Лес Кости - Роберт Холдсток
Музыка то слышалась, то замолкала, намек на скрипку, далекий стук барабанных палочек, слабый перезвон маленьких колокольчиков, которых танцоры вешали на одежду. Когда налетал порыв ветра, можно было слышать полные музыкальные фразы, веселые ритмичные звуки. Вместе с ними доносились и голоса танцоров, певших народные песни.
Джинни, опасно балансируя на вершине стены, приплясывала под эту музыку — ветер раздувает волосы, рука держится за сухую ветку ясеня.
И вот появились танцоры — Узеры, Пайкеры и Такеры присоединились к местным Скэрроуменам; значит, настал «Канун Повелителя», стаи птиц должны взлететь в небо и понестись над долиной. И, точно, когда она посмотрела в темное небо над Скэррофеллом, там уже были тысячи птиц, рисовавших во тьме струящиеся спиральные узоры и что-то неслышно кричавших. Но через какое-то время они устремились на север, подальше от колокольчиков, подальше от барабанов, подальше от криков Узеров.
Появился Кевин Симондс. Он обежал вокруг серостенной церкви, посмотрел наверх и начал бешено размахивать руками.
— Гаргулья! — прошипел он, и Джинни едва не закричала от неожиданности. Она покачнулась, но успела спрыгнуть со стены. «Гаргульей» они называли мистера Эшкрофта, священника. Когда, спустя секунду, старик действительно появился, они уже втиснулись в железные ворота и спрятались в кустарнике. Но священник был слишком занят — он клал на каждое надгробие погребальный венок, сделанный из цветов и пшеничных колосьев, — и не заметил тяжело дышащих детей, находившихся за поляной, в густом переплетении терна и ясеня.
Джинни провела их через деревья, росшие во рву, и они выбрались на открытое место. Потом она поднялась по невысокому земляному склону и посмотрела на лежавшее за ним поле, посреди которого стоял круг высоких вязов. Грязная коричневая кобыла — вероятно одна из ломовых лошадей мистера Бокса — скакала, брыкаясь, через поле, за ней, спотыкаясь, бежал белый жеребенок. Девочка так пристально наблюдала за жеребенком, что не заметила самого мистера Бокса, который вынырнул из кольца деревьев. На нем был грязный голубой фартук, но он, не отрывая взгляда от земли, быстро шел через поле к церкви. Каждые несколько шагом он останавливался и ворошил ногой траву. Не поднимая взгляда, он прошел через щель в земляной насыпи — старые ворота — и прошагал на расстоянии вытянутой руки от затаивших дыхание и припавших к земле Джинни и Кевина. Он остановился только у железных ворот, осмотрел их, потом обошел церковь и исчез, из вида и из мыслей.
— Они уже насадили быка на вертело, — сказал Кевин, облизывая в предвкушении губы. Его глаза блестели. — Самый большой за все время. Каждому достанется по два куска, по меньшей мере.
— Фу! — сказала Джинни, почувствовав тошноту при одной мысли о сером жирном мясе.
— И они уже начали разжигать костер. Ты должна пойти и посмотреть на него. Он будет просто гигантским! Мать сказала, что такого большого еще не было.
— Обычно я чищу картошку, которую потом пекут на костре, — сказала Джинни. — Но в этом году меня не просили.
— Звучит так, словно тебе повезло, — заметил Кевин. — Но это точно будет большой день. Самый большой из всех. Особый. Самый особый.
— Моя мама ведет себя странно, — вздохнула Джинни. — И у меня был ночной кошмар…
Кевин посмотрел на нее, но не дождался объяснения или бо́льших подробностей.
— Моя мать говорит, — сказал он, — что это самый особый «Канун Повелителя» из всех. В деревню вернется старик.
— Что за старик?
— Его зовут Цирик или что-то в этом роде. Он давно ушел из деревни, но завтра вернется и все очень взволнованы. Они целую вечность пытались заполучить его, но, на этот раз, он согласился. Во всяком случае так сказала мама.
— А что в нем такого особого?
Кевин не был уверен:
— Она сказала, что он — что-то вроде героя.
— Фу! — Джинни с отвращение сморщила нос. — Наверняка он весь в шрамах.
— Или слеп! — подхватил Кевин, и лицо Джинни побелело.
Третий ребенок пролез через железные ворота и спустился в углубление между земляными стенами, почесывая лицо там, где поцарапался о колючий терновник.
— Башня! — возбужденно прошептал Мик Фергюсон, не обращая внимания на царапину. — Пошли, пока старый Горгулья занят, раскладывая венки.
Они осторожно вернулись на кладбище и поползли на животах к крыльцу, заслоняясь от священника высокими земляными холмиками, насыпанными над каждой могилой. Пригибаясь за всеми памятниками — но не касаясь их, — они, в конце концов, добрались до только что отполированного, но все равно мрачного храма. Небо было закрыто тучами, но, все равно, через витражи лился яркий свет. Алтарь, украшенный цветами, выглядел по-другому, чем обычно. Мортоны чистили купель в боковой капелле; ведро с колодезной водой уже было готово наполнить ее. Работая, они разговаривали между собой, и не услышали почти бесшумных шагов трех детей.
Кевин провел их по истертым ступенькам спиральной лестницы прямо на конусовидную крышу церковной башни. Они отвернулись от гротескной каменной фигуры, сторожившей дверь, хотя Кевин не удержался и потрогал ее морду, как делал всегда.
— На счастье, — объяснил он. — Мать говорит, что камню нравится, когда им восхищаются, как и всем нам. Если не обращать на него внимание, он может прокрасться ночью в деревню и кого-нибудь убить.
— Заткнись, — резко сказала Джинни, глядя на монстра уголком глаза.
Майкл рассмеялся.
— Не будь такой пугливой, как зайчиха, — сказал он, протянул руку и позвонил в маленький колокольчик, висевший у ней на шее. Ее колокольчик призраков.
— Это маленький колокольчик, — нервно заметила Джинни, — а это большой каменный демон. — «Почему я так боюсь?» — спросила она себя. Он часто бывала здесь и никогда не сомневалась, что каменное чудовище, как и все демоны, не может
