Василий Звягинцев - Вихри Валгаллы
Теперь она встретила его при полном параде, причесавшись, подкрасив глаза и губы, надев простое, но весьма элегантное платье. Шульгин это заметил.
В Москве ему пришло в голову, начал он ей рассказывать, что пассивно ждать, пока Новиков объявится сам собой или хотя бы даст о себе знать, уже бессмысленно. Нет, конечно, случиться с ним ничего не могло в принципе, он бы это почувствовал, однако поискать его стоит. Не думает ли Ирина, что если отправиться в Лондон и попытаться на месте во всем разобраться, отследить действия Андрея и Сильвии вплоть до момента их исчезновения, то это будет правильное решение?
Предложение для женщины оказалось неожиданным. За минувший год с ней произошли странные для нее самой изменения. Решив для себя навсегда отказаться от своей роли и превратиться в обычную землянку, она на самом деле начала быстро терять многие прежние черты характера и особые способности. Словно той теплой августовской ночью, когда все они впервые перешагнули границу между подмосковным лесом и далекой Валгаллой, у нее в душе сгорели какие-то микросхемы. Ей теперь моментами было даже непонятно, как это она могла жить одна, считать себя инопланетянкой, воспринимать окружающую действительность если и не как враждебную, то, безусловно, для себя чужую, принимать самостоятельные решения, разрабатывать и проводить сложные операции по корректировке реальностей, мечтать о грядущем возвращении «домой» и о «нормальной» жизни на «родине». Все это сейчас казалось Ирине полусном-полубредом, единственно реальным в котором были только ее отношения с Новиковым.
И идея Шульгина сейчас показалось ей нелепой. Ну как если бы обыкновенной советской женщине, сотруднице Института мировой литературы (каковой она по легенде и являлась), незамужней, беспартийной, никогда не выезжавшей за границу, некие компетентные органы вдруг предложили бы отправиться в Англию в качестве разведчика-нелегала.
Ей казалось, что она уже не только утратила все свои сверхчеловеческие способности, но и разучилась жить в обществе обычных людей, больше года проведя то на Валгалле, то в Замке форзейлей, то на пароходе, в тесном и замкнутом кружке близких друзей. Короткая прогулка с Андреем по Москве девяносто первого года ее напугала и надолго выбила из колеи, а теперь предстоит одной отправиться в совершенно чужой многомиллионный город, и ведь не просто в турпоездку… Да она уже забыла, как улицу переходить. Ей бы сидеть в этой уютной каюте, завернувшись в теплый халат, читать толстую книгу, любоваться огнем в камине…
Но разве Андрею, Сашке, Алексею было проще, когда по ее прямой вине им пришлось сражаться с могущественными пришельцами, странствовать в дебрях времен, рисковать головой, навсегда расстаться с привычной жизнью? Как она может сейчас, когда единственный любимый человек исчез, погиб, может быть, а то и хуже (что может быть нечто гораздо худшее, чем смерть, она хорошо знала по долгу службы), заботиться о собственном покое и благополучии? Конечно, она пойдет и в Лондон, и куда там еще потребуется, и сделает все, что от нее зависит.
Ирине показалось, что пауза затянулась до неприличия и Шульгин догадывается о ее недостойных колебаниях, но на самом деле она молчала всего три-четыре секунды.
– Конечно, Саша, если ты считаешь, что через Лондон мы быстрее отыщем Андрея, я пойду… Кое-чему меня все же учили. Давай обсудим, что придется там делать.
– Почему только тебе? Вместе сходим. Я, как говорится, места знаю… Начнем с дома Сильвии. Послушай, а ведь раньше ты умела мгновенно находить человека, где бы он ни был. Помнишь, как тогда в Москве?.. И твои «гости», когда за нами гонялись, могли нас отслеживать, пока мы с Андреем им нос не натянули.
– Там совсем другое дело. На Андрея у меня специально «шар» настроен был, на волновые характеристики мозга. А когда Олег свою установку отлаживал, он все регулировки нарушил. Аггриане же, если помнишь, за нами следили по излучению этого самого универблока. – Она показала на лежащий на краю стола портсигар…
– Подожди. – Шульгину пришла в голову новая идея. – Если они нас по портсигару отслеживали и Олега потом тоже, так, может… У Сильвии же был при себе браслет? И такой же блок… Не подойдет для наводки?
– Сашка, ты гений! Если они на Земле, мы их найдем…
– Думаешь, они могут куда-то с Земли исчезнуть?..
– Не знаю, не знаю…
– Или еще в какую-то реальность?..
– Господи, как мне все это надоело! Уехать бы действительно в Новую Зеландию!..
– Ладно, настраивай свою машинку, с утра отправимся.
– Почему не сейчас?
