Александр Плетнёв - Эпохи холст заиндевелый - мазком багровой кисти…
Следом зашифро #769; вывание, помня о британских "ушах" в виде "Бервика".
И уж потом радист взялся за ключ-раритет, отстучав нужное "морзянкой".
Однако уже было поздно.
* * *Подвижка льда началась не внезапно. Сначала сквозь завывания ветра прокатился утробный стон, потом басовито затрещало, переходя во что-то более тонкое.
Капитан "Ермака" Рудольф Карлович Фельман ранее не сталкивался с такими масштабами и поначалу признаться испугался, глядя в бинокль, как доселе удобный пролом стал медленно сжиматься, а вдалеке так и просто схлопываться, с тем самым протяжным тонким треском. Хребет горбатящихся друг на друга льдины, спорадически выбрасывая снежную взвесь, неумолимо приближаясь к каравану.
Под рукой капитана лежал журнал с условными сигналами, хотя он уже успел его изучить наизусть. Дав команду по каравану "Р" — уменьшить ход, он уже хотел срочно сигналить "Лима" и распорядиться переложить машинный телеграф на "стоп ход", но "Ермак" весьма легко раздвинул сжавшиеся льды и шёл дальше, разбивая носом образовавшиеся складки.
— Да что вы так переживаете, Рудольф Карлович, — помощник с улыбкой поддержал капитана, хотя сам вмиг покрылся на лбу испариной, — наш красавец и три аршина осилит, не чета этим пару футам. А торосы не смёрзшиеся. Чего их опасаться. Пробьёмся.
Фельман лишь покосился на недавно назначенного старпома. Капитан-то знал, что весь ремонт перед отправлением на Север наверняка был, по сути "латанием дыр", и при больших нагрузках проблемы снова вскроются.
А разница по мере следования дальше, конечно ощущалась — корпус заметно дрожал и те три узла, до которых они снизили ход, были актуальны. Подвижка льда продолжалась, создавая впереди серьёзные препятствия.
— Нам проще и лучше уйти от торосов, бить свою дорогу, — высказал верную мысль помощник.
— В таком случае надо обязательно известить командующего, — согласился капитан, и без того забирая чуть вправо от непролазных нагромождений, положив руку на штурвал, поправляя рулевого.
Рожественский категорически отказал сходить с проложенного курса, опираясь на свой чёткий план. И не принял никаких доводов. Более того потребовал увеличить ход до прежних пяти узлов.
И случилось то, что должно было случиться — на ледоколе повылазили "старые болячки". Спустя полчаса карабканья через заторошености, наверх поступил доклад, что начали греться валы в дейдвудной части. Левый и кормовой.
Сообщения на флагман о назревающих проблемах были проигнорированы.
Пройдя ещё полумилю, на "Ермаке" "без предупреждения" стала кормовая машина, как и сам ледокол!
Теперь Фельман дал уже весть экстренный набор: "Стоп! Я застрял во льду". "Дайте обратный ход машинам", в совершенно естественном порыве оглянувшись назад на накатывающуюся сзади бронированную тушу "Суворова".
И на эскадре испытали все "прелести" хождения во льдах друг за дружкой. Благо ход на тот момент держался в пределах четырёх узлов.
Все успели застопорить и отыграть реверс.
Но на замыкающем "Ослябе" не вовремя распознал сигнал и чуть не "наехали" на "Смоленск". И только отработав "полный назад", избежали столкновения, от усердия откатившись почти на целый корпус. Перекрестившись людьми в "ходовой", что они "концевые" и за ними никого не было.
Броненосец на малом ходу весьма неуклюжая махина. Водяной поток, отбрасываемый на перо руля, слаб и, маневрируя, больше полагаются на работу правым-левым винтами.
На левую машину некорректно дали больше оборотов и корму занесло, наваливая на кромку канала. "Ослябя" дрогнул, но удар был слабым, лёд уступил, проламываясь. А командир корабля капитан 1-го ранга Владимир Иосифович Бэр с ужасом ожидал, что вот….
Вот сейчас винты врубятся в лёд, погнутся. А следом пойдут в разнос валы….
Не случилось….
Просевшие ниже ватерлинии все корабли и суда эскадры намеренно нагружали на корму, чтобы винты и рули оказались как можно ниже во избежание контакта с обломками льда.
