Михаил Ланцов - Десантник на престоле. Из будущего - в бой. Никто, кроме нас!
Такая тишина и трудовой покой длились ровно до третьего ноября, когда в Вашингтон пришла печальная новость — при попытке штурмовать Филадельфию погиб генерал Пьер Борегар, а генерал Джонсон ранен. Никто из их офицеров взять командование армией не успел, так что, утомленная длительными боями с превосходящими силами, она стала либо разбегаться, либо самовольно отступать. Генерал-майору принцу Александру пришлось принимать экстренные меры и ставить на мостах усиленные наряды, чтобы не допустить ухода более-менее дееспособных частей на южный берег Потомака. Вместе с тем пришлось прекратить строительные работы в форте Капитолий и приступить к сооружению баррикад на улицах. Жители, привыкшие за последние два месяца к тишине и порядку, ворчали и были очень раздражены начавшейся активной деятельностью. Но никто не решился выступить против Саши. Даже пришло восемь небольших отрядов волонтеров, которые желали помочь на строительстве баррикад. Так что, кроме некоторого возбуждения и ворчания, город никак не отреагировал на надвигающуюся угрозу штурма и осады.
Для того чтобы предотвратить голод среди гражданского населения, Александр собрал городскую администрацию и занялся проведением целого комплекса мер. В первую очередь введением карточек и созданием городских складов, на пополнение которых внес целых десять тысяч долларов сам великий князь. Люди оценили и добавили. К счастью, из-за серьезных проблем, создаваемых британской эскадрой на восточном побережье, американский флот был заперт на своих базах и не представлял угрозы. Но на всякий случай требовалось подготовиться к худшему. Также в центре города в ряде общественных домов стали разворачивать госпитали, а пленных северян отпустили по домам.
Четвертого ноября Александр отправил в Ричмонд телеграмму:
«Город к обороне готов. Ставлю на мостах заставы для того, чтобы остановить отступающие войска Северовирджинской армии. Всех, кого смогу задержать, буду привлекать к обороне. При приближении неприятеля мосты взорву, оставив только один, идущий в направлении Александрии. В силу обстоятельств принимаю командование всеми войсками Конфедерации к северу от реки Потомак на себя. Прошу обеспечить нам снабжение продовольствием водным путем.
Генерал-майор принц Александр».В тот же день пришла телеграмма от Дэвиса:
«Вас понял. Одобряю. Действуйте.
Президент Дэвис».В ходе операций «Шумовка» получилось остановить двенадцать пехотных полков, которые, как это ни странно, в полном порядке отступали к Ричмонду. Этот шаг пополнил гарнизон города на пять тысяч триста двадцать три ополченца. Чуть позже в Вашингтон прибыл сильно потрепанный кавалерийский полк Стюарта с остатками полка индейцев чероки во главе со Стендом Уэйти. Суммарно это дало еще четыреста двадцать пять человек. Кавалеристов, правда. Но какая, к черту, разница, к какому роду войск относится ополченец, ибо они нигде не умеют воевать. Артиллерии, к сожалению, не было, так как отступающие части ее бросили, поэтому приходилось обходиться своей.
Из этих ополченцев великий князь сформировал три пехотные бригады по четыре полка и единый кавалерийский полк. Последним действом Стюарт, конечно, возмущался, не желая объединять своих людей с «цветными» в одну часть. Однако его люди в целом это восприняли нормально, так как полк Уэйти проявил себя в боях с федералами превосходно. Но Джеб «упирался рогом» до последнего. То есть до момента, как Александр предложил вооружить его новый полк своими револьверами. Конечно, если тот согласится на индейцев, да не обособленно в составе полка, а полноценно вперемежку с остальными. От такого предложения Стюарт отказаться не смог, да и личный состав полка ему бы такое не простил. Но больше всего были признательны чероки, которые молчаливо сделали свою оценку Александра как «хорошего бледнолицего брата».
