В Антонов - Дайте стройбату оружие
В общем, зафиксировал я факт проведения успешной боевой операции, а потом весь день ругал себя за это.
Зря я так заврался, заблаговременно создавая легенду о себе - мужественном боевом генерале, громящем тылы врага во главе мужественных воинов.
Ведь ни один толковый фронтовик не поверит, что всего два десятка бойцов, вооруженных винтовками, напав на полсотни автоматчиков, одержали в перестрелке победу, частично прогнав противника в лес, а большую половину - уничтожили на месте. Затем, невредимые, ходили между машин, собирали оружие, продукты и что не один немец не шмальнул парой автоматных очередей, из темноты леса, по русским, убившим его товарищей.
В ближнем бою с автоматчиками, при двойном численном перевесе врага, вооруженного автоматическим оружием, у красноармейцев нет никаких шансов на победу.
Если бы действительно свела бы судьба нас на дороге, в бою с полусотней немецких автоматчиков, то у каждого из нас судьба получилась бы очень печальная, короткая, прервавшаяся там, в придорожном кювете...
Однажды к месту расположения отряда приблизились девушка в военной гимнастерке и красноармеец. Девушку звали Елизаветой Ершовой.
Как началась война, Лиза пришла в Белостокский военкомат. Просила послать в армию. Военком выдал направление в госпиталь, обмундирование и сумку с красным крестом. До госпиталя дойти не успела, его разбомбили. Пришлось присоединиться к отступающей части.
Колонна нарвалась на гитлеровцев. Снарядом сшибло дерево, возле которого она стояла. Девушка упала без сознания. Когда очнулась, вокруг стояла мертвая тишина. Всюду валялись трупы. С трудом поднялась и пошла, куда глаза глядят.
- Повстречала этого бойца. Решили идти вместе и нашли нас.
Появление в отряде медсестры всех обрадовало. Вскоре ее стали называть сестрицей, а затем хозяйкой отряда.
Второго июля, в сорока километрах от Минска. встретили командира 8-й артиллерийской противотанковой бригады полковника Стрельбицкого.
Когда началась война, артиллеристы его бригады мужественно отражали попытки гитлеровской танковой дивизии прорваться из Вильнюса и Гродно к городу Лида, но под давлением превосходящих сил они медленно отходили, а потом тоже попали в окружение. Закончилось горючее. Артиллеристы вынуждены были остановиться в лесу, спрятать технику. К тому времени в лесу под Минском собралось несколько уцелевших рот пограничников, много разрозненных групп и подразделений 10-й и 3-й армий, всего несколько тысяч человек. Полковник Стрельбицкий взял командование на себя. Наскоро сколотив несколько частей, он повел их в наступление на Минск. Войскам удалось ворваться на окраину города. На многие годы, запомнят немцы и жители Минска один краснозвёздный танк из "группы Стрельбицкого".
Вначале, танк, ворвавшийся в Минск, ничем не удивил немцев. За две недели войны, они привыкли к виду трофейной русской техники.
Танк въехал в распахнутые ворота водочного завода, размазал по мостовой немецкого солдата, уничтожил бронеавтомобиль охраны и начал отстреливать Пусть помнит враг, укрывшийся в засаде: Мы начеку, мы за врагом следим. из пулемёта немцев, покусившихся на самое святое для любого настоящего русского мужчины - на ящики русской водки.
Решив подбодрить молоденьких курсантов и, напевая "Марш танкистов", переделанный в соответствии со сложившейся обстановкой, механик - водитель направил танк на грузившиеся автомобили.
"Пусть помнит враг, укрывшийся в засаде:
Мы начеку, мы за врагом следим.
Чужой мы водки не хотим и фляги,
А вот своей - глотка не отдадим..."
Раскатали наши танкисты гремящими танковыми гусеницами, в мокрые железные блины, автомобили с загруженной водкой и поехали искать дальнейших приключений. Едут и видят, как на встречу, движется колонна мотоциклистов.
Мотоциклы новенькие, с боковыми колясками. Мотоциклисты в стальных шлемах и защитных очках. Фашисты смотрят на "трофейный" русский танк, улыбаются и зубами, начищенными блендамедом, сверкают. В колясках пулемётчики с пулемётами восседают.
Рванулся танк в колонну и начал утюжить мотоциклы баварского производства, вместе с их седоками, а тех, кто убежать пытался, расстреливали танкисты из пулемётов.
В центре города, возле театра, перестреляли немецких офицеров, собравшихся на концерт.
На улице Пролетарской уничтожили колонну бензовозов и грузовиков.
