Виктор Тюрин - Ангел с железными крыльями
– Тогда? Простите меня, господа, но, честное слово, не знаю о чем речь. Мне очень неловко, но вы меня премного обяжете, если мы больше не будем об этом говорить.
Если Антон Павлович смотрел на меня с жалостью, то его приятель, похоже, начинал злиться.
– Этому господину, видите ли, неловко! Антон, ты только на него посмотри! Он же просто увиливает от ответа!
– Друг мой, не горячись ты так! А если все так и есть, как говорит, Сергей Александрович! Мозг ведь…
Я встал.
– Господа, извините за то, что принес вам беспокойство. Разрешите мне откланяться.
– Погодите, Сергей Александрович! – вскочил вслед за мной со стула хозяин квартиры. – Не обижайтесь на нас, ради бога! Я вам искренне верю! А Николай пусть так и остается Фомой неверующим!
– Я не обижаюсь, Антон Павлович. Просто говорить о том, чего не помню… – при этом я специально затянул паузу.
Пороховщиков, лишенный поддержки, и уже начиная чувствовать себя виноватым, в свою очередь, сделал попытку извиниться.
– Гм! У вас давно такое… происходит?
– Да нет. Сцепился с разбойниками, а один меня гирькой на цепочке приголубил.
– Так это тогда случилось?! – ахнул Иконников. – Голубчик вы мой! Почему вы сразу не сказали?!
Пороховщиков теперь уже с удивлением посмотрел на своего приятеля.
– Я же тебе об этом рассказывал! Сергей Александрович Машеньку тогда спасал! Да вспомни: ты мне еще сказал, что мне пора приключенческие романы начать писать!
Затем на еще не опомнившегося Пороховщикова был обрушен энергичный и красочный пересказ хозяина квартиры про чудесное спасение его племянницы. После чего подозрительность Пороховщикова постепенно увяла и, хотя был менее доверчивым, чем его давний друг, но даже он проникся ко мне сочувствием, что было видно по его взглядам. О моем гениальном прозрении больше не вспоминали. После пространного разговора ни о чем и двух чашек чая я наконец распрощался и ушел.
Придя домой, я посмотрел на часы и решил, что время не самое позднее и можно позвонить антиквару. Так и сделал, в результате чего мы договорились о встрече завтра вечером в его магазине.
Укутанный в белые одежды Петербург, несмотря на холод и густой снег, стал для меня прообразом родного дома. Нет, я не воспылал к нему горячей любовью, просто стал относиться к нему как месту, куда всегда могу вернуться. На пересечениях улиц я несколько раз проходил мимо разведенных костров, которые как островки тепла, охраняемые городовыми в занесенных снегом шинелях, сулили тепло и приют бездомным и случайным прохожим. Из снежной завесы то появлялись, то скрывались за ней освещенные витрины магазинов, яркий свет ресторанов и приглушенный шторами свет, идущий из окон квартир. Проезжающие мимо экипажи и автомобили скользили темными тенями на белом фоне зимней ночи.
Подойдя к антикварному магазину, я чисто автоматически оглянулся по сторонам. Только невдалеке, в снежной пелене, мелькнула фигура прохожего в шубе с поднятым меховым воротником и шапке, надвинутой на глаза. Толкнув дверь, вошел в магазин. Яркий, искрящийся свет, идущий от двух больших люстр, вместе с ощущением тепла и окружившими меня различными старинными предметами создали внутри меня на какие-то мгновения ощущение другого мира. Картины, оружие, статуэтки, шкатулки висели на стенах и стояли на многочисленных полках, в то время как напольные вазы, часы, массивные фигуры слонов и каменных идолов разместились на полу. Подошел к одной из ближайших витрин. На черном бархате были выставлены различной формы медальоны. В этот момент откуда-то сбоку раздался голос мужчины:
– Сударь, вы что-то хотели? Подарок жене? Или на Рождество?
Я повернулся в его сторону. Чуть в стороне от входа находилась конторка, за которой стоял невысокий, полный, с сединой в густых волосах и бороде мужчина. Лицо спокойное, открытое, но худое, а под глазами мешки. Одет он был во все черное, как приказчик из похоронной конторы: пиджак, брюки, жилетка, туфли.
– Мне нужен Михаил Васильевич.
– Вы с ним договаривались о встрече?
– Да.
Приказчик отошел к дальней стене, где я только сейчас заметил дверь, искусно скрытую портьерой, и, чуть приоткрыв ее, негромко сказал:
– Михаил Васильевич, к вам пришли.
– Сейчас подойду, – раздался голос хозяина магазина.
Продавец вернулся на свое место и повторил:
– Он сейчас подойдет.
