Иннокентий - Ал Коруд
«Э нет, брат, так дело не пойдет! Все было по чеснаку!»
Уговорив себя засунуть муки совести куда подальше, Кеша глянул в последний раз на сотрудников фотосалона «Юпитер», где проработал так стремительно пролетевшие восемь месяцев. В принципе неплохое место для труда в СССР. И деньги, и почет, и известность. Но ему пора идти дальше. Да и некоторые обстоятельства поджимают. Пусть после раскрытия громкого дела по хищению стратегических материалов прошло мимо него, но расслаблять булки все равно не следовало. Кеша был уверен, что спустя некоторое время его начнут упорно искать. И вовсе не милиция. Это он еще хорошо из будущего помнил. Насколько злопамятны любящие лишь деньги люди.
В общежитии прощание прошло относительно просто. Скромные вечерние посиделки, затем страстный секс с Валентиной. Сделал её подарок на прощание. В общаге уже привыкли к вечному броуновскому движению. Люди заезжали, уезжали. Женились, кто-то и вовсе умирал. Постоянными клиентами сохранялись лишь холостяки и несчастные одиночки.
Утром Кеша быстро собрался и вышел к такси, оставив на вахте упаковку зефира для Евдокии Ниловны. Хмурое утро постепенно распогодилось, из облаков робко выглядывало солнышко. Май щедро полил зеленым городские газоны и аллеи, добавив напоследок желтым первоцветом. Дышалось легко и вольно. Весна все-таки лучшее время года для перемены мест.
— Ты все еще хочешь уехать?
Васечкин бросил взгляд на Алену. Нет, ничего он с ней не делал, хотя девушка была очень даже не против сойтись поближе. Не хотелось оставлять за собой плохое. Алена еще себе кого-нибудь найдет, а так будет считать, что он её бросил. Она и так будет считать. Юные девушки любят себе выдумывать романтику там, где её и вовсе нет. Герман бросил хмурый взгляд на закручинившуюся приемщицу и отрывисто заявил:
— У орла выросли крылья, его ждет небо. Не будем мешать полету.
— Ох! — вырвалось у Людмилы Васильевны. Она в который раз приложила платочек к глазам. — Там я тебе, Кешенька, пирожков в дорогу собрала.
Её вторила Оксана:
— И курица завернута. Скушайте её сегодня, шобы не испортилась.
— Спасибо, — Иннокентий прочистил горло и встал. — Спасибо за все, друзья. Это было хорошее время.
— Да что там! — на глазах обычно выдержанного Брагина блеснули слезы.
Васечкин внезапно понял, что от него ждут, и начал обнимать на прощание всех подряд. Даже обычно выдержанный директор Корзон не уклонился и тем более Оксана. Алена же и вовсе не хотела отлипать, горяча молодого человека своим фигуристым телом.
— Пора, машина пришла.
Они все вместе вышли на крыльцо, около которого тормознула горкомовская «Волга». В руках у Иннокентия был дорогой кожаный кофр с аппаратурой, и увесистая сумка с вещами. Одетый по погоде в вельветовый коричневый костюм, под которым выглядывала коричневая водолазка, Васечкин двинул к машине. С собой он взял лишь летние вещи, решив, что за зимними заедет к старикам осенью. Он молча закинул вещи в багажник и залез в автомобиль на заднее сиденье.
— Привет, Света.
— Доброе утро, Кеша.
Светлана Васильевна всю дорогу молчала, лишь перед вокзалом выдохнула:
— Ну, вот и все.
Кеша кинул в её сторону внимательный взгляд:
— Тоже волнуешься?
— А ты разве нет?
— Стремно немного. Но это всегда так в начале пути. Потом ноги расходятся, голова зашевелится.
Комсомолка посмотрела на него так, как будто только что увидела:
— Интересные у тебя аналогии.
— Приехали.
Провожали их немногие. Поезд стоял в их городке короткое время, поэтому все пришли загодя. Никаких ответственных товарищей, только самые близкие. Иннокентий уже со всеми своими попрощался и никого не ждал, поэтому удивился, когда услышал знакомые голоса.
— Кеша, Кешенька.
Он озадаченно обернулся.
«Ба, да это бравые старушки!»
Его невольный дембельский аккорд. Вышло все занятно и как будто не случайно. В один из апрельских дней, когда солнце понемногу начало играть в настоящее лето, Васечкин спешил по редакционному заданию. Главред был одним из тех, кто сильно пожалел, что Кеша уезжает. Его планировали пригласить в газету на постоянку, обещая златые горы и известность. После той памятной выставки слава о нем гремела по всей области. Но как говаривали знаменитые сестры — В Москву! В Москву!
