Загадка тетрадигитуса - Борис Борисович Батыршин

"Да это же открывается портал! – меня словно ударило. – Ну конечно – нечто очень похожее мне уже приходилось наблюдать – скажем, в московской клоаке, где мы с Николкой неосторожно открыли резервную "червоточину". Тогда ясно, что этот тип держит перед собой – наподобие нашей искалки, кустарная конструкция из медных проволочек, в узлах которой закреплены бусины.

– Не стрелять! – повторил отец тоном ниже. – Послушайте, любезный, давайте вы сейчас прекратите то, что вы делаете, и мы всё спокойно обсудим. Даю слово: никакого вреда вам не причинят, ни сейчас, ни потом.

Незнакомец опять не отреагировал. Светящийся контур поглотил, наконец, всю голограмму, и теперь портал висел на её месте, не дотягиваясь нижним своим краем до каменных плит пола примерно фута полтора. "Чтобы шагнуть в червоточину – мелькнул у меня в голове – придётся либо прыгать, либо задирать колени по журавлиному, и отцу с его застарелым артритом это может оказаться непросто. Впрочем, в последнее время он, вроде, не вспоминает о своих болячках, кочевая, полная приключений жизнь подействовала на его организм неожиданно благотворно…"

– Послушайте, любезный… – повторил отец. – Вы же разумный человек, верно? И если вы не собираетесь прямо сейчас прыгать в эту дыру, вам, так или иначе, придётся с нами поговорить. Так стоит ли терять время?

А сам, шажок за шажком, приближался к незнакомцу. Я затаил дыхание – ещё пара метров, и он сможет в броске дотянуться, выбить "искалку" из рук.

"…вопрос только: стоит ли?.."

Возле двери раздалось копошение, придушенный вскрик. Что-то загрохотало по камню, громко, испуганно взвизгнула женщина… Варенька? Я крутанулся на колене, ловя стволом новую угрозу – и замер. На пороге корчился оперативник Д.О.П. а, в правом боку у него торчала рукоять большого складного ножа. А над ним, прижав мою напарницу к себе левой рукой, стоял Стрейкер. Правой же он упирал ей в подбородок ствол чешского "Скорпиона" с навинченным глушителем. Девушка громко всхлипывала – то ли от страха, то ли от потрясения.

В навалившейся тишине я услышал, как длинно, матерно выругался за своей колонной Ярослав…"

Франция,

департамент Арьеж.

Подземелья замка Монсегюр.

– Бросайте оружие, или я стреляю. – негромко сказал Стрейкер. По-русски сказал, почти без акцента, машинально отметил Семёнов. Сволочь, какая же сволочь! Только заложницы сейчас не хватало… Лишь бы у Ваньки нервы не сдали, и не начал палить. Бельгийца он достанет, конечно, дистанция пустяшная, шагов пять – но ведь и умирающий может напоследок надавить на спуск…

– Не сходите с ума, мсье. – Олег Иванович поднял руки перед собой. Пистолет он держал на указательном пальце, продев его в спусковую скобу. – Давайте успокоимся, и тогда никто не пострадает. Вы хотите, чтобы вас выпустили? Не вопрос, выпустим, и даже повозку дадим с лошадьми, а вы освободите девушку.

– Заговариваете зубы, герр Семёнофф? – ухмылка авантюриста походила на оскал. – Не выйдет, не старайтесь. Учтите, я смотрел ваши фильмы про полицейских и террористов с заложниками… Сейчас вы все – все, ясно? – кладёте оружие и выстраиваетесь вдоль стены. Потом этот олух – ствол качнулся в сторону Виктора, заледеневшего перед порталом, – отдаёт мне то, что держит в руке, и мы расстаёмся к всеобщему удовлетворению. И помните: одно движение, и я…

– Хорошо-хорошо, как вам будет угодно, мсье… – Олег Иванович наклонился и положил пистолет на камень. – Господа, отойдите к дальней стенке и сложите оружие – только умоляю, без резких движений! Иван, к тебе это особенно относится!

Стрейкер боком, выставив перед собой Вареньку – Семёнов видел, что по её белому, как мел, лицу, бежит, посверкивая в отсветах портала слезинка – приблизился к Виктору. Тот испуганно попятился и сделал попытку спрятать "искалку" за спину. Стрейкер выругался по-немецки и на миг оторвал глушитель от подбородка пленницы, чтобы угрожающе ткнуть им в сторону айтишника. И это самое мгновение поймал Ярослав – выкатился из-за колонны и захлопал частыми двойками: Та-тдах! Та-тпдах! Та-тдах! Ему немедленно ответил «тапок» Ивана – пистолеты в замкнутом, низком пространстве крипты грохотали так, что у Олега Ивановича сразу заложило уши.

Пули высекали фонтанчики осколков камня из колонны, пели рикошетами, одна чувствительно рванула руку Семёнова выше локтя. Но, должно быть, все трое стрелков слишком боялись задеть девушку, а потому мазали, мазали, мазали, рассчитывая, должно быть, на то, что Стрейкер запаникует, высунется на миг из-за своего живого щита.

Бельгиец не запаниковал. "Скорпион" кашлянул короткой очередью в грудь Виктору. Глушитель описал дугу, нашаривая новую жертву, и Семёнов едва успел нырнуть за колонну – над головой противно взвизгнуло, за шиворот посыпалось колючее крошево от выщербленных девятимиллиметровыми пулями древних камней. Иван с Ярославом последовали его примеру, не забывая беспорядочно стрелять поверх головы бельгийца и его пленницы – только бы не задеть, только бы рука не дрогнула! Это дало авантюристу так нужные тому секунды – не больше одной-двух, но хватило и того. Он выхватил "искалку" из руки оседающего тела и снова вскинул "Скорпион". Олег Иванович увидел, куда смотрит ствол и вдруг отчётливо, со всей ясностью, понял, каким-то шестым чувством угадал, что сейчас произойдёт.

– Не надо! – отчаянно крикнул он, понимая, что уже опоздал. Две короткие, на три патрона, очереди сначала разнесли на сверкающие осколки чашу в левой руке статуи, потом издырявили и выбили зажатый в правой планшет – он с жестяным стуком отлетел к подножию ближайшего саркофага. Стрейкер ловко сменил магазин, веером выпустил его наугад, не давая противникам поднять головы – и когда те нырнули за колонны, прячась от пуль, он попятился и, спиной вперёд, не отпуская Вареньку, шагнул в червоточину. Контур портала ослепительно вспыхнул, запульсировал – и прежде, чем Олег Иванович успел шевельнуться, стянулся в ослепительную фиолетовую точку и погас. Крипту охватила непроницаемая, первобытная тьма.

Из дневника гардемарина Ивана Семёнова.

"…помню только, что устроил форменную истерику. Отец пытался удержать меня, обхватив сзади и прижав руки к торсу; я вырывался, кричал, кажется, плакал, порываясь броситься вслед за Стрейкером и Варей в портал, которого уже не