Я кивнул головой и отошел к развешанному на стене оружию. В основном это были шпаги и сабли, среди которых из огнестрельного оружия присутствовало несколько старинных пистолетов, заряжавшихся с дула. Один из них привлек мое внимание своей узорчатой насечкой, я уже хотел снять его и рассмотреть поближе, как раздался голос хозяина:
– Сергей Александрович, здравствуйте! Я полностью к вашим услугам!
– Здравствуйте, Михаил…
Меня перебило резкое треньканье дверного колокольчика. Дверь широко распахнулась, и в магазин почти вбежал грабитель в маске и с обрезом в руках, следом за ним на пороге появился еще один налетчик в маске. Последний держал в руке револьвер, направленный на меня и на хозяина антикварной лавки. Сделав два шага, он остановился, держа нас под прицелом, в то время как бандит с обрезом подскочил к приказчику и ударил того стволом по голове. Старик со стоном упал на пол. Спустя несколько секунд дверь снова распахнулась, и в проеме появился третий налетчик. В длинном пальто, в маске и с пистолетом. Именно его я видел перед тем, как войти в магазин. Аккуратно закрыв дверь, он щелкнул задвижкой, затем неторопливо развернулся в нашу сторону. Не спеша осмотрелся, словно пришел в гости, сделал несколько шагов вперед, остановился.
– Здравствуйте, господа. Просьба не волноваться! Никого убивать не будем! Это просто ограбление! Теперь займемся делом! Михаил Васильевич, пройдемте в кабинет! У меня к вам есть приватный разговор!
Хозяин антикварного магазина бросил на меня жалобный взгляд. Что делать? Я ничем в этой ситуации не мог ему помочь, поэтому ограничился словами:
– Делайте, что вам говорят.
Главарь в ответ на мои слова осклабился:
– Вот и правильно. Слушайся здоровяка и все будет хорошо! Семен, смотри в оба! Воробышек, на дверь!
Налетчик с револьвером в руке, подойдя, встал в трех шагах от меня, второй бандит с обрезом занял пост у двери, а тем временем хозяин магазина под конвоем главаря скрылся за портьерой своего кабинета. Кольт, с патроном в стволе, сейчас лежал в кармане моего пальто, но попробовать его выхватить, значит, стопроцентно получить пулю в грудь. Оставалось стоять и ждать, пока какая-нибудь случайность не изменит расклад. Спустя несколько минут я услышал громкие выкрики Антошина из-за полуоткрытой двери:
– У меня нет таких денег! И никогда не было!
Судя по всему, это был ответ на заданный ему вопрос. В свою очередь разозленный отказом грабитель так же повысил голос:
– Жирная тварь! Может, ты решил, что я тебя просить пришел! Нет! Я здесь, чтобы забрать свое!
– А-А-а!!
Как только раздались громкие крики боли, перемежаемые стонами, на верхних ступеньках винтовой лестницы, соединяющей первый и второй этажи, показалась фигурка молоденькой девушки. Она еще ничего не поняла и с криком: «Папочка! Что случилось?! Папочка!» – стала быстро спускаться вниз, но вдруг неожиданно увидела бандитов с оружием и застыла как вкопанная. Видно, услышав шум, в проеме двери появился главарь:
– Чего там?!
– Девка его! Видно, дочка! – и Семен ткнул револьвером в сторону замершей в испуге девушки. На его жест невольно отвлекся и второй бандит, стоящий у двери. Мне этого вполне хватило, чтобы выхватить пистолет и начать стрелять. Пуля, ударив в лицо Семена, развернула его и отбросила назад. Он еще только падал спиной на стенд со старинными монетами, как я выстрелил в Воробышка. Пуля пробила ему правое плечо, и выпавший из руки обрез звонко ударился о плитку, а в следующую секунду раздался дикий вопль. Налетчик даже не закричал, а заверещал как свинья, которую режут. Главарь, не раздумывая, быстро вскинул руку с оружием, выстрелил в меня и тут же скрылся за занавесью. Он промахнулся, я же побоялся стрелять, так как мог случайно попасть во владельца магазина. Продолжая держать под прицелом дверь кабинета, бросил быстрый взгляд на подстреленных мною бандитов. Семен лежал на боку, привалившись к ножке стола – витрины, среди осколков стекла и разлившейся крови. Его глаза были широко открыты и слепо смотрели в стену. Второй бандит сидел на полу, и с всхлипами и стонами баюкал свою раненую руку. Дробовик лежал в метре от него. У главаря, оказавшегося в ловушке, не выдержали нервы:
– Падла, дай нам уйти!! Ведь порешу хозяина!! Мне его кончить, что полуштоф махнуть!!
Ответом на его слова стал истерический плач девушки, у которой сдали нервы, а затем раздался голос ее отца:
