Александр Чернов - Одиссея Варяга
Витте, который впоследствии, в нашей истории, назовет государя "главным, если не единственным виновником позорнейшей и глупейшей войны" и политику его в отношении Японии "кровавым мальчуганством", больше, чем кто-либо другой, первое время подталкивает Николая II если не к самой войне, то в направлении ее. Ему это было удобно и выгодно. Если ты не знаешь, сам финансовый гений поднялся на реформировании российских железных дорог.
Поэтому Траннссиб – его самое великое достижение. Причем во всех смыслах, начиная с того, что Россия получила действительно важнейшую стратегическую дорогу и заканчивая личным гешефтом самого Сергея Юльевича, который на нем дорос до министра финансов. До чего по ходу дела доросли его персональные счета, во французских банках в частности, история умалчивает, ведь как ты понимаешь, без кредитного капитала Россия сама бы такой проект и в такие сроки не осилила. Как известно, он строился рекордными темпами, которые не были побиты при строительстве железных дорог во всем XX веке. Но когда Витте из кресла министра путей сообщения пересел в кресло министра финансов, перед ним оказался ВЕСЬ каравай. И теперь занятый второстепенным, Востоком, Николай II не мешает ему и его франко-еврейской банкирской клике распоряжаться главным – Россией.
Однако вскоре у всесильного министра финансов возникла проблема. В Дальневосточных делах появилась серьезная противостоящая сила. Когда Витте спохватывается, какую опасную "забаву" он поощрял, его песенка (до портсмутского мира) спета: "Особый комитет по делам Дальнего Востока" созданный конкурирующей группировкой с Безобразовым и Абазой на главных ролях вырос в страшную силу, и Плеве открыто призывает к "маленькой победоносной войне". За кулисами всего этого действует множество различно заинтересованных сил вплоть до Вильгельма II, который еще в 1897 году поднимает в адрес царя флажный сигнал на фалах "Гогенцоллерна", бьющий без промаха в ту же цель устремленного на восток царского честолюбия: "Адмирал Атлантического океана приветствует адмирала Великого океана".
Электричество накопилось – нужен только толчок, чтобы его разрядить. И вот появляется болтливый, ловкий, обаятельный Безобразов. Этакий "О. Бендер" с кавалергардским налетом. Он развязно стучит папиросой о крышку предложенной царем папиросницы, поблескивает белыми великолепными зубами, смотрит на царя весело, ясно, с какой-то почтительной наглостью и картавым самоуверенным голосом твердит: "Одной мимикой, без слов, мы завоюем Корею, одной мимикой, ваше императорское величество"!
Безобразова вводит к царю великий князь Александр Михайлович, "добрый Сандро", "милый Сандро", "очаровательный Сандро", муж сестры Ксении, ближайший друг царя в первые годы царствования, потом ожесточенный враг, опубликовавший в эмиграции довольно бессмысленные воспоминания; главное зло царствования Николая II он видит в том, что покойный император давал слишком мало воли великим князьям. С этим забавным утверждением можно сопоставить фразу верховного маршала коронации графа Палена из доклада его о Ходынке: "Катастрофы, подобные происшедшей, будут до тех пор повторяться, пока Ваше Величество будет назначать на ответственные посты таких безответственных людей, как их высочества великие князья". Такое обобщение, конечно, несправедливо. Более ясно и точно обмолвился по этому поводу Витте: "Слава Богу, не все великие князья Александры Михайловичи". У Александра Михайловича есть друг и советчик – контр-адмирал Абаза, двоюродный брат Безобразова.
Когда "полупомешанный Саша" явился из Женевы с готовым планом "лесных концессий" и начал искать ход к государю, он, естественно, обратился к своему двоюродному брату, с которым он в отличных отношениях и который занимает пост помощника начальника торгового мореплавания. Ведомство это, по существу лишнее, основано недавно по настоянию того же Александра Михайловича, и начальником его на правах министра состоит он сам. По большому счету из ревности и в пику Алексею Александровичу, так как Александр Михайлович считает себя куда большим знатоком флота и всего, что с ним связано. Случайное совпадение обстоятельств как нельзя лучше исполняет здесь роль рока. Пока неуравновешенный фантазер сочиняет за границей свой прожект, в России точно по заказу создается "маргариновое" министерство, где он с его затеей будут встречены и оценены самым благоприятным образом.
