Лев Портной - Хроники похождений
— Да зачем это нужно?! — воскликнул я с облегчением. — Послушай, умница моя, у них главный — этот старик, который едет в первой коляске. Уверяю тебя, если мы уроним ему на голову печурку, то без проблем договоримся с остальными. Второй человек попросту убежит. А велетень — наемник, если умрет наниматель, его контракт прервется. Давай опустимся чуть пониже и шмякнем рябчика! А печурку я куплю тебе новую!
— Умницу нашел! — фыркнула Жанета и опять надулась. — Кстати, это не печурка, чтоб ты знал, а калорифер.
— Калорифер так калорифер. Сколько он весит?
— Полторы тысячи фунтов.[65]
— Ого! — я почувствовал большое уважение к подвешенному над головой калориферу. — Да такой тяжестью мы всех их замочим! С таким весом можно сделать все по-другому! Шмякнем велетеня, а с остальными я и голыми руками разберусь!
Она как-то странно смотрела на меня, будто впервые видела, и молчала. Пауза затянулась.
— Ну же, — взмолился я.
Мадемуазель вскинула брови и поджала губы так, как делает человек, когда ему приходит в голову мысль и нужно несколько секунд, чтобы сообразить, как ее сформулировать вслух. Она подняла руки ладошками вверх.
— Значит, так, — произнесла она. — Как бы тебе объяснить это? Ну, во-вторых, как только мы отсоединим калорифер, «Бобик» станет неуправляемым. В-третьих, если даже неуправляемый «Бобик» по твоему хотению будет парить над коляской, то я сомневаюсь в том, что ты сумеешь попасть точно в голову этому господину с одного раза, а второго-то уже не представится. В-четвертых, если кто-нибудь, да хоть бы ямщик, сообщит властям о наших проделках, мы попадем на каторгу и проведем там остаток дней. Тебя-то, возможно, это мало беспокоит, жизнь человеческая коротка. Вполне успеешь выдолбить свою писульку на скале. А мне, знаешь ли, пару сотен лет в кандалах придется ходить.
Я посмотрел вниз. Мирович с товарищами не отставали. Рольмопсъ твою щуку! Все лосиновый круассанъ виноват! Но что я мог поделать, оставшись на несколько дней наедине с такой панночкой?!
— Ну, а во-первых-то что? — спросил я.
— Про «во-первых» я не говорила, потому что это для меня — во-первых, а для тебя, видимо, вообще значения не имеет, — ответила Жанета.
Ее голос сделался совсем уж злым.
— И что же там у тебя во-первых? — настаивал я.
— Тебе не приходило в голову, что убивать людей нехорошо? — спросила она.
Теперь я смотрел на Жанету, будучи возмущен тем, что она так плохо обо мне думает, и соображая, что сказать в свое оправдание.
— Чего уставился?! — воскликнула она. — Для тебя, что, большая новость, что не всем нравится убивать направо и налево?!
— Вот как, — произнес я. — Ты, значит, за убийцу меня принимаешь?!
— Так ты уже десять минут с пеной у рта уговариваешь меня угробить какого-то старика калорифером! За кого же я должна тебя принимать?!
— Ты, значит, убийцей меня считаешь?! — возмущался я.
Жанета всплеснула руками.
— Нет, ты знаешь, когда я вижу господина, который бьет железной печуркой старика по голове, я думаю, что это кочегар выколачивает золу и налаживает тягу!
Она забрала у меня подзорную трубу и отвернулась. Считала, что спор исчерпан. Она облокотилась на бортик и слегка согнула правую ногу. На ее черных лосинах образовались складки, пикантно очертившие попку. Было досадно, что теперь это сокровище стало чужим для меня.
— Послушай, — я тронул Жанету за плечо она напряглась. — Поверь мне, у этого старика руки по локоть в крови. И если на его голову свалится какая-нибудь тяжесть, мир избавится от чудовища, и одному Богу известно, сколько невинных душ мы спасем.
— Мы? — переспросила Жанета. — Я, по-моему, ясно сказала, что не собираюсь в этом участвовать! И не позволю, чтобы «Бобика» использовали в качестве бомбометальщика. Я знать не знаю ничего о ваших делах и знать не хочу. А с чего я должна верить тебе? Наверняка этот старик то же самое про тебя сказать может.
— Что он может про меня сказать?!
— Ну, что ты чудовище и что у тебя руки в крови!
— Может, и скажет. Это его взгляд на вещи. Но поверь, я случайно впутался в эту историю…
Жанета повернулась ко мне лицом. Моя рука соскользнула с ее плеча. Несколько секунд она смотрела мне в глаза, а затем с сарказмом сказала:
— Ну конечно! Случайно! А этот шрам на щеке?
— Шрам на щеке! — передразнил я ее.
