Федор Вихрев - «Эскадрон смерти» из космоса. Звездные каратели
Из подбитых машин удалось извлечь и восстановить пять реакторов. Все в рабочем состоянии, все проверили на стендах. Один разместили в спецвагоне и поставили на «Красную стрелу». Реактор отработал стабильно, электровоз разгоняли до ста — ста двадцати километров в час. Для реактора уровень загрузки колебался от четырнадцати до тридцати восьми процентов. Максимальная скорость ограничивается только состоянием пути и аэродинамикой подвижного состава. Точнее — ее отсутствием. Есть предложение изготовить еще один такой вагон и пустить модифицированные электровозы парой.
Еще пару реакторов удалось втиснуть в бомбардировщик Ту-22. Сейчас он превращен в летающую лабораторию, гоняют его от Москвы до Владивостока и обратно. Данные идут прямо в авиационные КБ.
В Дубне из остатков сверхпроводников удалось изготовить прототип реактора на реакции дейтерий-дейтерий. Запустили неделю назад, вчера он вышел на уровень нулевого энергопотребления — всю необходимую для эксплуатации энергию снимают с реактора. Послезавтра планируют начать подключать нагрузку. Примерная мощность — двадцать пять мегаватт. Может, и больше, но тут много непросчитанного, в первую очередь — по конструкции.
После переговоров с орбитой и с помощью нескольких специалистов и кое-каких запчастей, присланных с прыгуна, удалось подлатать шаттл около Дзержинска. Сейчас он пристыкован к прыгуну, идет ремонт. Там находятся все наши техники-курсанты, учатся.
Из хорошего — все. Теперь плохое. Его, к сожалению, тоже хватает.
Хотя из остатков удалось восстановить несколько роботов и обеспечить их запчастями и боекомплектом, но их запас не бесконечен. По ИХ нормам — на год примерно. Некоторые запчасти и боеприпасы можно выпустить у нас, но многое — сверхпроводники, электроника, псевдомышцы, броня, сенсоры, лазеры — к сожалению, пока нет.
Проблема с топливом для реакторов. Если дейтерий еще можно выделить на Земле, то гелий-3 получить почти нереально. Кое-какие запасы удалось создать после обработки термоядерных боеголовок, кое-что можно получить при облучении лития в реакторе, но этого очень мало. При запуске термоядерного реактора на реакции дейтерий-дейтерий тритий и гелий-3 являются побочным продуктом реакции, но выделить их — большая проблема. Из информации, полученной с прыгуна, одним из источников получения гелия-3 может стать переработка грунта со спутников и планетоидов. Сбор и анализ лунного грунта уже включены в программу первого испытательного полета шаттла после ремонта.
После внимательного изучения технических описаний, найденных в шаттлах, наткнулись на несколько экскурсов в историю создания сверхпроводников. В одном приводились несколько химических формул ртутьсодержащих низкотемпературных сверхпроводников. Один из них имеет температуру перехода выше температуры кипения жидкого азота. Сейчас несколько лабораторий пытаются изготовить подобный сверхпроводник, но пока неудачно.
Пока не удается изготовить броню, аналогичную той, что стоит на роботах и истребителях. По мнению нескольких ведущих НИИ, необходимы некоторые опыты в условиях низкой гравитации — на Луне или на орбите…
Солнечная система. Планета Земля. СССР. Подмосковье. Аэродром ЛИИ имени Громова. 19 сентября 1979 года. 11 часов 10 минутВсе присутствующие на аэродроме с волнением смотрели на самолет, выкатываемый из ангара. Сегодняшний день должен войти в историю авиации СССР.
Опытный Е-165ТЯР внешне мало отличался от принятого недавно на вооружение МиГ-31. Главное отличие его находилось внутри — вместо привычных двигателей Д-30Ф-6М в фюзеляже был установлен первый в СССР, да и в мире, авиационный термоядерный реактор холодного синтеза ТЯР-10А. В конструкции планера значительно увеличена доля титана и композитов. Еще одним существенным отличием стала система из четырех связанных с двигателем поворотных сопел, попарно расположенных в передней части фюзеляжа, за воздухозаборниками, и в хвостовой части самолета. Пока — недействующая, из-за слабой доведенности конструкции. В будущем эта система позволит самолету освоить режим вертикального взлета и посадки. А предполагаемая установка элементов системы управления вектором тяги основных сопел двигателя сможет вывести маневренность самолета на качественно другой уровень.
