Дмитрий Светлов - Снайпер разведотряда. Наш человек в ГРУ
– Ты куда? Мы участники одной операции, в моей звездочке признание заслуг летного и наземного персонала, включая твоих. Адъютант! Неси по справедливости!
Появление адъютанта с подносом летчики встретили криками «ура», а Олег напрягся. Два фужера с медалями «За отвагу» могли в одночасье завершить встречу, но нет, в нос ударили пузырьки шампанского брют. Он забыл, что летчики АДД и подводники имели право заменить водку виноградным вином.
Наступило время готовиться к вылету. Пилоты ушли получать задание, штурманы сели за составление таблиц, а стрелки отправились готовить оружие. Олег развернул два листочка плотной бумаги, где после слов «Удостоверение» оставались незаполненные строчки. Лишь ниже после медаль «За отвагу» стояла гербовая печать штаба дивизии и подписи комиссара и командира.
– Мы в курсе особенностей твоей службы, остальное впишешь после войны, а сейчас пошли к зенитчикам, – тихо сказал комиссар.
За два дня Олег выступил перед всеми службами дивизии. Своими глазами увидел, как возвращаются с задания, когда экипажи буквально выпадали из кабин и пьяной походкой шли в штаб. Услышал скупые и жесткие рассказы о гибели самолетов над целью с лишенным пафоса обещанием отомстить за товарищей. В указанное на отпускном свидетельстве время Олег постучался в кабинет Ильи Спиридоновича.
– С возвращением, Студент, сегодня отсыпайся, а завтра с утра дуй на Подмосковную базу. Твоя винтовка признана непригодной к ремонту.
Вечного оружия не бывает, чаще всего меняют стволы, в некоторых моделях они не выдерживают и пятисот выстрелов. Снайперские винтовки не исключение, умом Олег это понимал, но принять как свершившийся факт оказался не готов. Уж слишком ладным и точным было его оружие.
– Вот, возьми тетрадь, я закончил отчет по последнему заданию. И еще – Веселов наградил. – На стол легли две коробочки.
– Это брошки хранят в коробочках, а медали носят на груди, – резко ответил куратор.
Судя по грохнувшей двери, он действительно рассердился, а когда вернулся, в графе для имени и фамилии стояло «предъявитель сего» с гербовой печатью и подписью начальника Главного управления Генштаба.
– Извини, как-то неловко, Моряк с Лейтенантом без наград…
– На них не ссылайся! Зубров нашего дела чужие награды в глаз не уколют! А тебе совет: никогда не бросайся медалями, они омыты кровью погибших бойцов!
Атмосфера тренировочного центра восстановила душевное равновесие. Резкий, на грани враждебности, выпад куратора надолго выбил Олега из колеи. Он человек иного времени и абсолютно лишен пиетета ко всяким орденам и медалям. Попытка вернуть медали вызвана желанием не выпячиваться на фоне Моряка с Лейтенантом, которых он очень уважал. Результат получился обратный, его отчитали, словно мелкого хулигана.
– Чего нос повесил? Сейчас найдем замену твоей винтовке. – Добродушие инструктора немного повысило градус настроения.
– Жалко, уж очень ладная и стреляет отменно, – ответил Олег.
– Ничего не поделаешь, износ механики. Оружие не серийное, а заказ на эксклюзив сейчас не пропустят.
Арсенал поражал воображение огромным количеством разнообразного оружия. Они медленно шли вдоль оружейных стоек с самыми невероятными экземплярами. Олега не впечатляли короткоствольные винтовки по типу «Винчестера», как и длиннющие под два метра. Он высматривал нечто похожее на шик кавалергардов конструкции Я.У. Рощепея. Взгляд зацепился за обычную снайперскую «Мосинку», что-то в ней было не так.
– Здесь какая-то неправильность. – Олег взял оружие в руки.
– Приложи к левому плечу, – предложил инструктор.
Первая попытка не удалась, винтовка косила в сторону, а правая рука мешала прицелиться. Приноравливаясь, Олег сообразил сменить хват и сразу понял суть:
– Она для леворуких снайперов! Номер семьсот восемьдесят третий! Выпуск прошлого века, да?
– Сделана пятьдесят лет назад на Шуваловском заводе, – подтвердил инструктор.
Большинство экземпляров из арсенала тренажерного центра было изготовлено еще до революции, а четверть снайперского оружия имела затвор под левую руку. Интересное открытие! После очередного поворота одна из винтовок как бы сама попросилась в руку. Олег осторожно достал ее из гнезда и чуть было не уронил. В щеку приклада вставлен офицерский Георгий и серебряная табличка с цифрой «500».
