Несознательный (СИ) - Каталкин Василий

Ну а на самом заводе, несмотря на наличие больших площадей, стали уплотняться, ставили дополнительные сборочные стапели, и занялись самостроем, вынося все подготовительные процессы за пределы основных цехов. Что касается самого производства, то началось интенсивное изменение техпроцессов в сторону снижения трудозатрат, то есть готовились поднять производительность труда рывком в несколько раз. Ну и то, чем завод должен был снабжаться по кооперации, тоже готовились выпускать сами, особенно это касалось шасси и винтов, и первые и вторые один черт придется делать самим, надеяться на смежников никак нельзя и сами погорят и нас за собой потянут.

Кстати, на авиамоторном тоже началось какое-то нездоровое шевеление, кирпич, которым они с легкостью делились с авиастроительным, вдруг оказался в дефиците. Нет, на строительство гражданского домостроения он выделялся, как и прежде в достаточном количестве, но строго по плану, а «излишки» уходили на производственные нужды. Горшков потом, в пылу откровения, поведал мне, что их достали проблемы с инструментом, приходится налаживать собственное инструментальное производство, для этого понадобилось построить пару цехов. Это тоже нужное дело, во время войны, поставки инструмента будут большой головной болью предприятий авиационной промышленности.

Что касается планов по замене обшивки самолетов на стеклопластик, то это тоже потихоньку делается, по крайней мере, стеклопластик мы все же произвели, благо ничего заумного делать для этого не понадобилось. Установка для получения нетканого стекловолокна, не такая уж и сложная, главное это разделить поток вытянутых под действием горячих газов нитей стекла, и уложить их на основу так, чтобы они пересекались с друг другом. Далее следует сначала пропитка смолами, растворенными в ацетоне, а потом слои накладывались друг на друга и проклеивались, между валками под нагревом.

Относительно полифениленсульфида, который нам нужен для получения брони, то хим. реактор уже сделан, ждем, когда придет сульфид натрия, дихлорбензол у нас уже есть. То малое количество, которое получили в ходе эксперимента, на стекловолокне дало очень хорошие результаты, по крайней мере, сантиметровый слой выдержал выстрелы из пистолета. Конечно это не броневая сталь, но если судить по весу, то уже в качестве бронника можно использовать. Подождем, когда появятся нити из оксида алюминия, тогда прочность брони возрастет на порядок, бронеспинку кресла в самолете двадцати миллиметровым снарядом не пробьешь…. Жаль, что этот праздник жизни будет происходить без меня.

Майор авиации Чекменев Илья Борисович, которого еще в апреле сорокового главное управления ВВС направило на Иркутский авиационный завод в качестве начальника создаваемого летного училища, мрачно смотрел на единственную казарму в поселке при станции Батарейная. Вот и все, чем он располагал на данный момент. Какой к черту учебный процесс можно организовать в таких условиях. Правда есть еще склады, которые можно попытаться отобрать у железнодорожников, но железная дорога в СССР это государство в государстве, только попробуй, сразу под белы рученьки и на этап, с конечной остановкой в Магадане или Верхоянске. Попытался договориться с авиаклубом, так там свое начальство окапалось, они уже преобразовались в авиашколу, готовят кадры для его летного училища. Хорошо еще директор на авиазаводе понимающий попался, выслушал, пообещал помочь в технических вопросах и даже обещал походатайствовать перед Наркоматом авиационной промышленности о выделении нескольких учебных самолетов, которые вскоре начнут выпускать на заводе. Вот и все хорошие новости, в остальном все плохо, ни тебе учебных помещений, ни тренировочной базы, да и казарма летняя, ее еще утеплять потребуется.

— Сходить еще раз на завод к директору, что ли? Вдруг присоветует чего, — думал майор. — Да, надо пойти, а потом видимо придется в Областной Комитет ехать, должны же они хоть как-то на распоряжение ГУ ВВС отреагировать?

Директор принял его сразу и вник в положение Чекменева, про которого в ГУ постарались забыть.

