Дядя самых честных правил 5 - Александр Горбов
Руны, старые германские руны, применявшиеся для примитивной деланной магии. Помнится, на «Истории магии» старенький профессор Жан Бельмонд заставлял нас зазубривать эти знаки, казавшиеся тогда бесполезными. Ты смотри, пригодились в самом неожиданном месте!
Так, сверху идут строки обычного письма, а снизу целое плетение, складывающееся в подобие магической фигуры. Пожалуй, без справочника я не разберу, что именно делает это волшебство. Не настолько я силён в исторической волшбе. А вот надпись вполне могу прочитать.
— Во славу Wodanaz, — разобрал я начало, написанное на дикой смеси древнегерманского и современного немецкого, — и братьев его Tyr и Donar, кхм, чего-то там. Ладно, смотрим дальше. Отец наш трым-пым-пым Andvari, не знаю кто такой, прародитель zwerge, к тебе обращаюсь. Ты взял сокровища Rhein, так даруй потомку твоего взять богатство его дочери Ushna. Подай мне Gold, за что принесу тебе в дар кровь untermensch.
Надпись мне крайне не понравилась, а магическая фигура вызывала гадливое омерзение. Магия, пропитавшая камень, щипала пальцы и «пахла» гнилостью.
Анубис пробудился, толкнул меня в грудь и выглянул наружу. Ему чужое колдовство тоже пришлось не по вкусу, да к тому же он обнаружил вокруг на земле следы плохой смерти. Магический фон камня экранировал некроэманации, но до конца скрыть не смог.
* * *
Чтобы найти остатки тел, я спустился с холмика и зашёл в реку. Там, под обрывом, под слоем прозрачной воды, из жёлтого песка выглядывали белые кости. Анубис утверждал, что убивали девушек-орчанок весь последний год, причём последняя умерла всего лишь месяц назад. Но из-за древнего колдовства, живущего в каменном жертвеннике, кости выглядели так, будто лежали здесь много-много лет.
Я не стал тревожить их и вернулся на холм. Жертвенник языческим старым богам меня беспокоил: нельзя оставлять подобную гадость лежать просто так. Слишком уж бурлила в нём непонятная магия, слишком много силы в нём скопилось. Каменная плита была как распахнутая дверь во тьму. Кто знает, что эта пакость может сотворить? Забредёт сюда какой-нибудь глупенький пастушок, откликнется на зов, и начнут в округе пропадать сначала дети, а потом и взрослые.
Самым простым решением было бы вызвать священников. Полагаю, у них есть обряды и методы против подобной дряни. Но привлекать к себе лишнее внимание не хотелось, мне и так достаточно недоброжелателей. Так что попробую ликвидировать жертвенник своими силами.
Впрочем, деланной магии хватило с лихвой. Несколько Печатей, чтобы расколоть камень в мелкую пыль. Знаками Огня выжечь заразу, прокалив землю на сажень в глубину. А поверх всего — связку «Эфироворот», который перемолол и развеял магию.
Как рассказывал профессор Бельмонд, лет пятьсот назад сохранившиеся языческие капища были серьёзной проблемой. Чтобы их уничтожить, приходилось собирать под сотню магов и священников. А сейчас старые боги растеряли последнюю силу и уже не могли дать отпора.
* * *
В усадьбу я возвращался в решительном настроении. Человеческие жертвы, значит? Языческие боги? Да ещё иностранные? Не в мою смену!
Искать подозреваемого не требовалось. Виновный стал понятен сразу же, как я увидел жертвенник. Осталось вывести его на чистую воду при свидетелях и воздать по заслугам. И я знаю, как именно накажу злодея.
— Константин Платонович, — едва я появился в усадьбе, ко мне бросились Таня с Сашкой, — мы кое-что узнали.
— Рассказывайте.
Девицы тут же наперебой затараторили:
— Фёдор страшно боится управляющего.
— Клауса Манфредовича.
— Даже говорить о нём отказывался поначалу.
— Но мы его заболтали, и он проговорился.
— Фёдор был влюблён в крепостную девушку Агафью, а Клаус их застукал.
— Начал угрожать, что расскажет всё Сумкиной.
— А потом Агафья пропала.
— Клаус объявил, что она сбежала.
— Только Фёдор думает, что она утопилась из-за издевательств.
— Этот Клаус такой гад, все крестьянки от него плачут.
— Весной мужики чуть не взбунтовались, хотели с вилами на него идти.
— Их отец Фёдора остановил. Двоих зачинщиков потом в Сибирь сослали.
— Спасибо, сударыни, — я улыбнулся девушкам, — вы отлично справились Вот вам ещё одно задание. Сходите на берег и снимите все Знаки, что вчера поставили.
Они удивлённо уставились на меня.
— Как снять⁈ А если утопцы опять полезут?
— Полезут, обязательно полезут. Но исключительно нам на пользу. Вперёд!
Пока девушки развеивали Знаки, я подошёл к реке. Присел у самой кромки и опустил правую руку в воду. Лукиан, конечно, запретил мне колдовать, но я и не творил заклинания, а просто сосредоточился на утопленницах.
Долго ждать не пришлось. Отражение на поверхности воды дрогнуло, и вместо себя я увидел лица утопленниц.
— Сегодня после заката придёте по моему зову и заберёте вашего убийцу.
В ответ послышался шёпот, больше похожий на плеск воды:
— Мы не можем увидеть, владыка ночи. Его укрывает тень Чужих.
Ах, вот оно что! Языческие божки сумели замаскировать своего «жреца» от мести утопленниц, отчего те и нападали на всех подряд.
— Я укажу вам убийцу.
Резким движением я вытащил руку из воды и оборвал контакт. Хоть я и некромант, но разговоры с заложными покойниками удовольствия не доставляют. Чувствуешь себя, будто улёгся в сырую могилу и тебя закапывают заживо.
Встав, я не спеша пошёл в усадьбу. Все приготовления были сделаны, оставалось только предупредить Марью Алексевну и дождаться вечера.
Глава 32
Три щелчка
Ужинать в усадьбе Сумкиной было принято поздно. Мне именно это и требовалось — за окном стемнело, а за столом собрались все главные обитатели поместья, включая заказчицу и злодея. Так что я неспешно поел, не отвлекаясь на разговоры, и уже за кофием взялся за исполнение плана.
— Скажите, Клаус Манфредович, давно вы изучаете рудознатство?
— Достаточно, чтобы разбираться в предмете.
— Я вот тоже думаю заняться изысканием полезных ископаемых в своём имении. Не подскажете, какие труды стоит почитать для начала?
Цверг надменно выпятил подбородок.
— Боюсь, у вас ничего не получатся. Геология, суть наука о земле, и минералогия, наука о рудах и минералах, — есть сложны для обычный человек.
— Клаус Манфредович, вы несправедливы к Константину Платоновичу, — вмешалась в разговор Марья Алексевна. — Он бакалавр Сорбонны и понимает в современных науках.
Я широко улыбнулся цвергу с демонстративным дружелюбием. Что, дружок, не удалось улизнуть от ответа?
— Да, Клаус Манфредович, мне вполне по силам разобраться и с минералогией, и с геологией. Тем более в Сорбонне я прослушал курс лекций эфиролитологии. Это наука о проницаемости земных пород эфиром. Слышали про такую?
Губы управляющего сжались в тонкую ниточку, будто его оскорбили. Проигнорировав его мимику, я взял с блюда ватрушку и продолжил монолог, обращаясь уже ко всем сидящим за столом.
— Дело в том, что магический эфир по-разному ведёт
