Владимир Шкаликов - Колымский тоннель

— Возьмите свои вещи, — напомнил Кросс. — И сумку с продуктами — в холодильнике.

Открылся люк. Спустили трап. Сбросили толстый трос, зацепили крюком за форкоп автомобиля.

— Утащим на весу, — объяснил Кросс, — а в Лабирии погрузим в корабль. Давайте наверх!

Прозрачный люк задвинулся за ними, таежная, залитая туманом поляна пошла вниз и вбок, звезды и Луна завертелись, пока не обозначился курс.

— Смотри! — толкнул Скидана Краснов.

Цепочка автомобильных фар сворачивала с шоссе на ту дорогу, по которой они въехали в лес.

— Ушли от боя, — Васса обнял их за плечи и залился своим сногсшибательным смехом.

…Через полтора часа прозрачные члены экипажа и Васса с Кроссом, сохранившие косметику до прощания, пожимали руки землянам на лабирийской земле. В полукилометре светилась платформа монорельса, к которой уже скоро (видели сверху) должен был подойти вагон.

— Вы улетаете совсем? — спросил Краснов старшего из прозрачных.

— Нет, мой брат, Лабирия больше всех готова к контакту, и мы с вами скоро увидимся.

Пришельцы занялись погрузкой машины и прицепа.

Скидан с Красновым пошли к платформе.

— Какие, оказывается, чудеса — обыкновенные, — пробасил Краснов.

Скидан не ответил.

— А, начальник? — Краснов толкнул его плечом. — Небось, ты в свой лагерь бы сейчас не вернулся?..

Скидан молчал.

— Или скучаешь? А, Васька? Герр лагерфюрер!

— Отстань, капитан, — тихо сказал бывший Краснов. — Паршиво мне.

Он и в самом деле думал сейчас о своем лагере. Пришельцы, как нарочно, высадили их рядом с той самой платформой. Только с другой стороны от входа в тоннель. Сашка, конечно, не помнит этого места, его подобрали без памяти на полпути сюда. А Скидан узнал сразу, даже в темноте.

— Какой родной запах, — гудел Краснов. — Точно, где-то здесь… Начальник, слышь… Почти год, как мы познакомились, помнишь?

— Если бы не ты, — сказал Скидан, — я бы не верил самому себе.

— А я — реалист, — заявил Краснов. — Нам, зекам, не до романтики. Я все помню и во все верю. Может быть, мы в каком-то будущем. Это терпимо. Но если мы действительно в параллельном времени, то это значит, что сейчас вот здесь же, на этом месте, или совсем близко, бьют кого-то беззащитного прикладом по башке!.. Это невыносимо. Мне кажется, что я сплю. Вот дали на прииске по башке, и я сплю и вижу все это во сне. И я не хочу просыпаться, потому что ТАМ я знаю тебя другого, и я сделаю все, чтобы ТОГО тебя… в общем, убить как можно скорее.

Показался прожектор вагона.

— Что ж, — сказал Скидан, — давай спать дальше. Мне просыпаться тоже неохота.

Низко над платформой проплыла гигантская спираль космического корабля. Хорошо освещенные, Кросс и Васса, все еще не смывшие грима и не снявшие земных одежд, оторвались от возни со своими машинами и махали дружно двум землянам.

Часть V. ВОЗВРАЩЕНИЕ

1. Следствие

— Итак, вы настаиваете, что вы — капитан Краснов Василий Александрович, начальник лагеря "Ближний". Допустим. Но — одна маленькая неясность. Где и при каких обстоятельствах вы с ним познакомились?

— С кем?

— С капитаном Красновым. Вы уж не крутите.

— Мне нечего крутить. Сличите с документами.

— Кстати, где вам делали пластическую операцию?

— Ерунда какая. Возьмите любую бумажку из моего личного дела, и я вам подробно расскажу ее содержание и происхождение.

— Верю. Подготовка у вас отменная. Вот потому и повторяю вопрос: где и при каких обстоятельствах вы познакомились с Красновым и каким образом вам удалось добиться от него столь подробных сведений? Можете не спешить. Соберитесь с мыслями. Я подожду. Вот бумага, вот ручка, вот чернила. Через полчаса вернусь.

Следователь вышел и повернул в двери ключ.

"Знал, на что шел, — подумал Василий. — И готовился к худшему. А вот избежать худшего — надеялся излишне. Везенье за человеком не гоняется. И не обязано. А я от своего везения ушел сам".

…Вернуться в тоннель он решил еще по пути домой, молча глядя за вагонное окно и едва отвечая на реплики Александра.

— Светлана образуется, — говорил Александр.

Василий кивал.

— Что ребятам расскажем? — спрашивал Александр.

— Давай думать.

— То, что мы видели, — рассуждал Александр, — они сами знают из прессы. Главное — это пришельцы.