Перекомпоновка внутреннего пространства освободила место под отсек для размещения четырех модернизированных управляемых ракет большой дальности. На первом летательном аппарате с реактивной тягой, создаваемой при помощи термоядерного реактора, предполагалось достичь скорости полета, ограничиваемой лишь конструкционными свойствами материалов планера, почти в четыре раза превышающей скорость звука. Практический потолок нового самолета планировался на уровне тридцати пяти километров. На будущих модификациях предполагали существенно улучшить характеристики.
Солнечная система. Планета Земля. СССР. ОКБ Микояна ММЗ «Зенит», аэродром ЛИИ. 25 сентября 1979 года. 15 часов 30 минутЗемля! Родная!
Нет, все в порядке. Нет, с ума не сошел, просто с орбиты вернулся, вон на том шаттле. Ага, на этом самом. А вы тоже туда слетайте и покувыркайтесь там, как мы. А вот когда вернетесь, тогда и поговорим. Ну, если хочешь — слушай.
Началось это все… да уж больше полугода прошло, год скоро стукнет. Когда незадолго до Нового года меня вызвали и предложили пройти отбор в какую-то секретную техническую команду и намекнули на кое-что — я даже не колебался. Согласился сразу. Не зря мама говорила, что у меня шило в одном месте и в носу зудит — вечно лезу и влезаю всюду и везде. Не ошиблась она. Да. Сейчас вспоминаю свое голоногое детство и диву даюсь — как я себе ничего не сломал и не оторвал. Правду, видать, говорят — бог детей и дураков бережет. Интересно, а кто я больше?
В общем, собрали нас на каком-то полустанке и привезли куда-то в степь, в какой-то военный городок. Человек сто, не меньше. И все — технические службы. Кто от танкистов, кто от летчиков, связистов несколько. Даже с флота двое были. И офицеры, и сержанты со старшинами, и солдатики были. Что общего, спросишь? А то, что молодые все, лет до тридцати.
Городок? Небольшой такой городок, за колючкой. И начали нас тогда крутить да гонять. Сначала два дня нас доктора смотрели, тыкали, слушали и анализы брали. Четверть тогда отсеяли, хотя вроде все здоровые. Потом, почитай, три дня писали с утра до вечера. То по физике вопросы, то по математике, то по технике, то вообще не пойми что. Даже непонятно, что спрашивают-то. Потом неделю железки всякие смотрели и в них ковырялись. И двигатели всякие там были, и оружие, и электроника. И целые, и кусками, а то и вообще — дали деталь и спросили: мол, что это такое и откуда? Ну, сейчас-то я понимаю, что они хотели. А тогда — в непонятках все были. И каждое утро на утреннем построении объявляли, кто остается, а кто обратно в часть собираться идет. Нервы мотали — не дай бог кому такое пережить. Кое-кто ночью спать из-за этого не мог.
Ну, прошла эта веселая неделя. Нас едва четверть осталась. Собрали нас тогда в учебном классе и рассказали, что почем. Что тогда случилось в Германии, и у нас под Горьким, и в Белоруссии. В общем-то, мы и так кое-что знали. Правда, только из газет и журналов. Да еще по телевизору кое-что показывали. А тут — все рассказали. И фильмы крутили — показали, что эти громадины в городах делали; дорогу, всю в сгоревших легковых машинах; поле, где от танков только куски металла валяются да вся земля сожжена; проселок, где разбитая техника вперемешку с телами колонной тянется; как один такой робот полдесятка танков за минуту сжег и взорвал, а один танк вообще ногой раздавил, как таракана какого. До печенок пробрало. И сказали, для чего вся эта катавасия с писаниной да железками была. Проверяли нас. И по технике, и по наукам, а главное — по психологии. Чтоб новое могли легко понять, чтоб запоминали быстро, чтоб в коллективе понимание и дружба была, чтоб к преподавателю более-менее нормально относились. И под конец — сказали, кто нас будет учить. И особо предупредили, чтоб даже пальчиком — ни-ни. И что люди разные бывают.
Потом повезли нас куда-то под Москву. Там специально оборудованные боксы стояли, десятка полтора. И началась у нас учеба с практикой вместе. Рассказывали, что такое робот, да как устроен, да как его чинить и обслуживать. И тут же показывали. И при ремонте нас использовали, правда, только как подай-принеси-уйди, не мешай. Три месяца нас так натаскивали. И не только нас. С нами еще два десятка человек учились. Все в одинаковой униформе без знаков различия, но по поведению и выправке — офицеры. Правда, учили их меньше, чем нас. У них свое было. Когда мы с железками возились да разбирались, что откуда и куда идет, они в кабинах сидели на пару с учителем. Все три месяца мы так провели: мы внизу ковыряемся со своим инструктором, они — вверху со своим.