Загадка тетрадигитуса - Борис Борисович Батыршин
Во сне я прыгал в "червоточину" вслед за Стрейкером, каждый раз успевая схватить Вареньку за руку – и каждый раз её запястье выскальзывало из моих пальцев, исчезая, словно в зеркале колдовского пруда, в светящейся мембране портала. Причём выглядел он каждый раз по-новому: то висящий в пустоте дверной проём, к которому вела каменная лестница с искрошенными ступенями, то бесформенная клякса, зияющая угольно-чёрным провалом в центре, то огромное, покрытое незнакомыми символами кольцо, затянутое зеркальной, колышущейся, словно взбаламученная водная поверхность, пленкой – точь-в-точь, Звёздные Врата из знаменитого сериала.
Это продолжалось раз за разом, вытягивая остатки сил: я просыпался, и едва успевал порадоваться, что всё это лишь сон, как кошмар возвращался: Стрейкер, пятящийся к световой кляксе, Варенька, бессильно тянущая ко мне руки – и отвратительное сознание полного бессилия и немощи при виде её руки, медленно, неотвратимо погружающейся в фиолетовое ничто.
…из крипты меня вытащили на импровизированных носилках; следом подняли наверх труп Виктора и раненого оперативника. Парню повезло – наваха Стрейкера прошла в сантиметре от печени, бедняга отделался всего лишь изрядной кровопотерей.
Ярослав вытащил из-за саркофага притаившегося Бурхардта – старик-археолог дрожал, что-то невнятно лепетал и смог заговорить только после пары глотков коньяка из отцовской фляжки. Оказывается, экспериментируя с масштабом голограммы, они с Виктором сумели получить что-то вроде изображения пейзажа. Да, чужого, да, непривычного человеческому глазу – но всё же это был именно пейзаж, обитаемая поверхность какой-то планеты, если судить по высящимся вдали силуэтам циклопических башен. Бурхардт первым заметил проявившееся на фоне изображения нечто вроде тонкой чёрной паутинки с неровными то ли комками, то ли шариками в её "узлах". Он поспешил обратить на это внимание Виктора – и тот сразу вспомнил про проволочные "искалки", с помощью которых можно не только находить, но и открывать "червоточины". Дальнейшее было делом техники и умелых рук: из подходящих кусков медной проволоки Виктор воспроизвёл проявившуюся в голограмме конструкцию, приладил на нужные места бусины и приступил к испытаниями. К их удивлению кустарная приспособа сработала с первого раза: на месте голограммы с инопланетным пейзажем возник клубок светящихся цветных лент, который Виктор после некоторого раздумья объявил входом в "червоточину" – правда, несколько другого типа, нежели те, через которые мы путешествовали из прошлого в будущее и обратно.
Оставалось проверить эту гипотезу на практике. Виктор, надо отдать ему должное, не колебался. Поняв, что портал стабилен и закрываться не собирается, он извлёк из-за пояса "Скорпион", передёрнул затвор, и совсем, было собрался шагнуть в неведомое, когда события понеслись, по выражению отца, "стремительным домкратом".
И как это он ухитряется в любой ситуации найти подходящую к случаю цитату – и сплошь и рядом, именно из Ильфа и Петрова?.."
* * *Франция,
департамент Арьеж.
Подземелья замка Монсегюр.
– …и тут появился Стрейкер. – Бурхардт говорил сбивчиво, путая немецкие и русские слова. – Наверное, он прятался в крипте, и наблюдал за происходящим – мы не смотрели вокруг, слишком были увлечены. И когда бедняга Виктуар открыл портал и собрался шагнуть в него – не самое разумное решение, но мы были, как в тумане, – Стрейкер неожиданно возник у него за спиной. Он направил на Виктуара револьвер, заставил отдать оружие и хотел отнять приспособление с бусинами – но тут на лестнице, ведущей в крипту, раздались ваши шаги. Бельгиец спрятался за колоннами, пригрозив, что если Виктуар попробует вас предупредить, то получит первую пулю. Остальное вы знаете.
– А вас он, выходит, не заметил? – спросил Семёнов.
– Нет… наверное. – Бурхардт помотал головой. – То ли повезло, то ли он просто не обратил внимания на мою особу, полагая, что опасности я не представляю. Что ж, он прав – я даже стрелять толком не умею.
– Что ж, господа, подведём итог…
Яша попытался встать со стула, опираясь на импровизированный костыль, но не преуспел. В крипту он, несмотря на все старания, спуститься не смог – ограничился тем, что добрался до двора замка и теперь участвовал в обсуждении по горячим следам.
– Подведём итог. – повторил он, тяжело опускаясь на место. – Мы с вами имеем, как говаривал дражайший барон Корф, бледный вид и макаронную походку. Виктор убит, Стрейкер сгинул неизвестно куда, захватив с собой члена группы "Зайн" мадемуазель Варвару Выбегову. Ещё один из наших людей ранен – тяжело, но к счастью, не смертельно. К тому же, напоследок мерзавец уничтожил планшет и чашу, а так же похитил приспособление, открывающее портал. Воспроизвести его, как я понимаю, шансов нет, поскольку чертёж упомянутого приспособления так же содержался в планшете – а значит, и об организации преследования речь пока не идёт. Я ничего не упустил?
– Дубликаты планшета и чаши мы привезли из Конго. – напомнил Семёнов. – Сейчас они в Питере, в спецхране Д.О.П.а. Как только мы доставим статую туда – можно будет повторить эксперимент Виктора, и, возможно, тогда…
– Господа, позвольте мне. – заговорил Бурхардт. – Видите ли, я принимал участие в изготовлении этого устройства. Должен сказать без хвастовства: у меня отличная зрительная память. Изучение латыни и прочих мёртвых языков развивают её, как ничто другое, так что я мог бы попробовать воспроизвести конструкцию. Для начала – на бумаге.
– Спасибо, конечно, герр профессор, это очень ценно и мы обязательно этим воспользуемся. – вежливо отозвался Олег Иванович. – Только есть у меня подозрение, что малейшая неточность в ваших… хм… воспоминаниях отправит нас не просто нас на другой конец Вселенной, а в какую-нибудь чёрную дыру, если не куда похуже.
– Черную дыру? – оживился Бурхардт. – Виктуар упоминал об этом явлении, весьма, весьма увлекательно… Если вас не затруднит, герр Семёнофф, нельзя ли поподробнее?
Олег Иванович едва сдержал ругательство. Чистое, ничем не замутнённое научное любопытство в исполнении классического "чудака-профессора" из старых чёрно-белых фильмов – это конечно, трогательно и даже мило, но надо же и меру знать…
– С вашего позволения, в другой раз. А сейчас я возражу вам, Яков Моисеевич. Да, облажались мы крепко, но
