Разбойничья злая луна - Евгений Юрьевич Лукин
— Судя по всему, да.
— Откуда ты знаешь? — выдохнул досточтимый.
— У меня такое впечатление.
* * *
Боевая каторга сгорела в уголь. По чёрным рёбрам лениво переползали приглушённо‑алые пятна жара. Обшивка, переборки — всё опало, осело, расползлось дымящей грудой. Должно быть, попадание было прямым. Песок на десятки шагов вокруг чернел, покрытый жирным слоем копоти. Тёмные клочья её разбросало по барханам так далеко, что Ар‑Шарлахи, покинув борт «Самума», начал их огибать чуть ли не сразу. Испуганно притихшая Алият шла следом.
Они остановились там, где копоть разливалась сплошным пятном, и долго с содроганием глядели на бродящие по пепелищу огоньки, на шевелящиеся хлопья сажи. Иногда казалось, что кто‑то из команды остался в живых и пытается выбраться из‑под сгоревших обломков.
— Ну, смотри теперь… — сдавленно сказал наконец Ар‑Шарлахи. — Вот так они нас не трогают…
— Зря мы остановились… — Алият беспокойно оглянулась на слепящие белые пески, за которыми прятались кивающие молоты и огромные сверкающие шары из металла. — Ты что?!
Ар‑Шарлахи вздрогнул и вдруг пошёл прямо по копоти туда, где, отброшенный взрывом, чернел окованный медью лемех тарана. В лицо пахнуло жаром, и, не одолев последних шагов, Ар‑Шарлахи отступил, всматриваясь и явно пытаясь прочесть вырезанную на закопчённой меди вязь. Не решившаяся следовать за ним Алият видела, как он отшатнулся слегка и, ссутулившись, побрёл обратно.
— Что? — встретила она его испуганным вопросом. Несколько секунд он непонимающе смотрел на Алият.
Брови страдальчески заломлены, на белоснежной повязке — следы копоти.
— Это «Белый скорпион», — дрогнувшим голосом сообщил он. — Лако…
Алият опасливо повернула голову и с ужасом посмотрела на тлеющие обломки отгоревшего погребального костра, ещё утром бывшего белоснежным, сверкающим медью кораблём. Не может быть Лако… Шумный задира Лако… Значит, всё-таки удрал, прорвался, проскочил чудом по северному краю запретных песков, утащив за собой часть каравана… Ещё немного — и ушёл бы совсем… Чуть-чуть не хватило везения… Как ты сказал тогда? «Лучше я с тобой пойду, чем с ним останусь…» Ты всегда верил в удачу. И к Шарлаху ты пришёл только потому, что Шарлах — счастливчик. А на этот раз усомнился… И лежишь куском спёкшегося мяса под раскалёнными дымящимися обломками балок…
— Значит, он уходил от войск, — горестно бормотал Ар‑Шарлахи, — а эти накрыли всех сразу…
Тёмные глаза Алият были угрюмы.
— Жаль… — обронила она. — Добрый был разбойник…
Вздохнула и повернулась к Ар‑Шарлахи.
— Там должна быть его часть добычи за Зибру, — хмуро сказала Алият. — Может, подождём, пока жар спадёт?..
Ар‑Шарлахи взглянул удивлённо и рассерженно. Да, действительно, где‑то среди пепла и угольев таился горячий золотой слиток — всё, что осталось от кожаного мешка, полного золотых монет с профилем Улькара, — но… Нужно быть Алият, чтобы вспомнить об этом в такое мгновение.
— Времени мало… — буркнул он. — Пошли обратно…
И они пошли, марая песок прилепившейся к подошвам копотью. Впрочем, следы, остающиеся за ними, становились по мере приближения к «Самуму» всё светлее и светлее. Добравшись до каюты караванного, Ар‑Шарлахи первым делом потянулся к шкафчику с вином. Всё-таки Лако был друг…
— Куда идём? — спросила Алият.