Шульгин будто бы слегка смутился.
– Я тут это… обещал Анну в город сводить, прогуляться. И с Воронцовым кое-какие проблемы обсудить надо. Что там одна ночь. Утром пойдем, к вечеру управимся… Тебе же собраться надо, одежду подходящую найти, не в этом же ты в двадцатом году появиться думаешь? Тем более в ноябре там погода… О, придумал, тебе мужиком нарядиться нужно. Мало ли что случиться может, не будешь же в длинном платье и на каблуках по заборам и крышам прыгать…
Ирина с сомнением посмотрела на свое отражение в зеркале. Пышная прическа, высокая грудь, да и черты лица очень уж женственные. Сашка и тут нашелся:
– Ерунда, сделаем в лучшем виде. Я под Марчелло Мастроянни гримировался, никто отличить не мог. Грудь спрячем, волосы и ресницы подстрижем, усы наклеим… – Увидев ужас на ее лице, он успокаивающе махнул рукой: – Нет, серьезно. Наденешь котелок, волос не видно будет, плащ по сезону фигуру замаскирует, усы и бакенбарды тебе пойдут… Походку потренируй, чтобы погрубее была. Ну, в крайнем случае за гомика сойдешь, их там всегда навалом было, а я за свою репутацию не боюсь…
Попрощавшись с Ириной, Шульгин наконец поднялся на спардек. За время его отсутствия диспозиция кораблей флота на рейде изменилась. «Генерал Алексеев» теперь стал на бочке у входа в Южную бухту, а «Евстафий», «Иоанн Златоуст» и «Пантелеймон» подтянулись вплотную к «Валгалле». На «Евстафии» происходила какая-то оживленная деятельность. Не меньше сотни человек в синей рабочей форме и гражданской одежде копошились на палубе и надстройках. С борта парохода на броненосец тянулись толстые электрические кабели.
– Где капитан Воронцов? – спросил Шульгин подбежавшего с докладом вахтенного штурмана. Для роботов каждый пассажир «Валгаллы» считался прямым и непосредственным начальством.
– На «Евстафии». Прикажете пригласить его на связь? – Штурман тут же потянулся к висевшей на боку рации.
– Отставить. Подайте шлюпку к трапу.
Воронцова он разыскал в кормовом адмиральском салоне, где тот проводил нечто вроде рабочей планерки с техниками морзавода и роботами, исполнявшими в данный момент обязанности судовых инженеров-механиков. И лица у них по этому случаю были гораздо более интеллигентные, чем у строевых матросов, и одеты они были в офицерскую форму русского флота с соответствующими погонами. А сам Дмитрий, ясно было с первого взгляда, чувствовал себя абсолютно в своей тарелке – он давал указания, руководил техническим процессом, строго, но доброжелательно указывал на недоработки, недвусмысленно намекал на возможные взыскания. То есть как бы изображал классический тип советского партийно-хозяйственного начальника, но с легкой степенью пародии.
– Минуточку, ваше превосходительство, – кивнул он Шульгину. Услышавшие это титулование, корабельщики мгновенно вытянулись во фрунт. – Мы сейчас заканчиваем.
– Вольно, вольно, продолжайте, я на балконе пока перекурю…
Вскоре к нему вышел Воронцов.
– С приездом. Опять случилось что? Вчера ты вроде в Москве еще был. Самолетом прилетел?
– Напрямик… Понимаешь, Дим, я сначала просто собрался сходить Андрея поискать, не нравится мне его долгое молчание, а тут Кирсанов из пленного англичанина выбил интереснейшую информацию. Без внимания ее не оставишь.
– Рассказывай.
Кормовой балкон броненосца на шестиметровой высоте нависал над поплескивающей в ржаво-серые наклонные броневые листы волной. Солнце поздней осени по пологой траектории скатывалось к верхушкам деревьев. Воронцов вынес из салона два совершенно неуместных на броненосце венских стула, сделал приглашающий жест.
– Кирсанов – парень квалифицированный. Я перед ним так, дилетант мягкотелый. И он сумел получить действительно серьезные факты. «Система», о которой до нас доходили только смутные и ничем не подтвержденные слухи, на самом деле существует и активно работает. Все предыдущие хохмочки – в натуре их происки…
Воронцов утвердительно кивнул. Это он сразу после торпедной атаки «Валгаллы», а потом и нападения неизвестных на загородный дом первым высказал предположение, что против них и вообще складывающегося нового миропорядка выступает некая тайная сила почти что планетарного масштаба, сравнимая с аггрианским или форзейлианским «подпольем», но чисто земного происхождения. Нечто вроде тайного ордена розенкрейцеров. На вмешательство неизвестных ему «советников» в деятельность ВЧК намекал и завербованный Новиковым Вадим Самойлов.