Если Александр Михайлович под эффектной романовской внешностью скрывает довольно неопределенные нравственные черты, его дружок контр-адмирал Алексей Михайлович Абаза – просто-напросто прозженный темный интриган и делец с молдаванскими корнями, готовый делать деньги где угодно и на чем угодно. Одна афера с покупкой латиноамериканских крейсеров чего стоит! Конечно, ничего куплено не было, но растрачены и украдены при этом были миллионы. Эту историю ты лучше меня знаешь. И, на мой взгляд, именно этого персонажа нашему студенту в Питере и нужно особо опасаться.
Абаза знал, что делает, уговорив Александра Михайловича поддержать безобразовский проект и горячо приветствуя его сам. Великий князь, благосклонно выслушав устные объяснения Безобразова, берет его щегольски переписанную, переплетенную в сафьян докладную записку и отправляется к царю. Спустя несколько дней Безобразову дает аудиенцию Николай. Очень многое, если не все, зависит в эту минуту от того, какое впечатление произведет на монарха отставной кавалергардский ротмистр. Если отрицательное, кто знает, может быть, Николай II послушает не Безобразова, Абазу и сперва примкнувшего к ним, по понятным тебе причинам, адмирала Алексеева, а уговаривающих его оставить Японию в покое Дурново, генерал-адмирала Алексея Александровича, Ламздорфа и Витте. Их цель на первый взгляд куда серьезнее – Китай, а не разборки с Японией и стоящими за их спиной англосаксами из-за Кореи или Маньчжурии.
Только вот того, что контроль над Кореей дает России и контроль над одним из побережий Корейского пролива, Витте со товарищи не видят в упор! Нам же придется признать, что тупой, полубандитский по форме и планам раздела барышей проект Безобразова и Ко, в действительности куда больше отвечает долгосрочным геополитическим интересам Российской империи, нежели незамерзающий порт Дальний на Ляодуне… "Назамерзаемость" Владивостока вполне гарантируется ценой постройки трех – четырех ледоколов по типу "Ермака". Но не хотят видеть этого как наши "профранцузы", так и их заграничные партнеры. Для которых Дальний, это еще и прекрасный перевалочный пункт для ввоза как в северный Китай, так и на наш Дальний Восток французских товаров, на французских же судах. От Сайгона до Дальнего приличному трампу одна бункеровка…
Зато то, что Корейский пролив это ворота перед русской дорогой к южным морям, Китаю и Индийскому океану, очень хорошо видят в Лондоне. Отсюда и ответная реакция – "Морской договор" с Токио, фактически благословление японцев на войну. Здесь цели совпали: Япония на Дальнем Востоке становится для британцев таким же антироссийским буферным государством, как и Турция на Ближнем Востоке. Это пробки, затыкающие русским возможность ведения нормальной морской торговли, ибо без поддержки военным флотом, она априори неконкурентоспособна. Как для турок жизненно важно удержать Босфор, его захват русскими равен переносу столицы, так и аннексия Кореи важна для Японии как единственный и естественный путь к экономической стабильности в живущем по колониальным законам мире.
Ответь мне на вопрос. Ну почему вдруг в нашем мире американцы после второй мировой влезли в корейскую войну, почти перешедшую в третью мировую? Согласен, Петрович, идеология, противодействие Китаю, это все вторично. Только ради контроля над ее южным побережьем! Вывод. В той войне выиграли США, и проиграл СССР. Только так, и никак иначе, ибо контроль над любыми масштабными попытками развертывания советского тихоокеанского флота они сохранили. Это наглядный пример, показывающий, что нерешенность вопроса "кто в доме хозяин" с этими буферными государствами, была, есть и будет оковами на наших руках и ногах…
Кроме того, идея "Желтороссии" сама по себе (т.е. аннексия Северной Маньчжурии), выдвинутая в 1890-х годах, не так глупа, как некоторым кажется. И "трудолюбивые руки" там должны были быть не крейско-маньчжурскими, а русскими, украинскими, белорусскими и т.д. Причина русских трудностей в колонизации Дальнего Востока заключалась в том, что в отличие от Северной Маньчжурии, на русском Дальнем Востоке очень мало пригодной для крестьян земли. Густая тайга, "задернелая почва", очень холодный климат, где уж тут найти место для поселения миллионов? Тем не менее русские власти довели численность населения Приамурья и Приморья с трёхсот пятидесяти тысяч в 1897 году до почти одного миллиона в 1914 году. Учитывая невыгодные климатические и географические условия края это представляется большим достижением.