– Хороший выбор, – одобрил инструктор. – Наградное оружие генерала Краснова, а саблю он увез с собой.
– Он потерял свой орден? – невольно вырвалось у Олега.
– Орден остался на груди, на дарственное оружие крепят копии. Автоматическая винтовка Бебутова со свободным затвором пользовалась популярностью. Хороший бой, твой любимый патрон Вельтищева, а прицел придется сменить, тут немецкая шкала.
Олег заглянул в окуляр и согласился: горизонтальная линейка позволяла легко брать упреждение, и только. Поправки на ветер или удаление оставались за гранью конструкторской мысли. Стрелку предлагалось сделать расчет на листке бумаги и мысленно провести дополнительную линию. Бред или главная причина, по которой в Вермахте снайперским делом занимались только офицеры.
Винтовка Олегу понравилась, он готов был идти на стрельбище опробовать бой, но чужой орден с серебряной табличкой мешали это сделать. Немного помявшись, все же решился спросить:
– Может, в арсенале найдутся другие винтовки Бебутова?
– Если только в Ижевске на заводском складе. Бебутову принадлежал Воткинский завод, после революции все пять оружейных предприятий объединили.
Сейчас генерал Краснов дважды враг, он белогвардеец и сотрудничает с Вермахтом. Для Олега это давно прошедшая история, а винтовка историческая реликвия, он решил отказаться:
– Нет, приклад слишком приметный.
– Ерунда, у нас хороший краснодеревщик, сделает новый точно по твоей фигуре.
– Кстати, у нас был бой в лесу, на короткой дистанции удобнее стрелять из пистолета. Нет ли возможности добавить к «ТТ» съемный приклад и оптический прицел?
– Интересное предложение! – после небольшой заминки воскликнул инструктор. – У нас есть дореволюционные прототипы, и удлиненный прицел найдем. Решено, ставь винтовку на место, на задание пойдешь с пистолетом!
Олег провел день в комнате смеха, так инструкторы прозвали тренажер стрельбы на слух. Тренировка ему нравилась, этап выстрела на звук давно пройден. Сейчас из динамиков раздавались различные шумы, их необходимо идентифицировать, а затем стрелять или отходить в сторону. А вечером довольный инструктор вручил пистолет с удлиненным стволом, длинной трубкой оптического прицела и откидной рамкой приклада.
– Проверяй и не бойся затвора, расстояние сам выверял.
Пробные выстрелы с руки позволили ощутить увеличение веса, но точность осталась прежней. Затем ушли на стрельбище и дотемна били по мишеням на дистанции от пятидесяти до двухсот метров. По точности с винтовкой не сравнить, но боевые условия не требуют отстреливать мухам крылышки. Следующий день снова провели в тире, Олег тренировался с пятидесяти метров по стандартной мишени. Когда отстрел пятнадцати силуэтов за десять секунд стабилизировался на ста процентах, инструктор протянул кобуру в виде немецкого офицерского планшета и заявил:
– Дуй на Центральный аэродром, отряд уже в сборе.
Это что-то новое, подобной спешки у них еще не было. Появившийся на лобовом стекле «ЗиСа» спецпропуск позволял трактовать правила дорожного движения по собственному усмотрению. Гнать придется в любом случае, наступает вечер, а вылет никто не отменит. Он примчался на аэродром с последними лучами солнца и чуть было не наехал на цветочную клумбу. Засмотрелся на летное поле, где десантный вариант «Пе-8» прогревал моторы. Лететь предстоит в глубокий тыл.
– Полностью готов? Ничего не забыл? – строго спросил Моряк.
– Как я могу что-то забыть, если ничего не брал и не видел своего багажа? – огрызнулся Олег.
– Раз кусачий, значит, готов, – усмехнулся командир.
Тем временем Лейтенант расстелил карту и ткнул пальцем в центр:
– Высаживаемся на горное пастбище, ближайший населенный пункт в десяти километрах. Ты первый, сигналы для высадки прежние.
– Никаких контактов с местным населением! Повторяю – никаких! – добавил Моряк.
Лейтенант взял Олега за руку и, глядя в глаза, произнес:
– По агентурным сведениям немцы ожидают высадку советской разведгруппы. Всю Германию не перекрыть, но гестапо оповестило население.
– Огни зажжешь через час после приземления, можно позже. Если раньше – это сигнал опасности, ты попал в плен.
Страшные слова и будничный тон Моряка заставили Олега содрогнуться. Он рискует угодить в плен с пытками и концлагерем! Раньше о подобном исходе он не задумывался, а сейчас стало по-настоящему страшно.