— Кеша, я тебя давненько у нас не видела.
— Мария Аркадьевна, какими судьбами?
Одна из бравых разведчиц старушек встала перед ним, с заботой его оглядывая.
— Да вот иду из больницы. Ирину Михайловну навещала.
— А что с ней случилось?
— Продуло. Квартира совсем прохудилась, зимой там так было холодно! Я звала её к себе, но ты же знаешь, какая Ириша, упертая.
— Вот как?
В сердце внезапно кольнуло. Вспомнились фотографии молодых и задорных девчонок. Им и так в жизни досталось. Неужели даже в сытые семидесятые нельзя обеспечить им спокойную старость?
— Так, подождите. И никто не может помочь? Совет ветеранов какой-нибудь. С прежней работы?
Старушка лишь махнула рукой.
— Всем не до нас, Кеша.
— Нет, не надо так говорить. Ключи от квартиры Ирины Михайловны у вас? Мне нужно снять копии с документов. И с той вашей фотографии.
Бывший майор НКВД, что соответствовал званию армейского полковника, бросила внимательный взгляд на молодого человека, но сопротивляться его энтузиазму не стала. Что-то в этом парне было для нее удивительно. Внутренняя свобода? Непониманием существующих реалий? Как будто он не от мира сего и ломает стереотипы. Опытный нюх разведчицы почуял остро необычное.
И завертелось. Немного поразмыслив, Иннокентий подошел к Светлане. Она давно в системе, чего-нибудь подскажет. Осознав, что от нее требуется, комсомолка с искренним удивлением уставилась на Кешу:
— Я думала ты набитый пижон, а ты человек! Сейчас я позвоню кому следует.
Ну а дальше возникли проблемы. В ветеранской организации старушки не состояли. Отставной майор внимательно через лупу изучил копию фотографии и был категоричен.
— Они по другому ведомству проходили, потому не числятся в списках Министерства Обороны. Из-за этого у нас их нет. Но я наведу справки и обязательно займусь этим делом.
— Так, — Иннокентию не хотел отдавать ситуацию в чужие руки. Знал, как в текучке может завязнуть любое дело. — А к кому тогда мне лучше обратиться?
Майор с ехидством посматривая на шустрого парня:
— Знамо куда. В КГБ.
У обычного человека могли опуститься руки, но только не у пришельца из будущего, да еще пожившего в капиталистической Москве. Где даже, чтобы задницу подтереть, требуются некоторые усилия. И никто тебе запросто так ничего не сделает. Хочешь жить — умей вертеться.
Знакомый по делу махинаторов майор Абакумов, услышав о просьбе, многозначительно хмыкнул.
— Не ожидал. А ты молоток! Не зря тебе помогли. Наш человек! Так, дайка подумать. Говоришь, старушка на заводе работала? Тогда это к нам, к полковнику. Жди звонка.
Позвонили ему прямо в фотосалон на второй день. Бледный, как моль Абрам Савельевич порывисто забежал в лабораторию и выдохнул:
— Васечкин, ты что опять натворил? Тебя в КГБ вызывают.
Его точно вызывали в страшное ведомство и к самому начальнику городского отдела. Даже «Волгу» прислали.
В Заволжске имелось несколько предприятий, работающих на оборону. Еще одно огромное строилось, поэтому городской отдел КГБ был не меньше, чем в областном центре. И должность генеральская.
— Давайте фотографию, Иннокентий, — полковник Берлин хоть и выглядел молодцевато, но густая седина и морщины говорили о том, что жизнь у него за плечами была непростая. — Маша! То есть Мария Аркадьевна. Эх, никого не щадит время! А ведь я когда-то совсем зеленым под её руководством бегал. Так, говоришь, нет сведений о них? Ну и не должно быть. Закрытые это сведения. Но кому надо я все равно позвоню.
— Я все понимаю, товарищ полковник. Но без нужной бумажки мне сложно начать хоть что-то.
Берлине некоторое время смотрел на Васечкина, затем кивнул.
— Будет тебе бумажка. Всем бумажкам бумажка! Но поклянись мне, что сделаешь из квартиры заслуженного пенсионера республики конфетку.
— Все будет в лучшем виде, товарищ полковник!
И завертелось! После был поход к Семену Семеновичу. Васечкин решил, что заручиться поддержкой
