Каторжанин (СИ) - Башибузук Александр
После чего виновато пожал плечами, мол, извините, сам от себя не ожидал.
Я одобрительно кивнул ему, показал топором направление отряду и зашипел:
— Живее, живее…
Когда до резиденции оставались считанные метры, от тюрьмы рванул треск заполошной стрельбы. И почти сразу же застучали выстрелы со стороны причалов.
— Давай сюда! — я резко затормозил и отмахнул топором по сторонам, разгоняя бойцов по укрытиям, после чего сам сиганул за каменный заборчик и залег.
Ждать долго не пришлось, уже через пару минут, от бывшей резиденции генерал-губернатора, нам навстречу рысью понеслась большая группа японцев, во главе с несколькими офицерами в немалых чинах. К счастью или к несчастью, тучи разошлись, луна светила в полную силу, и я прекрасно рассмотрел самураев.
И дождавшись пока они приблизятся, проорал команду.
Треснул нестройный залп — первые ряды японцев словно корова языком слизнула, хотя японцы все еще по инерции продолжали бежать к нам. Но когда гулко забухал французский пулемет Луки, солдатики рванули в рассыпную по сторонам, залегли и принялись отстреливаться.
— Держи их здесь ровно полчаса… — приказал я поручику Петухову. — Затем уходишь к причалам.
А сам, со Свиньиным, айном и отделением бойцов, нырнул в переулок и по соседней улочке понесся к резиденции.
Харагучи, мать его так! Мне нужен генерал Харагучи! Живым, мертвым, все равно, но пока я не достану этого ублюдка — не успокоюсь. По показаниям пленных, именно командующий японской группировкой отдавал команду уничтожать мирных жителей.
По пути наткнулись на нескольких японцев, удумавших обойти наших и в короткой схватке положили их всех до единого. Свиньин вошел во вкус и сам срубил двоих, остальных просто перестреляли.
Еще несколько минут сумасшедшего бега и мы выскочили к торцу здания резиденции.
— На месте! — Я поднял руку и прислушался.
Над Александровском стоял сплошной треск винтовочной пальбы, сквозь которые прорывались короткие гулкие очереди Гочкиса Луки. Взрывов слышно не было, значит японцы не успели пустить в ход орудия.
На втором этаже резиденции, в личных покоях бывшего губернатора Ляпунова, светились все окна, а через отрытые форточки слышался японский говор. У парадного, за каменными клумбами залегло с десяток солдат, в проемах окон первого этажа тоже угадывались силуэты японцев.
— Здесь, родной… — радостно ощерился я и жестом подозвал к себе бойцов. — Так… парни, чуть ниже перебежите улицу и обстреляйте косоглазых, но вперед не лезьте, только обозначайте активность — надо просто отвлечь внимание. Работаете минут сорок, дальше уходите в порт. Поляков — за старшего. Алесей Федотович, Тайто, вы за мной…
Я выждал немного, проскочил по улочке вдоль каменного забора резиденции, а потом подпрыгнул, потянулся и перескочил на задний двор. Следом перелез Свиньин и айн.
К счастью, обороне тыла японцы не уделили ровно никакого внимания, и мы остались незамеченными.
Пробежался по мощеной булыжниками дорожки мимо беседки и клумб и прильнул спиной к стене здания возле заднего входа.
Осторожно провернул ручку, но дверь оказалась закрыта.
— Черт… — пошарил по стене здания взглядом и едва не выругался от радости — окно в кухню оказалось открытым. Решетки на нем тоже не было, как и на остальных окнах.
Со стороны улицы полыхнула ожесточенная пальба: бойцы начали обстрел резиденции, а японцы принялись остервенело отвечать.
— Я — первый! — перекрикивая выстрелы, скомандовал я и для верности ткнул себя пальцем в грудь. — Алексей Федотович — вы за мной. Тайто — последний. Но только по команде. Постарайтесь по возможности не стрелять, пока не доберемся до второго этажа, работайте холодным оружием.
Интендант хищно ощерился и нежно провел ладонью по клинку сабли, а айн вытащил из-за пояса свой страхолюдный меч-нож.
— Я ведущий — вы только прикрываете. Вперед…
Отодвинул рукой занавеску, глянул внутрь, после чего рывком перемахнул в кухню и тут же, на чем-то оскользнувшись, с размаху грохнулся на пол.