Я разозлился, когда она упомянула о нем. Шрам играл важную роль в моей жизни. Я питал к нему самые трепетные чувства.
— Да. Откуда у тебя этот шрам?
— С дерева упал! — ответил я с вызовом. — К небесам, понимаешь, тянулся, а «Бобика» у меня не было!
— Врешь, — ответила Жанета. — Если бы упал с дерева, рана получилась бы рваной. А такой шрам мог остаться только от быстрого удара острым лезвием. И этому шраму уже не один год.
Я не мог понять, к чему она клонит.
— Ну и что из всего этого? — рассердился я.
— А то. Это означает, что ты не первый раз участвуешь в таких заварушках. А коли не первый, то очень уж сомнительно, что ты случайно впутался в эту историю.
Я посмотрел вниз. Мы летели над трактом. Две коляски с моими неприятелями двигались чуть поодаль. Но было очевидно, что когда мы начнем спускаться, у них будет предостаточно времени, чтобы отдохнуть, поджидая, пока мы попадем прямо в лапы к ним.
— Шрам у меня остался после службы. Мне довелось воевать. И убивать приходилось. Но то — на войне.
— Жизнь человеческая чересчур коротка, — произнесла Жанета. — Вы не успеваете повзрослеть.
Я отмахнулся. Настроения философствовать не было. Я чувствовал, что нахожусь в крайне дурацкой ситуации. С одной стороны, я мог открыть люк и нагадить прямо на голову Мировичу, а с другой стороны, он прямо-таки наступал мне на пятки.
— Послушай, если я прилечу в Траумштадт одновременно с ними, — я ткнул пальцем вниз, — вся затея потеряет смысл. Я столкнусь с ними нос к носу. И это будет смертельное столкновение. Как видишь, численное преимущество — на их стороне. У меня не будет шанса остаться в живых. Честно говоря, я и жив-то до сих пор только благодаря невероятному везению.
— Тебе и дальше повезет, — ответила Жанета.
Я вскинул брови.
— Впереди находится озеро Тохувабоху.[66] Им придется ехать в объезд. А мы полетим прямо и выиграем уйму времени.
— Это хорошо, — произнес я, хотя считал, что уронить чугун на голову Василию Яковлевичу все-таки было бы лучше.
— Правда, на развлечения времени уже не будет, — сказала Жанета без особого сожаления.
— В Траумштадте меня ждет невеста, — признался я. — Если они приедут раньше, ей несдобровать. Собственно, за нею-то они и гонятся. Я им и не нужен особо. Им нужна она, Аннет.
— Невеста, говоришь? — переспросила Жанета.
Она прищурилась — едва заметно, но достаточно, чтобы в облике появилось что-то хищное. В ее глазах заиграло вожделение.
Рольмопсъ твою щуку! Я только сейчас впервые за последние три дня вспомнил об Аннет. Нет, конечно, я не забывал о ней, я же летел спасать ее, но мысли о ней витали где-то на заднем плане, за лосинами Жанеты. Теперь я понимал, что реальный шанс спасти Лерчика — это не только добраться до Траумштадта по воздуху, а тем же путем бежать, но уже с Аннет. Я рассчитывал, что за дополнительную плату Жанета согласится помочь нам улететь куда-нибудь подальше от князя Дурова, а заодно и от всех тех, кто никак не разберется, под чей зад царский стульчак подставить. Но этот способ спасения предполагал знакомство Аннет с Жанетой. Ситуация складывалась пикантная. Я рассчитывал на то, что аэронавтесса закроет рот на замок. А то иди потом, объясняй Аннет, что она мое главное блюдо, а Жанета — это амискюль от Главного Повара для заполнения лонжа.[67] Боюсь, Лерчику не понравится такая ръсторацiя.
— А она красивая, твоя невеста? — спросила Жанета.
Ее игривый тон мне совсем не понравился. Вот ведь форшмакъ! Жанета всю дорогу говорила о том, что предпочитает женщин! Еще не хватало, чтобы эта поклонница Сапфо положила глаз на Аннет! Я решил заранее позаботиться о том, чтобы Лерчик ей не понравилась.
— Она очень красивая, — промолвил я и добавил. — Но крайне агрессивная. На нашем месте она, не задумываясь, угробила бы старика.
— Значит, ей чего-то не хватает в постели, — констатировала Жанета.
Рольмопсъ твою щуку! Как вести возлюбленную в трактир, где в меню такой эротический фужнъ?[68]
— Слушай, давай сразу договоримся, что это моя девушка и ты не будешь посягать на нее! — воскликнул я.
— Ха-ха! — рассмеялась Жанета. — Значит, боишься, что она не устоит! Ха-ха, раз ты этого боишься, значит, у меня есть шанс.
