Смерти вопреки - Алексей Викторович Вязовский
После политпросвета в часть приезжают Ивашутин с Алидиным. Собирают в штабе офицерский состав. Оказывается, по линии ГРУ поступила важная информация о тетском сражении. Северяне во время празднования вьетнамского Нового года врываются в Сайгон, атакуют президентский дворец, национальную радиостанцию, посольство США и другие важные объекты.
Не все проходит гладко. Попытки захватить стратегические объекты потерпели провал, в частности, при нападении на посольство США вьетконговцы не смогли попасть внутрь здания посольства. Но американцы тоже в жопе – реагируют с запозданием, идут кровавые уличные бои. Приходится бомбить жилые кварталы с многочисленными жертвами.
Ивашутин нам показывает фотографию на обложке немецкого журнала Bild. Один вьетнамец в безрукавке приставил револьвер к голове другого, со связанными руками.
– Запомните этого человека слева… – Петр Иванович закуривает. – Это бригадный генерал Нгуен Нгок Лоан, шеф южновьетнамской полиции. Без суда и следствия, в присутствии американских репортеров казнил военнопленного. Даже западники в шоке – фотография считай обошла весь мир. Этот Нгуен приговорен Севером заочно к смерти. Если встретите – даже не сомневайтесь. Только сделайте потом фотоконтроль. Тут открываются интересные возможности.
Ивашутин внимательно посмотрел на Незлобина, потом на Пушкина. Оба синхронно кивнули.
– Ну это вряд ли… – Я забрал журнал, запомнил харю «шефа». – Разве что он будет на базе. Тогда его хорошо бы захватить и судить в Союзе.
– Николай, запомни! Лучшее – враг хорошего. Вам еще два дня от границы идти обратно. А если сбежит? Позора не оберемся.
Мы еще раз разглядываем карты Камбоджи. Изучаем подходы к лагерю – Ивашутин привез дополнительные разведданные, новые спутниковые снимки.
– Гречко в ЦК дали добро, операция назначается на первое марта. Запасная дата седьмое марта.
Облегченно вздыхаем. Все-таки нет ничего труднее, чем ждать и догонять. А тут появилась определенность. Надо прилететь, чисто сделать свою работу и убраться без проблем.
– Кстати, Орлов, – Алидин достал конверт с орлом, – тебе официальное приглашение в Штаты пришло. На конференцию по безопасности. Нью-Йорк, 7–8 июня. Американцы просят продемонстрировать возможности группы «Гром» по освобождению заложников. Негласно, разумеется. Директор ФБР лично звонил послу.
– А губа у них не треснет? – офигел я.
– По линии ГРУ приглашение? – одновременно удивился Иво.
– Нет конечно же. Просто передали в посольство, те уже с диппочтой выслали в МИД. Громыко сказал нет, но Брежнев сказал: валяйте, только не обосритесь. Историю с захватом в американском консульстве скрыть нельзя – о ней даже «Таймс» пишет.
На стол отправился еще один журнал. С прикрепленным машинописным переводом.
На третьей странице и вправду была статья про советский спецназ, что спасли американку в Москве. Журналисты даже умудрились получить комментарии у Нэнси из больницы.
– Хорошо, что фотографий наших нет, – вздохнул Тоом. – Совсем бы рассекретили.
– Мои орлы, – Ивашутин строго посмотрел на нас, – тоже вырезали себе подшлемники из черных лыжных шапок. Дескать, повысили уровень секретности подразделения.
– Черный вообще обнаглел, – вздохнул я, – все наши придумки себе забирает. Так что там со Штатами?
– Пока решения нет, до тебя доведут. – Генералы поднялись, заканчивая совещание. – Идите, готовьтесь.
* * *
Прощание с Яной вышло душераздирающим. То ли гормоны, то ли еще что-то… Живота у Орловой – да, жена взяла «мою» фамилию – еще не видно, но вот колебания настроений явно сигнализируют – у меня через семь-восемь месяцев будет наследник. Или наследница.
– Дорогая, давай с тобой придумаем какой-нибудь ритуал на удачу. – Я взял заплаканную Яну за руку. – Мне еще много раз придется ездить в командировки. Опасные. Невозможно каждый раз начинать дело с женских истерик. Плохо кончится.
– Какой ритуал? – жена тяжело вздохнула.
Черт, надо бы срочно что-то придумать. Я прошел на кухню, налил из-под крана стакан воды. Вернулся в спальню, поставил его на тумбочке. Сделал несколько пассов.
– Ты же знаешь, что проточная вода является универсальным проводником энергии? – спросил я.
Дождался неуверенного кивка, продолжил:
– Повторяй за мной! – Я начал придумывать, что называется, от балды:
Матушка-вода – водица,
Ты даёшь мне напиться,
Ты даёшь мне умыться.
Дай мне, водица, море удачи
и океан везенья…
Яна послушно повторила.
– А теперь давай чуть-чуть отопьем.
Мы отпили.
– Что чувствуешь?
– Ничего!
– Это пока. Пей по чуть-чуть каждое утро, вспоминая меня. Энергия удачи от воды будет передаваться тебе, а там уже мне.
– Какой-то глупый ритуал.
– Ну уж какой есть, – я развел руками. – Давай прощаться. И без слез!
Мы обнялись. Сначала с женой, потом с тещей. Тесть меня ждал на базе.
* * *
Вылетали во Вьетнам с аэродрома ЛИИ в Жуковском. Почему? Да потому, что Чкаловский, ха-ха-ха, был закрыт для полетов.
– Выявили серьезные нарушения, – пояснил мне Алидин. – Деталей не знаю.
Зато я знаю. Но промолчу.
В грузовой Ан долго затаскивали всю нашу амуницию, автоматы, пулеметы, снайперские винтовки и даже гранатометы. Приехал Черный со своей пятеркой, потом Степанчук с людьми. Я с собой брал Незлобина, Байкалова и обоих Ильясовых. Связист и врач были от «холуаев», всего шестнадцать бойцов. Специально под нас в спецателье «семерки» пошили по моей просьбе тропический зеленый камуфляж, улучшили рюкзаки, сделав более широкие лямки и водонепроницаемую накидку на горловину.
– Держите, – я вывалил в ладони Незлобина нашивки с группой крови, раздал всем нитки с иголками. – Выбирайте, у кого какая группа, крепите на грудь.
Пока бойцы неловко подшивались, я увидел приехавшего Зорина. Генерал летел с нами в Ханой и дальше до Плей-Кана, где будет точка старта.
– Если поймете на месте, что американская база не по зубам, отменяйте операцию… – к нам подошел попрощаться Алидин. Ан уже раскрутил винты, разговаривать стало сложно. – Никто не осудит.
– Доразведка показала, что базу охраняет около двадцати морпехов. – Зорин вертел в руках нашивку с группой крови, что позаимствовал у Вени. – Хорошая идея, чего сами не догадались…
– Я читал сводку, – покивал Виктор Иванович. – По восемь человек в смене получается.
Мы все это уже «проигрывали» в Солнечногорске. Трое в блиндаже у пулеметов, один на вышке, четверо в патрулях. Плюс пилоты, техники тоже вооружены и опасны. Безопасных там вообще нет. У нас получалось двукратное превосходство при штурме. Это ночью. Днем, конечно, похуже. Можно было и усилить, но тогда группа получалась большой, заметной даже в джунглях.
– Долгие проводы – лишние слезы. – Алидин обнял меня, пожал руку Черному и Зорину. Пошел, не оглядываясь, к «Волге». А мы направились к трапу.
– Ты своих насчет ранений проинструктировал? – генерал забрался в Ан, мы