— Знаете что, Илья Борисович, завод у меня хоть и большой, но ни одного рубля я потратить без разрешения Наркомата не могу, а согласовывают они долго, — заявил он, — даже вопросы передачи нашего авиаклуба полгода утрясали. Давайте попробуем пойти другим путем. Ведь у вас проблема в том, что деньги на организацию училища есть, только потратить вы их не можете, фонды отсутствуют. То же самое было и у нас, когда большое строительство начинали, столько шишек набили, пока все вопросы утрясли, вспоминать страшно. Вот своих инженеров по строительству я вам и командирую, они у меня уже все это прошли, поэтому ошибок не наделают. Типовой проект у вас есть?

— Типовой проект? — Удивился Чекменев. — Меня никто не предупреждал, что он нужен.

— Тогда я сейчас напишу записку, подойдете в наше комсомольско-молодёжное КБ. Там найдете Шибалина и уже работайте с ним. Он знает что надо делать.

Что надо делать этот Шибалин действительно знал, а вот сам майор даже не догадывался. Перво-наперво у него поинтересовались будущими штатами, потом организацией учебного процесса, то есть дисциплинами, которые будут преподаваться. Были извлечены нормативы и вычислены площади под учебные классы, курсантские казармы и жилье под преподавательский состав. Ленинская комната, столовая, ружейная комната, складские помещения, гараж, караулка, это само собой, без этого не обходится ни одно военное училище.

— А это что? — Тыкнул пальцем Чекменев в большое помещение, изображенное на плане учебного городка.

— А это тренажерный зал, — пояснил ему молодой человек, — там будет спортивный инвентарь, батуты и простенькие тренажеры для тренировки вестибулярного аппарата. В этом здании надо будет еще найти место и под технически сложные тренажеры, на них можно будет нарабатывать навыки пилота: взлет-посадка, ориентирование, стрельба.

— Ну, это ты загнул, — не удержался Илья Борисович, — батут, тренажеры. Да где мы это все возьмем?

— Вы удивитесь, товарищ майор, но все это будет. — Убежденно заявил Шибалин. — Уже в октябре запланировано изготовить пятьдесят тренажеров для училищ.

— Да, в октябре, — проворчал Чекменев, — а у меня приказ, начать учебный процесс с сентября.

— Одно, другому не мешает, — получил он в ответ, — никто же не запрещает прямо сегодня палатки поставить.

— «А ведь и верно», — подумал Илья Борисович, — «Палатки в военном городке есть, так что уже в следующем месяце можно принимать курсантов. Учеба учебой, но если не начать прямо сейчас, то до осени можно не успеть».

Через неделю, Чекменев смотрел на проект училища, в котором было предусмотрено все, чего требовалось и даже сверх того. Оказывается, пока он добывал палатки и выбивал из ГУ ВВС преподавателей, с которыми тоже было не так легко, проект уже успели привязать к местности и составить сметы на строительство.

— За строителей можете не беспокоиться, — успокаивал его инженер строитель, — я связался с ГУЛаг, они готовы срочно прислать людей. Лес тоже есть, вам только заявку надо через ГУ оформить. Цемент и щебень на фундамент выделят, там его не так уже и много надо. Вот со стеклом и жестью сложности, тут наших возможностей не хватает, вы уж это тоже через ГУ ВВС протолкните, а кирпич на печи хоть сегодня забирать можно.

— «Ну, вот, дело и завертелось», — радовался майор, — «Теперь бы сроки никто не сорвал».

Во всей этой суете, Чекменев все чаще задумывался, почему в Иркутск, на практически голое место его отправили вот так просто, и даже не намекнули о том, что именно, и главное как, он должен делать. Будто в реку бросили и смотрят, сумеет он сам выплыть? Если бы не активная помощь заводских, утонул бы сразу.

— Товарищ майор, — подскочил к нему Шибалин, и протянул бланк, — вы про заявку на колючую проволоку забыли.

— Зачем она мне? — удивился Илья Борисович.

— Так ведь у вас ГУЛаг строительством будет заниматься, а они пока периметр проволокой не закроют, лагерников на работы не выведут, расконвоированных у них не так уж и много.