Пограничник. Том 3: Шамабад должен гореть! - Артём Март

— Допрашивайте, если хотите, — покивал я. — Однако я не думаю, что для вас это будет «просто». Особенно учитывая специфику службы погранвойск на заставе. Это займет несколько недель. К тому же, очень печально будет, если все бойцы скажут вам то же самое. А они скажут. Только зря потратите время.

Лицо Рюмшина сделалось раздражённым. Он поджал губы и начал очень неприятным тоном:

— Так что же, клетки вольеров сами открылись? Кобель сам перебежал к суке, а после свидания они спокойно разошлись по выгулам?

— Я не знаю, товарищ капитан. Выяснить эти обстоятельства — ваше дело, — я вздохнул — Разрешите быть откровенным.

Рюмшин явно удивился.

— Разрешаю. Более того, я от вас этого и жду, товарищ младший сержант.

— Я считаю, что вы тратите слишком много усилий на дело, которое их не стоит.

Особист нахмурился.

— Что вы имеете в виду?

— Я говорю про информацию о нападении на Шамабад. Я уверен, что, в том числе и особому отделу, стоит направить все свои усилия именно на это дело. Никому не хотелось бы, чтобы заставу и правда атаковали. Вы же видели записку?

— Ты знаешь про записку? — Рюмшин снова не смог скрыть удивления.

— Селихов был старшим наряда, обнаружившим ее, — поплевав на уголек окурка и выкинув его в форточку, подал голос Шарипов.

— Вот, значит как, — Рюмшин снова засопел. От этого его ноздри широко раздулись. — Да откуда ты можешь знать, какие усилия разведка и особый отдел тратит на то, чтобы разработать все обстоятельства этого дела?

— Я не знаю, — я пожал плечами, — я опираюсь только на ваши собственные слова. И вижу, сколько усилий вы готовы потратить на гораздо менее важное дело. Не так сложно кошмарить солдат на заставе. Гораздо сложнее убедиться в том, что Шамабаду действительно угрожает опасность. В том, что записка — не дезинформация, которую вкинули духи, чтобы повести нас по ложному пути.

Конечно, заявив такое, я определенным образом рисковал. Однако видел, что смог переключить внимание особистов на эту, самую важную для меня проблему. А значит — в действительности она волновала их гораздо больше, чем ЧП с Пальмой. Тут я не прогадал.

Рюмшин обернулся к Шарипову. Они снова встретились взглядами. Хаким Шарипов медленно подошел к столу, за которым сидел Рюмшин. Встал рядом, оперевшись о стол бедром.

— Селихов не перестает удивлять, — начал Шарипов. — Знает больше, чем ему положено. И здраво рассуждает. Однако…

Он снова глянул на Рюмшина. Тот отвел взгляд, как бы давая право Шарипову самому продолжать разговор со мной.

— Однако в данном случае мы имеем такой расклад, — продолжал Хаким Шарипов, — раз уж неизвестен истинный злоумышленник, который совершил случку служебных собак, вся ответственность падает на старшего сержанта Нарыва…

Я глянул на Шарипова волком.

— Правда, учитывая те обстоятельства, — выдержал он мой взгляд, — что случка не повлекла за собой серьезных последствий, а так же отличную репутацию Нарыва, как инструктора, мы бы могли остановиться на дисциплинарном взыскании, предусмотренным уставом.

— К чему вы клоните? — Холодно спросил я.

Хаким хмыкнул.

— Шарипов… — Как-то предостерегающе бросил ему Рюмшин.

Тот проигнорировал своего коллегу.

— Вопрос только в том, готовы ли вы сотрудничать с особым отделом, — таинственно заявил Шарипов.

Я промолчал.

Тогда особист выпрямился, одернул китель и позвал:

— Старший сержант Бульбашов!

Дверь открылась. В проеме появился сержант с каменным лицом.

— Попросите старшего лейтенанта Тарана и старшего сержанта Нарыва зайти в ленинскую комнату. Нас ждет серьезный разговор.

Глава 22

Когда в комнату вошли Таран и Нарыв, им предложили сесть на заранее подставленные для этого стулья.

— Вы снова хотели нас видеть, товарищи? — Спросил Таран, поудобнее усаживаясь на своем стуле.

— Совершенно верно, — кивнул Шарипов, который теперь занял место Рюмшина. — Я упоминал, что мне с тобой, Анатолий Сергеевич, нужно будет кое-что обсудить. Помнишь?

Таран нахмурился. Во взгляде его появились подозрительность и привычная угрюмость. Он ответил:

— Помню.

— Так вот, — продолжал особист, выпрямившись на стуле, — я вижу, что вы тут сплотились в единый кулак. Что не идете следствию навстречу. Так?

С этими словами Шарипов хмуро глянул на меня. Я промолчал, выдержав его мимолетный взгляд. Зато Таран быстро подхватил:

— Не понимаю, о чем вы.

— Понимаете, товарищ старший лейтенант, — прошипел из-за спины Шарипова Рюмшин, — очень хорошо понимаете.

— Товарищ капитан, — обернулся к Рюмшину Хаким, — прошу вас.

Рюмшин зло нахмурился. Потом также зло хмыкнул и сделал вид, будто рассматривает том «Дон Кихота» Сервантеса, чей истрепанный корешок выделялся среди других.

Уставившись на старую книжку несколько мгновений, особист снял ее с полки. Принялся нарочито громко листать.

— Селихов обратил наше внимание на проблему, которую я и хотел с вами обсудить, товарищ старший лейтенант, — продолжал Шарипов.

— Зная норов Селихова, — Таран в присущей ему мрачноватой манере ухмыльнулся, — я бы сказал «принудил».

— Ваши колкости неуместны, — снова вклинился Рюмшин.

— Валентин, я же просил! — Обернулся к нему терпеливый Шарипов.

Рюмшин забурчал себе что-то под нос, снова вперил взгляд в книжку. Принялся листать страницы дальше. Даже отстраненно и демонстративно поплевал на палец.

— Итак, — продолжил Хаким Шарипов, — проблема эта касается одного дела. Я бы сказал, расследования, которое наш отдел проводит совместно с разведкой. Вернее сказать, пытается вовлечь разведку в это «расследование».

Мы с Тараном и Нарывом задумчиво переглянулись.

— Подробностей сейчас я сказать вам не могу, — отрицательно покачал головой особист, — однако могу сказать, что для приведения его в жизнь, нужно будет осуществить некоторые действия на вашем или смежных с вашим участках. Ваша застава находится в нашем с товарищем капитаном Рюмшиным ведении. Да и обстоятельства складываются таким образом, что нам с вами будет проще договориться.

— О чем это вы? — Спросил Таран.

Шарипов глянул на Нарыва. Напряженно вздохнул. Почему-то мне показалось, что он приготовился к самой нелегкой части нашего сегодняшнего разговора.

— Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться, — начал я, прежде чем сам Шарипов открыл рот.

Все