С диким звоном на пол посыпалась посуда, а поясницу пронзила острая боль
— Гребаные святые угодники… — я свирепо выругался, перекатился, на корточках рванул за облицованный кафелем разделочный стол и замер, держа обеими руками у груди маузер.
Ожидал, что на кухню сразу ломанутся косоглазые, но так и не дождался. Из коридора доносилась ожесточенная пальба, видимо за грохотом своих «арисак», солдаты так ничего и не услышали.
Коротко мигнул трофейным фонариком и осмотрелся — чтобы опять не грохнуться.
В кухне царил жуткий бардак, весь пол порывал сплошной ковер из объедков, битой посуды и пустых бутылок. Жутко воняло сырой рыбой и еще какой-то гадостью.
— Засранцы, мать вашу… — я сплюнул, переложил пистолет в правую руку, левой вытащил томагавк и коротко свистнул, давая команду интенданту с айном лезть в окно.
Но команда из-за грохота не прошла, пришлось подходить к окну и маячить рукой.
Дождался пока они перелезут и шагнул к выходу в коридор.
В этом здании, я был всего раз, когда Ляпунов, по сути неплохой человек, из-за личного сочувствия к моей истории, предлагал мне должность дворника при резиденции — по каторжным меркам настоящую синекуру. Визит был очень коротким, от должности я категорически отказался, но внутреннюю планировку более-менее рассмотрел. Во всяком случае, путь в кабинет губернатора запомнил.
Так, работаем…
Выскользнул в коридор и осторожно заглянул в ближайшую комнату, где четверо японских солдат, быстро работая затворами винтовок, азартно палили через окна. Над потолком витали клубы сизой пороховой гари, полностью поглощенные стрельбой, солдаты ничего вокруг себя не замечали.
Я прикинул порядок действий, шагнул в комнату и тут же, едва не шарахнулся обратно в коридор, потому что в косяк двери, прямо над моей головой с треском влепилась пуля кого-то из наших стрелков.
— Блядь…
Один из солдат, интуитивно обернулся, но тут же рухнул на засыпанный гильзами пол с разваленной головой.
Томагавк вспорол воздух в обратном махе и с треском проломил череп второму, а потом, с разворота, коротко хекнув, сверху вниз, косым резким ударом, через лоб, нос и челюсть, развалил плоскую морду третьему.
Через чад в комнате резко пробился сладковатый приторный запах свежей крови.
В комнату заглянули Свиньин и айн.
Я кивнул им и выскочил в коридор.
Больше на солдат не отвлекались, прокрались до самой лестницы, и поднялись на второй этаж.
Возле кабинета торчало два солдата. Их я снес одним размашистым ударом, а потом рывком преодолев расстояние до двери, ударом всего тела выбил ее с петель.
В сумраке полыхнуло несколько вспышек: спасло только то, что я сразу упал и въехал в кабинет на спине.
Но дальше стрелять я уже никому не дал.
Крутнувшись, подбил ногами какого-то офицера, рубанул его томагавком и сразу ударил под колено второго. Третьего — снес Тайто, валившийся в кабинет следом за мной. Айн сбил его плечом на пол и принялся тыкать своим тесаком.
Сухощавый генерал отпрянул назад и прижался спиной к стене, лихорадочно пытаясь открыть клапан кобуры.
Свиньин взял его на прицел своего револьвера.
Я жестом отправил его держать коридор и шагнул к генералу:
— Ты что ли, Харагучи?..
Что он ответил, я не понял, да особо и не старался понять. Все мысли о том, чтобы взять командующего в плен, разом улетучились.
— Иди сюда, сука…
Коротко двинул под дых, затем всадил топор в спину, перерубая позвоночник, ухватил за воротник и поволок к роскошному столу из мореного дуба. Бросил на столешницу, после чего, прижимая ладонью его башку к столешнице, двумя ударами топора перерубил шею.
Я саму голову, аккуратно пристроил под портретом какого-то азиата, в роскошном шитом золотом мундире — наверное того самого императора Муцухито, чтоб ему пусто стало.
Сам не знаю, зачем поставил. Для красоты, наверное. Или потому, что в этот момент, с меня мигом слетела вся псевдоцевилизованность и осталась только дикая жажда мести.