— Куда хочешь…
Она постояла, недовольно сдвинув брови, потом повернулась и вышла. Когда корабль покачнулся и медленно двинулся дальше, в пустыню, Ар‑Шарлахи извлёк из‑под подушек и положил на ковёр металлическую плоскую черепашку, которую ему при расставании чуть ли не насильно навязал Тианги. Враждебно глядя на тускло поблёскивающий подарок, скинул запятнанную сажей повязку, выцедил чашку до дна и стал ждать, когда тупое тоскливое отчаяние сменится настоящей злостью. Наконец усмехнулся криво и, взяв устройство, сдвинул на нём рубчатый выступ, затем вытянул за шишечку полый металлический прут. Внутри черепашки что‑то пискнуло, а немного погодя тихий дребезжащий голос, слегка лишь похожий на голос Тианги, произнёс:
— Я смотрю, ты не слишком торопишься… Имей в виду, с севера на подходе ещё один караван.
— Вы сожгли моего друга! — тяжело дыша, сказал Ар‑Шарлахи.
Несколько секунд устройство молчало, чуть слышно потрескивая.
— Не понял, — продребезжал наконец Тианги. — Объясни. В чём дело?
— Вы сожгли мой второй корабль! — заорал Ар‑Шарлахи, чувствуя, как глаза застилает пеленой. Злость наконец пришла, и можно было не выбирать слов. — А его вёл мой друг! Что же вы делаете, вараны?.. Лучше бы вы меня сожгли!..
Он ругался взахлёб, пока не обессилел. Поднесённая к губам вещица потрескивала довольно долго, и Ар‑Шарлахи, замолчав, подумал было с испугом и ликованием, что Тианги онемел от ярости. Ничуть не бывало. Тианги просто обдумывал услышанное.
— Да… Неприятно… — медленно проговорил он. — Но послушай… Ты же сам пожаловался, что тебе перекрыли дорогу. Мы ведь в общем‑то стреляли из‑за тебя… Чтобы тебе помочь… Разве не так?
— Я не просил… — обессиленно выдохнул Ар‑Шарлахи.
— Мне очень жаль, — помедлив, отозвался Тианги. — Но на войне, знаешь, такое случается сплошь и рядом… Бьёшь по врагу, а заодно накрываешь своих… Если не секрет, куда ты сейчас направляешься?
— Куда-нибудь…
Ар‑Шарлахи показалось, что Тианги усмехнулся.
— Ну ладно. Удачи тебе… где‑нибудь. Хотя сейчас это несущественно. Куда бы ты ни пошёл, события будут везде одни и те же… А теперь верни эту штуку в исходное положение. Как договаривались.
Ар‑Шарлахи послушно сдвинул рубчатый бугорок, и черепашка онемела. Утопил металлический прут и уже хотел было снова отправить устройство под подушку, как вдруг заметил, что в проёме стоит и смотрит на него во все глаза бледная Алият.
— Ты говорил… с ними?..
Он насупился и, не ответив, спрятал вещицу.
— Сумасшедший!.. — хрипло сказала Алият. — Так кричал, что на палубе слышно… Это ты на них?!
— На них, — глухо сказал он и налил вина. Алият наконец‑то догадалась прикрыть дверь и медленно опустилась на ковёр, по‑прежнему не сводя глаз с Ар‑Шарлахи.
— Они — колдуны? — прямо спросила она.
— Не знаю, — сказал он. — Вряд ли. И потом, я уже тебе, кажется, говорил, что в колдовство не верю…
— А это? — она кивнула на подушку, под которую он сунул подарок. — А молнии?..
— Это не молнии, — буркнул он. — Тианги сказал, что это ракеты.
— Что?!
— Ну… Как бы это тебе объяснить? Ты ведь ни разу не была на празднике в Харве…
— Я видела ракеты на празднике в Зибре.
— А! Ну вот… У нас это игрушки, а у них — оружие… Поняла теперь?
— Поняла… — тихо ответила Алият.
— Что ты поняла?
Алият помотала опущенной головой: то ли чтобы прийти в себя, то ли просто сбрасывая повязку. Бесцеремонно отобрала чашку и выпила остаток вина залпом. Взвесила посудинку в руке, как бы прикидывая, куда зашвырнуть.
— Я поняла, что с ними нельзя ссориться… — надломленным голосом сказала она. — Колдуны, не колдуны… Не