Василий кивал.

— Надо сразу о них всем рассказать, — предлагал Александр.

Василий кивал.

— А если не поверят? — продолжал Александр. — Может, для начала расскажем только ребятам?

Василий кивал. И опять возвращался к своим расползающимся мыслям, пытаясь их связать.

Резерват, конечно, дрянь. Типичный анархический капитализм с либеральным правительством, знакомый по газетам и радио еще в ТОЙ жизни. Даже не верится, что из подобного бардака мог сложиться строй вроде лабирийского. Наверняка в Лабирии все было иначе. Без революций, без крутых поворотов — шли себе и шли, пока не пришли, куда надо.

Но это ИМ сюда надо. У нас — другая дорога.

А у кого это — У НАС?

И Василий вдруг увидел, что за весь год столь благополучной жизни так и не почувствовал себя здесь в своей тарелке. Но почему?

Вон — Сашка: счастлив, что вернулся ДОМОЙ, строит планы, чего-то щебечет. А Светка — с первого дня! — будто здесь и родилась. Они, его ровесники, оказались космополитами, людьми без корней… Или это он — дубина? А что меняется, если признать себя дубиной или патриотом? Разве от этого душа вернется на место? Меньше будет манить черный вход в страшный тоннель? "Элегия" Глинки, которая все вертится в голове?

Василий вспомнил, что и до сего момента его постоянно тянуло обратно. И в Лабирии, и особенно в разведке. И пришельцы высадили их в этом месте, видно, не случайно. Почувствовали его тайные мысли. И были эти мысли, значит, весьма сильны, если их услышали, хотя сам он… Сам он просто отгонял их, но, видно, не отогнать, ибо в них — вся его суть…

Следователь вернулся и был неприятно поражен чистотой бумаги.

— Вы даже не сделали попытки… Вы не цените гуманизма: знаете, что будет, если я доложу по команде и сюда нагрянут мои коллеги из Москвы? Они же… волкодавы. Они вас вывернут наизнанку, притом — в буквальном смысле… Василий Александрович, или как вас там, не утяжеляйте вы свою участь. Хотите анекдот?

Краснов кивнул.

— Раскопали мумию в одной из египетских пирамид, — начал следовать, — и никак не могут определить, что же это за фараон…

— Рамзес Второй, — сказал Краснов. — Это старый анекдот.

— Ну вот, — обрадовался следователь, — это вы знаете. Вот я и советую: чтобы не связываться с москвичами, лучше назовитесь настоящим именем и все расскажите сейчас, мне, чтобы не признаваться потом, что вы египетский фараон. Подумайте еще, я вам советую, ну просто от всей души. Бога ради, не поймите так, что я беру вас на испуг. Вы мне искренне, по-человечески симпатичны, я просто показываю вам другой конец служебной цепи, которой я связан в своих действиях. Я буду просто вынужден по службе, понимаете? Да вы знаете все это, и уверяю вас: со дня исчезновения капитана Краснова наши порядки мягче не стали.

— Можно вопрос?

— В пределах моей компетенции — пожалуйста.

— Где сейчас лейтенант Давыдов?

— Погиб при исполнении служебного долга.

— Подробности — можно?

— Служебная тайна.

— Это связано с такими, как я?

— Не могу вам ответить, не имею права.

— Но попадали к вам такие, как я?

Следователь посмотрел внимательно, помолчал, затем сказал:

— Мы слишком уклонились от темы. Вынужден вам напомнить, что у нас допрос, а эта форма беседы должна носить односторонний характер. Оставляю вас вторично наедине с бумагой. Очень, очень надеюсь, что вы не захотите лишних хлопот.

И снова повернул ключ в двери.

"Как его понять? — страдал Василий. — Взяли они ребят или убили? В этой ли драке погиб Давыдов? Или просто какой-нибудь отчаявшийся заключенный пырнул из строя пикой? Или, может, было восстание? Или вооруженный побег? Дурацкая, в общем, тайна: стоит мне попасть в общий барак, и я все узнаю. Если, конечно, раньше не задавят. Зекам-то не надо будет доказывать, кто я такой. Но не это больно. Всего хуже, если ребята погибли…"

Ваня с Гансиком были уже готовы идти походом на Страну Советов:

— Если где-то в мире есть беспорядок, место порядочного человека — там, чтобы навести природный, естественный, справедливый порядок.

Они утверждали это дружным хором, помощнее того, с которым лейтенант Давыдов никак не мог разучить "Элегию". Они даже вполне равнодушно приняли сообщение о скорой встрече с прозрачными пришельцами:

— Благополучные гости будут искать общий язык с благополучными хозяевами!.. Найдут и без нас. А мы пойдем туда, где мучают таких, как Саша Краснов.