Разгромили военный лагерь в городском парке, израсходовали весь боекомплект, а на выезде из Минска сами поймали вражеский снаряд в моторный отсек.
Командир танка майор Васечкин, приказал покинуть горящий танк и погиб, прикрывая отход экипажа, стараясь спасти механика-водителя, старшего сержанта Дмитрия Малько, заряжающего курсанта - Фёдора Наумова, пулемётчика правой башни курсанта Николая Педана, пулемётчика левой башни курсанта Сергея(фамилия неизвестна), и пулемётчика кормового башенного пулемёта курсанта Александра (фамилия не известна).
Курсанты Сергей и Александр погибли вместе с командиром, не успев никому сказать ни своих фамилий, ни своих домашних адресов. Молодые были - казалось, что вся жизнь впереди, всё - на потом откладывали...
Я конечно этого не знал. Танкистом больше - танкистом меньше... У меня под городом Белостоком в конно-механизированной "группе Болдина" тысячи таких танкистов были и неизвестно, чтобы они там сотворили с немцами если бы не остались их танки без горючего и без снарядов. И никто тех танкистов не считал, никто адресов не записывал...
Буквально за несколько часов перед нашей встречей Стрельбицкий предпринял вторую попытку овладеть столицей Белоруссии. И тоже безуспешно.
Рассказывая мне обо всем этом, полковник по карте показывал, на каких участках он наступал, какие улицы Минска удавалось занять, откуда нажимали вражеские танки
Грамотно командовал полковник войсками в боях за Минск, но тем не менее, я объявил, что беру командование сводным соединением Стрельбицкого на себя, а самого Стрельбицкого назначаю своим заместителем.Он же полковник. Младше меня, по званию.
Стали готовить разведку боем южнее Минска. Подготовили и дали команду к наступлению. Пошли батальоны в бой и полегли, почти полностью под фашистскими пулемётами. Слишком большие потери. От них осталась горстка бойцов, которая храбро вела неравный бой, прикрывая наш отход. Лес, в котором мы находимся, бомбит фашистская авиация. К разрывам бомб присоединились разрывы снарядов и миномётных мин. Растревожили мы немцев на свою голову.
Мысли заняты одним: Фашисты изрядно потрепали нас, но силы еще есть. Свернули чуточку правее и идём дальше на восток. Словно и нет никакого окружения. Ночь тиха - чиста дорога! Нахрена я батальоны в разведке боем угробил? Нужно было сначала скрытно и по тихому разведать расположение противника. Выходит, что я своими действиями помогаю германской армии уничтожать живую силу Красной армии? Да... Если возьмут в плен, нужно будет непременно рассказать, как я больше тысячи красноармейцев под немецкие пулемёты и снаряды подставил. Точное число убитых и степень моей очередной заслуги перед Германией, немцы сами посчитают. Не сегодня, так завтра.
Обнаружили несколько уцелевших дотов и дзотов. В укреплениях красноармейцы, с ними старший политрук Осипов из двести сорок пятого гаубичного полка.
Война застала их в городе Лида. После ожесточенной бомбежки немцы выбросили в районе города воздушный десант. Осипов участвовал в ликвидации десанта. На рассвете враг бросил против них авиацию. Потом в наступление пошли фашистские танки. Силы были не равны, закончились снаряды, разбиты или раздавлены орудия и Осипов с группой однополчан стал продвигаться к укрепленному району, который еще был занят нашими войсками, Осипов получил задание возглавить гарнизон одной из долговременных огневых точек. В гарнизоне одиннадцать человек, два пулемета, одна пушка и достаточное количество боеприпасов
Собрал я всех офицеров и политработников. Предложил организовать в лесу сборный пункт. Сразу же после этого командиры и политработники разошлись по лесным дорогам. Каждая появлявшаяся там группа солдат задерживалась и направлялась на сборный пункт. Уже через несколько часов нам удалось собрать более пяти тысяч человек. Из пришедших в лес я создал сводную дивизию. Насчет дивизии, я конечно присвистнул. В дивизии, по штату, должно быть четырнадцать с половиной тысяч бойцов и офицеров, а у меня немного больше пяти тысяч. В общем, я сборный полк дивизией обозвал. Но считать себя командиром дивизии в три раза приятнее, чем командиром полка. В моей "дивизии" пять отрядов и кое-какая артиллерия, штаб, прокуратура и трибунал. Без трибунала жить нельзя. Нужно же как-то узаконивать расстрелы. А без них не обойтись. Железной рукой наведу порядок. Такой порядок, чтобы ни одна сволочь не вякнула поперёк моего слова!