А в частности у "Осляби" было снято погонное шестидюймовое орудие, а это 15 тонн весу. Эти тонны, правда, намеревались компенсировать специальным поясом для защиты весьма слабого "носа" броненосца, как раз для хождения во льдах….
И этого не случилось….
Как это у заводских звучит обычно:
"Не успели… не смогли… не вовремя…". Не срослось в итоге… и "Ослябя", как и "бородинцы" ушёл в поход с недоделками.
Носом "неуклюжий" ЭБР тоже вмазался и возможно стал бы совсем поперек, если бы не ограничение ширины канала.
Впрочем, вмятины, что на корме, что в носу были незначительными.
"Отделались лёгким испугом", — резюмировал Бэр, восстанавливая невозмутимость и положение корабля в строю. Удивляясь, почему до сих пор не последовала взбучка с флагмана.
Командующий просто не видел раскорячившегося "Ослябю".
И "настучать"-доложить покуда не успели.
Вся ненависть Рожественского пока была направлена на застрявший впереди "Ермак".
* * *"Идут медленно, но коптят при этом сильно…. Пары явно держат на непредвиденные манёвры. В таком случае, ещё четыре, а если быть более педантичным, пять часов и можно смело уходить домой! Миссия выполнена, но ожидаемого в Лондоне результата не принесла. Русские просто уйдут за черту видимости".
Опустив на минутку (руки устали) и снова подняв бинокль, кэптен Эванс нейтрально, скорей уныло, поддаваясь, в том числе серому однообразию ледяной пустыни, уже вслух вымолвил:
— Медленно, но верно….
Бинокль ничего нового не приблизил… не показал — почти створенный строй эскадры неизменен. Показалось ли ему, что концевой броненосец слегка обрисовал свой профиль?
"Да вряд ли. Скорей настройка сбилась".
И подкрутил колёсики бинокля, начиная вспоминать все, что узнал из справочника (и не только) об ушедших вперёд кораблях:
"Замыкающим у них идёт трёхтрубный четырнадцатитонник со странным славянским названием "Ослябя". Сомнительных достоинств корабль, учитывая, что русские переделали свой проект с "Шарлемань" "лягушатников", — Эванс усмехнулся, исторически относясь ко всему французскому с лёгким небрежением, если не с презрением, — два других… однотипны и более достойны. Но тоже из-под французов". *
Тяжесть бинокля снова накопилась, и он с видимым облечением опустил руки.
"Чтобы там не говорили эстеты от искусств, современный броненосец, включающий в себя самые высокие технические достижения, это пик достижений человеческой цивилизации. И, по сути, вершина могущества государства.
О да! Русские, строя корабли на своих верфях, используют достижения европейской науки, в том числе и английской.
Но сам факт… возможности осилить в строительстве и содержать столь дорогие морские игрушки…. Не всякому государству дано.
Это легко принимается, когда глядишь на карту России, раскинувшейся от западных границ Европы до Тихого океана, от пыльной жёлтой Азии до этих северных морей — русские владеют гигантской территорией. Страна до неприличия огромна.
Но воочию…. Что мы видим наглядно? Вот они далёкие северные границы. И что? Безлюдье, не пригодное для комфортного жилья. И ни какого-либо сносного, в экономическом плане, промышленного производства. Вот такая она и есть… Россия, с медведями на улицах…".
**(Английский капитан ошибается. При проектировании броненосцев типа "Пересвет" ("Ослябя" именно этого проекта) оглядка на Chalemagne была сделана только при расположении орудий среднего калибра. Прообразом же послужил как раз таки британский броненосец типа "Центурион".'Бородинцы', те да — переработанный проект 'Цесаревича' французской постройки.),
— Сэр! Дальномерный пост докладывает. Русские уже с получасу не двигаются!
Голос старшего офицера заставил его снова поднять бинокль, но подробностей оптика не привнесла.
Следующий час… два… три… пять показали, что эскадра русских стоит на месте. По-прежнему вея дымом по ветру, ведя переговоры по беспроводному телеграфу. Сигнальщики осторожно (почти уверенно) говорили, что наблюдали спешившихся на лёд людей.
