Неожиданный наследник-2 - Александр Яманов
Я же громко выдохнул и развалился в кресле, вытянув уставшие ноги. Пора в Аничков, куда завтра приедет моя семья. Думаю отдать этот дворец Антону Ульриху с братьями и сёстрами, а сам после похорон перееду в Зимний.
Остался один вопрос. Что делать с Шешковским?
[1] Князь Дмитрий Алексеевич Голицын (1734 — 1803) — русский дипломат, тайный советник (1779), действительный камергер, посол, химик, минералог, вулканолог. Зять фельдмаршала Шметтау, отец католического миссионера Д. Д. Голицына, прозванного «апостолом Аллеган».
[2] Князь Александр Михайлович Голицын (1723—1807) — русский посланник в Великобритании, вице-канцлер, представитель младшей ветви рода Голицыных. Действительный тайный советник, сенатор, обер-камергер.
[3] При Анне Иоанновне состоял «в полевых войсках прокурором». В 1738 году вместе с Фёдором Ушаковым ездил в Тобольск вершить «слово и дело» над опальным князем Иваном Долгоруким. От пыток последний сошёл с ума.
Глава 15
Декабрь 1765 года,Санкт-Петербург, Российская империя.
Никто не собирался давать мне время на передышку. Проснувшись в Аничковом дворце, я некоторое время не мог понять, что вообще происходит. Затем дёрнул колокольчик, на звук которого тут же вбежал Анисим.
— Чего случилось? Я вроде слышал какие-то звуки? Или мне приснилось?
Испещрённое шрамами и оспинами лицо слуги скривилось, будто от зубной боли. Хорошо, что я привык к его злобному лику, а то можно перепугаться с непривычки.
— Это ваши родственники приехали с самого утра. А вы вчера так умаялись, что спали беспробудно. Оно и хорошо! Вот только мальцы, в отличие от старших, без понимания. Носятся по дворцу и вас ждут. Игнат Спиридонович их и чаем напоил, заодно в комнату с игрушками отвёл. Но всё равно бузят и шумят, даже отца родного не слушают.
То-то я думаю, что мне померещились шебуршание и детские возгласы, которых здесь быть не должно. Это с какой же скоростью Антон Ульрих привёз всё семейство? Гляжу в окно и понимаю, что на улице достаточно светло. Значит, это я спал слишком долго.
— Давай умываться и одеваться, — приказываю кивнувшему слуге и принимаю сидячее положение.
Нахожу шерстяные тапочки и встаю с кровати. Начинаю делать гимнастику, а к её окончанию прибегают слуги с тёплой водой и полотенцем. Провожу рукой по щеке и понимаю, что не мешает побриться.
— Через полчаса собери всех в столовой. Отзавтракаем, заодно и поговорю с роднёй, — сообщаю Анисиму и направляюсь в уборную, — А то устроили здесь игрища. Хотя у нас, вообще-то, горе.
— Что прикажете сказать обер-камергеру Шувалову и прибывшим вельможам?
И они здесь! Даже пописать и умыться по-человечески не дадут.
— Что, вся шестёрка в сборе?
— Так точно! Только там ещё народу ожидает немало. Пока в каретах сидят, но желают лицезреть Ваше Величество.
Вот гад! Он же надо мной подтрунивает.
— Прикажи, чтобы добавили приборы ещё для шести персон. Остальные подождут. И дайте мне спокойно умыться!
Вздрогнувший от неожиданности лакей чуть не уронил бадью с тёплой водой. А второй, принёсший полотенца, стал бледен, будто покойник. Кстати, о мёртвых. Ведь Каролина до сих пор лежит в нашей спальне. Надо будет приказать перенести её в часовню и положить в гроб. Но скорее всего, мажордом сделает это без моих подсказок.
* * *— Когда прибудут ваши наставники? Надо бы подготовить комнаты для занятий, — поворачиваюсь к отцу, поставив чашку с кофием на стол, — Думаю, что пора расширить штат и добавить учителя манер и этикета.
— Ууууу, — раздался гул несогласных детей.
Перед завтраком я решил провести короткую беседу с родственниками и собрал всех в малой зале. А то затем навалятся дела, и времени не будет.
— Ванечка, мы не хотим учиться этикету. Немка и так замучила Лизу с Петей. Туда не смотри, сюда не ходи. Но ведь они ещё маленькие и хотят играть!
Это одиннадцатилетняя Василиса встала на защиту младшей части нашего семейства. Судя по новым возгласам, малышня полностью поддерживает слова сестры. Старшие, молча наслаждались моментом, лукаво глядя в мою сторону. Избаловал я их. Только ничего не могу с собой поделать, ведь дети хлебнули немало испытаний.
Но надо было видеть лицо впавших в оторопь Шувалова и остальных вельмож. Они присутствовали при беседе. Не гнать же столь уважаемых людей в предбанник? Мне теперь без них никуда. Обер-камергер вообще обязан присутствовать при каждом моём принятии пищи. Чую, что остальные вельможи, за исключением Шешковского и Голицына, решили не отставать. Потому они стоят сейчас у стены, наблюдая, как я общаюсь с братьями и сёстрами.
Иван Иванович чуть не начал жевать свой парик, когда дочь крестьянки назвала будущего императора — Ванечкой. Ничего плохого я в этом не вижу. Всё равно слухи об отношениях внутри нашего семейства дойдут до придворных. Но это может стать опасным, когда окружающие поймут, что я не делю родных братьев и сестёр со сводными.
За всеми ведь не уследишь. Думаю, уже скоро интриганы начнут искать подступы к младшим. Может, через учителей или иных наставников. Значит, надо ограничить их общение с окружающим миром и очень медленно вводить их в большой мир.
А вот с нарядом обер-камергера и остальных придворных надо чего-то делать. Даже Антон Ульрих отказался от нелепого парика и кюлотов. Оказывается, отец сохранил достаточно густые волосы, которые сейчас изрядно посеребрены сединой. И в русском кафтане с сафьяновыми сапогами, похож на боярина допетровских времён. Трубецкой и последовавший за ним Нарышкин, тоже перешли на новую одежду, которую задумчиво рассматривали их соратники по «шестёрке».
Кстати, надо сразу решить вопрос с цветом. Майор поведал мне немало сказок, в том числе про одного принца-волшебника по имени Корвин. Тот предпочитал в одеждах чёрное и серебро. Меня такой выбор вполне устраивает. Надо только добавить к повседневной одежде праздничную. Пусть будет пурпурная с золотой вышивкой. Заодно можно одеть в чёрные мундиры часть воинов из моих личных войск. Но это будет позже.
Пока приходится убеждать
