Шаг в палеолит - Сергей Николаевич Быков
– Великий шаман шутит, – просветил его Хатак. – Он бо-олыпой любитель шутковать. Он говорит, что ты сам боролся за свою жизнь. Поверь, – ухмыльнулся Хатак, – Великий шаман знает, что такое бороться за свою жизнь.
– Нет, Великий шаман, – прямо посмотрел мне в глаза Батор. – Может, от ран, полученных от Длиннолапого, я вылечился бы сам, хотя я в это не верю, но если бы ты не пришёл к нам на помощь, когда на нас набросились гиены, от меня сейчас не осталось бы даже костей.
– Кто знает? – пожал я плечами. – Может, смогли бы отбиться и сами.
– Может, и отбились бы, – криво ухмыльнулся Батор, – но для этого нужно было бросить меня. Уважаемый Хатак меня не бросил бы. Остальные – да. Не потому, что они трусы или плохие, просто наше племя и так потеряло уже слишком много охотников. Племя важнее. Как только гиены убили бы Хатака, остальные отошли бы, они не стали бы сражаться за охотника, который то ли выживет, то ли нет. Поэтому ты спас нас всех, Великий шаман, но прежде всего меня. Я говорю: спасибо, Великий шаман!
Мы немного помолчали.
– Я понял тебя, Батор. Скажи, почему ты думаешь, что Хатак тебя не бросил бы?
Молодой охотник устремил свой взор на так и не проронившего ни слова деда.
– Всё, что я знаю, всё, что умею, это благодаря мудрому Хатаку. Почти всему меня научил он, остальному я выучился, подражая ему. Слушая его истории, где ступала его нога, что видели его глаза, я знал: однажды я тоже пойду туда, где никто ещё не был, увижу то, что никто не видел. Но чтобы отправиться в путь, нужно быть ловким, сильным, умелым, так сказал мудрый Хатак. Я верил и готовился. Ты спрашиваешь, Великий шаман, почему меня не бросил бы мудрый Хатак? Не знаю. Тут, – постучал он себя по голове, – я знаю, бросить меня было бы правильно, но то, что здесь, – коснулся он груди, – мне говорит: «Хатак тебя не бросит». Не знаю, может, потому, что он мне… мой… – Батор никак не мог найти правильное слово.
– Твой учитель, – помог я ему, и, видя некоторое непонимание, объяснил: – Человек, который показал, как нужно кидать копьё, как скрадывать зверя, читать следы. Тот, кто научил тебя всему, что ты знаешь, поделился тем, что знал сам. Житейским опытом, мудростью… Учитель.
– Да! – воскликнул Батор. – Да, Великий шаман! Учитель – какое правильное слово!
Я смотрел на Хатака. Он всё так же молчал, сидя с каменным лицом. Но я-то хорошо его изучил. Пробрало старого, ой пробрало. Такой бальзам на его сердце пролил молодой охотник…
– Ну, с этим разобрались, а что дальше? Чего ты хочешь? Я ведь вижу, ты не просто так завёл этот разговор.
– Да, Великий шаман. Когда мне сказали, что ты уходишь и забираешь с собой детей, то понял: ты во многом такой же, как мой… учитель. Но когда я узнал, что с тобой уходит и он, я готов был идти вслед за вами! Что там идти, я пополз бы, если бы меня позвали. Но эти раны… Злой дух Длиннолапого не смог убить меня, но смог убить мою мечту. Дальние странствия… Я нормально хожу, но не могу идти долго, так, как мог раньше. Если я бегу, то совсем небыстро, а потом, – досадно ударил он кулаком по бедру, – нога долго болит. Когда-то я бежал, как ветер, и мог загонять косулю или оленя… Дальние странствия закончились… не начавшись, – глухо закончил Батор.
Повисла тишина. Было слышно, как потрескивают поленья в огне. Столько боли, столько отчаяния от рухнувших надежд было в этой фразе! Наконец он продолжил:
– Мудрый Хатак потому и мудр, что знает, когда и за кем нужно идти. И он ушёл за тобой, Великий шаман, ушёл вслед неизведанному, и я вижу, – Батор обвёл рукой окружающую обстановку, – он, как всегда, был прав… Без учителя мне стало… душно. Я задыхаюсь в своём племени, Великий шаман! Я тоже хочу неведомого! Может, я не так ловок и быстр, как раньше, но я не буду лишним ртом ни для кого. Я решил, что найду вас и попрошусь к тебе в племя, но… – Молодой охотник склонил голову и замолчал.
– Что – но? – наконец открыл рот Хатак.
– Осенняя охота.
– Что – Осенняя охота?
– Там я встретил девушку. Очень хорошую. Она такая, она… она…
– Не такая, как все? – подсказал я.
– Да! Не такая, как все! – горячо вскинулся Батор. – Ты очень мудр, Великий шаман. Не такая, как все! Нет, она лучше всех!
– Ясно… – Мы понимающе переглянулись с Хатаком: парень влип. По полной.
– А она?
– Я тоже ей очень нравлюсь… – И снова замолк.
– Ну, и… – поторопил Хатак.
– Выкуп… – Опять молчок.
– Я тебе сейчас, – разозлился Хатак, – я тебе… – Он схватил первую попавшуюся ветку и приложил ею по спине Батора. Малый только сильнее съёжился. – Ты что тут стонешь болотной выпью! Я из тебя каждое слово должен тянуть?!
– Выкуп, – сразу вскинулся Батор. – Главные женщины просят большой выкуп. Шкуры, большой зуб, кремнёвые желваки. Как?! – Он снова в отчаянии стукнул по повреждённой ноге. – Как я смогу всё это теперь добыть?
– М-м-м… – Явно Хатак был большой специалист в этом вопросе. – Видать, хороша девка. Это что ж она за сокровище, раз за неё столько просят?
– Из Мягких Шкур…
Опа! А вот это уже не просто интересно, это очень и очень интересно. Мы с Хатаком переглянулись и мгновенно поняли друг друга.
– Значит так! – хлопнул я ладонью по ляжке. – Твой учитель, мудрый Хатак, ценит тебя очень высоко. Я возьму тебя в своё племя и твою девочку тоже.
– Спасибо, но… – попытался возразить Батор и тут же получил чувствительный подзатыльник от Хатака.
– Тихо! Твой вождь говорит.
– Кгм. Я продолжу. Чем вам заняться, мы найдём. У нас работы много. Выкуп соберём такой, какого они никогда не видели. Отдадут тебе твоё счастье и ещё приплатят. Будешь кочевать со своим племенем до Осенней охоты, там заберёшь свою женщину, перезимуешь, а весной в это же время придёшь к нам. Законы и правила, по которым живёт племя Горького Камня, тебе расскажет твой учитель. Если ты готов их принять, милости просим, а нет, ну, значит, нет. – Я поднялся с бревна, заменявшего нам лавки. – А сейчас я – спать! Завтра с утра нам в дорогу, надо отдохнуть.
До стойбища Правильных Людей добрались быстро и без особых приключений. Лишь одно весьма интересное событие произошло уже в самом конце пути. Мы тогда как раз огибали огромное стадо быков, огромных, очень лохматых и с длинными мощными рогами. Большие пласты шерсти свисали у них с боков, неопрятными клоками торча во все стороны, – у животных шла
