Джон Кристофер - Смерть травы. Долгая зима. У края бездны
— Сиди спокойно, — приказал Эндрю. — Не хватало только, чтобы они спустили на нас собаку.
— Полиция?
— Думаю, да.
Троица подошла ближе. Вышедший вперед человек крикнул:
— Вставайте, босс. И вы, леди.
Они встали. Взглянув на нашивки, Эндрю определил, что патрулем командует сержант — высокий, худой, остроносый, с аккуратным ртом и подстриженными усиками. Он наблюдал за ними, широко расставив ноги.
— Надеюсь, вы знаете, что нарушили закон, босс? — спросил сержант.
— Неужели существует закон, запрещающий людям спать на пляже? — удивился Эндрю.
— Нет, зато существует закон, запрещающий белым бродяжничать, босс. Можете спать, где вам вздумается, но только имея при себе десять фунтов. У вас есть такие деньги?
— Нет. С собой нет. Я не знал о подобном правиле.
— Вы недавно в Лагосе?
— Позавчера приехали. — Он помялся. — Вчера мы собирались получить наличными перевод, однако нас опередило ограничение на выдачу валюты.
Сержант кивнул:
— Слышал. Вы не первые, кого мы ловим.
— У нас есть кое–какие вещи в отеле «Африка» — одежда, чемоданы. Как раз на десять фунтов.
— Возможно. — Он саркастически усмехнулся. — Только сейчас не слишком расторгуешься, босс.
— Разве вы обязательно должны нас арестовывать, сержант? — спросила Мадлен. — Мы не знали, что нарушаем закон.
Прежде чем ответить, он некоторое время разглядывал ее. Эндрю уже готов был определить его взгляд как наглый, даже развратный, однако, к его удивлению, в голосе сержанта прозвучали ободряющие нотки.
— Понимаю, леди. Этот закон может показаться слишком суровым, но он принят не беспричинно. В эти дни вокруг Лагоса слоняется немало белых, и у многих из них нет денег. Некоторые даже вламываются в дома, крадут, и все такое прочее. Им хватает и хитрости, и хладнокровия, им наплевать, что произойдет дальше. Прошлой ночью белый взломщик сильно поколотил одну даму. Отсюда и закон, и патрули. — Он указал на овчарку. — И собака. Ее тренировали ловить негров — она служила на алмазных копях в Сьерра–Леоне, однако теперь без труда переключилась на другой цвет. Славная собачка!
Эндрю и Мадлен помалкивали. Эндрю чувствовал, что чем меньше говоришь, тем меньше вероятности, что твои слова сочтут оскорбительными.
— Лучше не ночуйте больше под открытым небом, — посоветовал сержант. — Мы вынуждены следить за соблюдением закона. Надеюсь, вы понимаете.
— Да, — сказал Эндрю, — понимаем. Спасибо, сержант.
— Мы возвращаемся в участок, — сообщил сержант. — Тут миля, от силы миля с четвертью. Можем предложить вам по чашечке кофе, если вы согласны пройти такое расстояние пешком.
— Будем очень благодарны, — сказала Мадлен.
— Тогда пойдемте.
Их не только попотчевали кофе, но и довезли до города в полицейском грузовичке. А перед этим позволили умыться и привести себя в порядок. Эндрю, правда, не смог побриться, так как бритвенный прибор дожидался его в гостиничном номере. Надо было, не мешкая, заняться поисками жилья и работы, поэтому первым на их пути вполне мог стать человек, чье имя им назвали в посольстве.
Искомая контора располагалась в новом административном здании в районе Икои; однако они оказались у дверей уже в восемь часов, а в столь раннее время никто еще не думал приступать к работе.
Пришлось коротать время, прогуливаясь по улицам. Мадлен и Эндрю хотели было купить газету, но она стоила шесть пенсов, что было для них непомерной суммой, поэтому они ограничились изучением заголовков. Газеты главным образом интересовались скандалом, сотрясавшим одну из нигерийских политических партий, хотя не обошлось и без очередной истории о зверском обращении с народом банту.
В 9.15 они вернулись к конторе Бейтса. Контора представляла собой закуток на третьем этаже — всего одна комната, разделенная надвое фанерной перегородкой. В «приемной» тарахтела на машинке брюнетка с еврейской внешностью. Выслушав Эндрю, она сказала:
— Сейчас узнаю, сможет ли мистер Бейтс принять вас.
Она говорила по–английски с акцентом уроженки Центральной Европы, предположительно Вены. Постучав в дверь, девушка на некоторое время пропала из виду. Появилась она уже в сопровождении самого Альфа Бейтса — невысокого человека лет сорока, с глуповатым и одновременно хитрым выражением на красном лице. Его рука интимно возлежала на плече секретарши. Ласково отпихнув ее, он приветствовал посетителей:
— Прошу вас, входите! Рад, что вы пришли. Самое милое дело — начинать трудиться с утра пораньше. Здесь черным за нами не угнаться. Они много чему научились, но по–прежнему чертовски ленивы.
Он усадил их на стулья, сам же взгромоздился на вращающийся табурет у письменного стола. Стол был далеко не новым, с отколотым углом. Бейтс вооружился блокнотом и перьевой ручкой.
— Ваши фамилии? Начнем хотя бы с этого… Мистер Эндрю Лидон и миссис Мадлен Картвелл, — повторил он за Эндрю и впился в обоих своими серыми глазками. — Но вы хотя бы в одной упряжке? Вам не нужны разные квартиры?
— Нет, — успокоил его Эндрю, — одна на двоих.
— Не обращайте на меня внимания, — сказал Бейтс. — Живите как хотите. Только свободы с каждым днем остается все меньше. Вам нужно скромное местечко? Ничего шикарного?
— Мне нужна работа, — сообщил Эндрю. — Наши деньги пропали, когда заморозили фунты стерлингов.
— Целиком?
— Да.
— Так, — кивнул Бейтс, — выходит, вас надо относить к особой категории — самых невезучих. Правда, могло получиться и хуже, верно? Сидели бы сейчас все в пупырышках от мороза у себя на севере…
— У вас есть что нам предложить? — прервал его Эндрю.
Бейтс окинул его взглядом:
— С вами дело посложнее. Разве что армия — а так не больно–то разбежишься.
— Мне все равно, чем заниматься.
— Как и большинству белых, оказавшихся здесь, — а ведь они попали сюда раньше вас.
— Может ли подвернуться хоть что–нибудь на телестудии? Согласен на что угодно.
Бейтс засмеялся:
— Там сыновья вождей драят полы! Нет, телевидение — это полное табу. Забудьте об этом. — Его взгляд стал оценивающим. — Не думаю, чтобы ваше телосложение оказалось подходящим для ручного труда, особенно в здешнем климате. Считается, что сейчас стоят прохладные деньки, но вы этого ни за что не заметите.
— Не найдется ли что–нибудь для меня? — спросила Мадлен.
— Как раз об этом я и размышлял, — сказал Бейтс. — Я бы мог перебросить вас на ту сторону.
— На ту сторону?
— Ночные клубы расположены на противоположной стороне лагуны. На белых женщин есть спрос — при условии, что они молоды и… — тут он ухмыльнулся, — привлекательны.
— Чем бы я там занималась? Боюсь, что из меня не выйдет ни танцовщица, ни певица.
— Ходить туда–сюда вы по крайней мере можете! Потом Вы присядете за столик и позволите кому–нибудь угостить вас.
— Негру?
Бейтс закатил глаза:
— Кто же еще может позволить себе тратить деньги на спиртное? Я тоже могу туда зайти раз в месяц, чтобы вас угостить, только мне потом придется поститься целую неделю.
— Сколько же за это платят?
— Пять фунтов в неделю.
— Судя по здешним ценам, на такие деньги все равно нельзя существовать.
— Это номинальная плата. Кроме нее, вам положены комиссионные за спиртное, чаевые — ну и так далее.
— Иными словами, — медленно проговорила Мадлен, — вы предлагаете мне заняться проституцией. Принять участие в удовлетворении спроса на тела белых женщин. Я не ошиблась?
— Миссис Картвелл, — возмутился Бейтс, — я вам ничего не предлагаю. Я даю вам ориентиры, чтобы вы смогли получить работу. А дальше — как знаете. Одним женщинам там приходится вполне по душе, другим — нет. Никто никого не заставляет: вам это может нравиться, а может и не нравиться. Никто не принуждает вас соглашаться на работу или работать через силу. Во всяком случае, меня это уже не касается.
Эндрю встал. Мадлен последовала его примеру.
— Как насчет утраты комиссионных, мистер Бейтс? Вас это не заботит? — осведомился Эндрю.
На лице Бейтса появилась безмятежная улыбка.
— Мне платят твердый процент за то, что я направляю кандидатов. Пусть они берут расчет в тот же день — мое дело маленькое.
— Сутенерство за твердый процент, — сказал Эндрю. — Не так прибыльно, зато никаких хлопот. Хотя, наверное, ваше ремесло приносит неплохой доход, если вам удается обеспечивать ускоренный оборот.
— Если бы на меня могли подействовать оскорбления, мистер Лидон, я вышел бы в отставку с язвой желудка еще десять лет назад. Значит, вам не подходит эта работа, миссис Картвелл?
— Нет, — ответил Эндрю за нее, — не подходит. Спасибо за предложение. До свидания.
— Сядьте! — раздался резкий окрик Бейтса. Эндрю замер у двери. — Вернитесь и сядьте. Вы попали в большой город, в большую страну, и у вас здесь нет ни единой близкой души. Ни работы, ни крыши над головой. Так что не стоит отвергать с порога услуги моей компании.