Идея с вооружением кавалеристов нормальными револьверами тут же была подхвачена и развернута Бибиковым Женей, командиром третьего пехотного полка. Он решил пойти дальше и перевооружить 2-ю, 3-ю и 4-ю пехотные бригады винтовками и карабинами системы «шарпс» модели 1859 года, взамен винтовок Энфилда, которые стояли на вооружении южан. И более того, 4-му, 5-му и 6-му полкам бригады «Стальные медведи» выдать русские винтовки. Александр немного поломался, так как не хотел давать свое оружие в чужие руки, но довольно быстро уступил доводам здравого смысла. Обстоятельства складывались так, что воевать ему приходилось куда большей толпой, чем он изначально предполагал, а воевать толпой плохо вооруженных людей ему хотелось меньше всего. Основной трудностью подобного мероприятия стало то, что солдаты с новым оружием были незнакомы, а потому из ядра бригады пришлось выделять инструкторов и организовывать экспресс-курсы по пользованию новыми винтовками и карабинами. Александру даже лично пришлось поучаствовать в этом мероприятии, прочтя краткую лекцию по тактике использования нового оружия перед офицерами южноамериканского ополчения.
Общая нехватка артиллерии привела к тому, что великому князю пришлось импровизировать. Для начала он сосредоточил всю имевшуюся в наличии нарезную артиллерию в полк, в составе которого получилось четыре батареи, а на вооружении оказалось двадцать четыре 95-мм и восемь 87-мм нарезных орудий. Главным артиллеристом стал Миша Ореус — слушатель Московского Императорского военно-инженерного училища, зачисленный в свое время в учебный полк в качестве командира батареи. Конечно, относительно обученного личного состава было только на четверть орудий, но других вменяемых вариантов не было. Дело в том, что Александру пришлось все свободное время заниматься с новыми командирами расчетов и батарей, обучая их простейшим вещам. Дней было наперечет, но это было лучше, чем вообще ничего. Ведь приданные Дэвисом батареи обладали потрясающе колоритным составом, большая часть которого даже считать не умела, не говоря уже о таких запредельных уровнях, как баллистика, о которой большая часть новоявленных артиллеристов даже не слышала ничего.
Но все это мелочи, так как удалось договориться с Тадеушем Лоу — пионером воздухоплавания, который вместе со своими соратниками смог организовать круглосуточное воздушное наблюдение и корректировку огня. Схема была простейшая. Воздушный шар с наблюдателем поднимался на высоту примерно ста пятидесяти метров. На месте он удерживался обычным канатом, а связь с ним осуществлялась через телеграф, так как в корзине, помимо наблюдателя с биноклем, располагался небольшой телеграфный аппаратик. С каждого воздушного шара телеграфная линия шла сразу в помещение штаба. Куда, помимо всего прочего, подходили аналогичные линии от пехотных бригад ополченцев, батарей и пулеметных дзотов, оперативно сооруженных для прикрытия наиболее опасных направлений. Увы, нормально коммутировать было незачем, так как штаб выступал как своеобразный «центр управления полетами». Первоначально Саше казалось, что будут значительные задержки, но проведенный опыт показал, что максимальная задержка составляет около одной-двух минут. Получилось, впрочем, неплохо, так как можно было не только оперативно управлять огнем артиллерии, имеющей радиус обстрела до трех километров и способной прикрывать все позиции южан, но и получать актуальный объем сведений о реальном положении дел на позициях.
15 ноября 1861 года корпус генерала Макдауэла подошел к городу и стал проводить рекогносцировку, готовясь к общему штурму. По данным разведки, его численность колебалась от тридцати до сорока тысяч. Ирвинг был не уверен в успехе дела и старался не делать резких движений. Он уже один раз поспешил под Булл-Раном. Тогда лишь помощь друзей помогла ему избежать военного трибунала. Поэтому генерал начал общий, массированный штурм города лишь восемнадцатого числа, да и то не по собственной воле, а под давлением руководства. Макдауэл вообще не желал иметь дел с бригадой принца Александра, предвидя последствия. Однако других вариантов у него не было.
Незадолго до этого события.
— Ваше Императорское Высочество, к вам прибыл какой-то журналист, — отвлек от дел великого князя Леонид Соболев, его молодой начальник штаба.
— В самом деле? Что ему от меня нужно? Какая газета?
— Газета New York Tribune.
— Любопытно. Ладно. Зови.
— Доброго дня, сэр. Меня зовут Тэйлор, Бейярд Тэйлор.
— Очень приятно. Александр, великий князь Российской империи. Как я понимаю, вы представляете газету New York Tribune? Если честно, я очень недоволен работой ваших коллег из New York Herald.
— Что же они такого сделали?
— Врут много, бегая за сенсациями. Причем врут нагло. Вы с ними, случайно, не конкурируете?
