Андрей Уланов - Принцесса для сержанта
Ну что, думаю, товарищ старший сержант, на тишину жаловаться изволили? Не нравилась она вам? Нате, получите и распишитесь – шум. Конкретный такой шум, недвусмысленный – кто-то сквозь чащобу прямиком на нас ломится.
– А ну, – шепотом кричу, – все за деревья, живо! И сам за ствол шагнул.
Треск и шорох все ближе, ближе. Я напрягся, автомат на колыхание веток навел…
– Фу-ты, ну-ты!
Это Фигли, выходя из-за дерева, свое мнение озвучил – а я едва и крепче не выразился.
Потому как из раздвинувшихся веток на тропку вылез кабан. Здоровенный секач, в холке мне по пояс, клыки загнуты, глазки за пятачком сверкают…
Спору нет, кабан – зверь серьезный, а порой даже и опасный. Но когда стоишь в мертвом лесу и ждешь, что на тебя вот-вот выскочит неведомая тварь о клыках, рогах и щупальцах, от мысли о которой уже заранее ноги в студень превращаются… после такой накачки обыкновенный секач всерьез воспринимается с трудом. Тем паче – хоть и дикая, но все же свинья.
– Эй, ты, щетинистое…
Кабан резко развернулся, увидел гнома, фыркнул, наклонил морду, копытом землю взрыл… повалился набок, дрыгнул ногами и затих.
– Ловко.
– Отличный бросок, Фигли!
И в самом деле – за такой бросок Фигли только аплодировать, мысленно, разумеется. С трех метров, в лоб – а тесак по рукоять ушел.
– До сего дня мне доводилось лишь слышать о кабаньих наездниках из числа гоблинов: – Колин вокруг туши обошел, наклонился. – Да, вот и след от сбруи.
Ну да, прикидываю я, вспоминая своего «языка», в смысле – трофейного гоблина. Как же его звали-то? Крэг? Или Крэк? А росту в нем было метра полтора, так что на эдакую зверюгу взгромоздиться он бы вполне сумел и даже ноги по земле не волочились бы.
Оглядываюсь – и едва не охнул от удивления. Дара улыбается, мечтательно так. Первый раз за три дня.
– Вспомнила последнюю кабанью охоту, – поймав мой недоуменный взгляд, говорит она. – Кажется, что она была ужасно-ужасно давно, хотя на самом деле не минуло и двух месяцев. Окорок в винном соусе, да простят меня Колин и путлибы, – засмеялась она, – был совершенен и неповторим.
И тут у меня в голове словно щелкнуло. Посмотрел на небо – светлеет, перевел взгляд на кабана…
– Слушайте, – говорю, – а и в самом деле. Чего такой груде добра пропадать? Давайте его съедим.
– Что, прямо здесь? – удивляется гном.
– Ну зачем прямо здесь, мы ж не звери. Дотащим до ближайшей опушки. Колин, помнится, ты хвалился, что умеешь костер без дыма разводить.
– Не без дыма, – поправляет меня эльф. – Просто я могу заставить дым стелиться по земле, так что сверху он будет неотличим от лоскута задержавшегося ночного тумана.
– Сверху нас сейчас никто не увидит, – заявляет Фигли. – Мы идем три дня и за все время не видели ни одного крылатого слуги Тьмы.
– А «птички»?
– Он же сам тогда сказал, что к злу они отношения не имеют!
– И что с того. Багдасарские длиннозубы тоже к злу отношения не имеют, а загрызть и кровь высосать могут не хуже любого вампира!
– Сергей, – поворачивается Дара, – что ты скажешь?
И смотрит выжидательно.
Я еще раз обстановку оценил. С одной стороны, конечно, как ни крути – риск. Но с другой – уж очень нормального мяса пожрать хочется.
– Берем! – решаюсь. – Фигли, сруби пару…
– Сергей, – зевает гном. – Уж наверное о том, как тушу кабанью доволочь, принцесса и та больше тебя знает.
– Скажу больше, – улыбается эльф. – Ее высочество может знать о сем больше некоторых гномов.
– Ну вот пусть тогда ее высочество и покомандует процессом, – говорю. – А я пока ближайшую опушку отыскать попробую.
Процессом готовки кабана тоже Дарсолана руководила. И получилось у нее просто замечательно. Хоть она и жаловалась, что приправ нужных нет – одна только соль у гнома отыскалась – но лично мне после камбузовой овсянки и трех дней сухпая впиться вот так зубами в настоящее сочное мясо… для понимающего человека наслаждение, мало с чем сравнимое.
Само собой, втроем целого секача мы не то, что дочиста сожрать – даже уполовинить толком не сумели. Хоть и старались, как могли. Последним Фигли отвалился – но сначала котелок над костром повесил, бульон варить. Куда в него столько жратвы влезает – ума не приложу. Эльф шутит: у каждого гнома за щекой особый микропортальчик есть. Мол, через этот портальчик большая часть того, что гном ест и пьет, прямиком в его кладовку попадает. Шутка шуткой, но кабанины сожрал Фигли больше, чем мы с принцессой вместе.
Товарищ же одиннадцатый есть с нами не стал: он здоровый образ жизни ведет, в смысле вегетарианского питания. Зато еще одну полезную вещь сделал: пока мы брюхо набивали, прошелся по окрестностям и приволок листья нууха. Понятия не имею, как этот нуух в целом виде выглядит – куст, дерево или вообще трава, но больше всего похоже было на обыкновеннейший лопух, только увеличенный раз в пять. В такие вот листики завернуть пару-тройку, как Толя Опанасенко говорит, шматков – самое то.
Лежим себе… не знаю, как у остальных, а у меня сил хватало лишь – чтоб не икать. И тут…
С другой стороны – сам дурак! Нет, чтобы отдельным конкретным приказом кого-нибудь на воздушное наблюдение пришпилить! Понадеялся на эльфа – он-то не осоловел, как мы трое, а глаз у него алмазней некуда. До сегодняшнего дня по части бдительности Колину равных не было, все первым замечал.
А сегодня сплоховал – и первым давешних птичек заметил гном.
– О, – говорит, – глядите! Летят!
Я голову задрал, и как раз в этот миг птички развернулись, и передняя – точь-в-точь, как «штукас», – перевернулась через крыло и в пике вошла.
Вскочил, котелок на костер опрокинул.
– Воздух! – ору. – В лес, живо!
Мы-то думали: они с крупную ворону размером. Ага… три раза. В смысле, в три раза крупнее! А в стае их сотни две, и, если на открытом пространстве навалятся, тут уж только успевай их очередями крестить!
Фигли не успел. Вернее, его жадность подвела – захотелось, видите ли, ничего врагу не оставить… и котелок тоже. А тот прямо с огня – вот и бежал гном на манер жонглера циркового, из руки в руку котелком перебрасываясь и всех своих подгорных богов при этом поминая!
Я до деревьев вторым добежал. Бросил мешок, поднял автомат, но эльф опять меня опередил.
– Сзади, Фигли! Настигает!
Гном услыхал, оглянулся… прыгнул, в воздухе извернулся и с размаху врезал передней «вороне» котелком по клюву – на всю опушку зазвенело.
Я был уверен, что после такого не то, что птица – дракон крылья склеит… вспоминая давешний тесак в кабаньем лбу. А эта тварь только головой ошалело так мотнула – и тут в нее следующая врезалась!
Больше за гномом никто не гнался – остальная стая над кабаньей тушей свалку затеяла.
Гном рядом со мной на землю плюхнулся, хрипит загнанно. Потом глянул на котелок – отшвырнул его в сторону, вскочил и начал на «ворон» кулаками махать и чего-то яростно-бессвязное орать!
Я котелок носком ботинка поддел, развернул – ровно посреди донца аккуратная такая сквозная дыра, словно штыком с маху ткнули.
Да уж, думаю, неслабые клювики у этих пташек.
– Все, – говорю, – больше костров не разводим.
Глава 12
А я говорю, надо дождаться ночи и попробовать через дорогу!
Мы лежали на краю леса, в рощице. Вернее сказать, в бывшей рощице. По ней дня три-четыре назад то ли артполк отработал, то ли дивизион «катюш», то ли штурмовая авиадивизия. В общем, была рощица – и не стало рощицы. Остались пеньки обгорелые из золы торчать и десяток ям типа «воронка».
Вот в одной из этих ям мы и лежали. Мы с эльфом наверху, наблюдение вели, а Фигли с Дарой – на дне.
Я бинокль спрятал, съехал вниз.
– Товарищ гном, – укоризненно так начинаю. – Прояви ты, наконец, хоть какие-то зачатки сознательности! Сам же битый час наблюдал: усиленные патрули с нерегулярными интервалами. С учетом открытого пространства за дорогой… проще, – говорю, – туннель под ней вырыть, чем вот так, напролом дуриком ломиться.
– А что, – оживляется Фигли. – Отличная идея. Земля тут мягкая, так что я за три дня…
– Отставить!
Но сам не удержался – стряхнул золу, взял горсть земли, растер…
Не бог весть какая земля. Видывал я и получше, видывал и похуже. И не просто видывал, а на полный профиль в нее зарывался. В чем там землекопам выработку считают, в кубометрах? Сколько я кубометров за войну перекидал – подумать страшно! Иную как вспомнишь: смерзшаяся, вперемешку с камнями, не то, что лопаткой – взрывчаткой не продолбишь, но надо. А если нельзя, но очень надо, значит – можно!
– Фигли, – говорю, – ну что ты мелешь, какие три дня! Тут и за неделю до дороги не докопаешься!
Фигли неторопливо так встал, отряхнулся, подбоченился, рожу вызывающую скорчил.
– Малахов! Кто из нас двоих вообще гном?!
– Ты мне лучше скажи, – усмехаюсь, – кто из нас двоих Мюнхгаузен?
– Чего? Кто это еще такой?
