Сергей Шхиян - Кукловод
— Как не знать, нас таких долгих людей на земле мало, все рано или поздно встречаемся. Марфу я хорошо знаю, да и с этим Иваном случалось видеться, — усмехнулась она, почему-то, отводя взгляд. — Выходит ты с ними тоже знакомый.
— Выходит. Так нас кто, Иван привез?
— Нет, то был не он, а совсем другой человек, — покачала она головой, ненароком добавляя мне новую информацию.
Теперь я узнал, что спасли нас не «добрые люди», а лишь один «добрый человек», о котором она упорно не хочет говорить. Конечно, ставить логические ловушки и выпытывать, то, что Ульяна хочет скрыть, было не совсем корректно. Однако это дело касалось не столько ее, сколько нас с Машей, и я решил не слишком щепетильничать.
Что это за человек я спрашивать не стал, вернулся к нашим делам:
— А когда моя барышня проснется?
Ульяна лишь неопределенно развела руками:
— Может уже сегодня, а может и через неделю. Этого никому неизвестно. Восстанет, как в ней дурной сок исправится. Девка она, я гляжу, молодая, здоровая, отоспит свое, и проснется.
У меня сразу же возникли вопросы, что это за лечение сном, но, имея опыт общения с такого рода людьми, знал, что расспрашивать ее бесполезно. Вместо этого, мы еще поговорили о прошлом. Как все старые люди, Ульяна лучше помнила свое молодость, чем то, что случилось недавно. Наговорившись, знахарка ушла в сарай разбираться с собранными травами, а я остался с Машей. Она по-прежнему не подавала признаков жизни, но я успокоенный старухой, больше за нее не волновался.
Я, видимо, так хорошо выспался за неделю беспамятства, что теперь даже смотреть не мог на лежанку. Тело за время долгой бездеятельности потеряло гибкость, мышцы ощущались вялыми, и я пошел на улицу размяться. Луна еще не взошла, ночь была темной, так что никто назойливым вниманием не мешал мне делать все, что я захочу. Истязал я себя довольно долго, и вернулся в избу только тогда, когда мое посконное исподнее белье стало мокрым от пота. Нагруженные мышцы сладко ныли, и чувствовал я себя прекрасно. Ульяны все еще не было, Маша по-прежнему спала.
Я сходил к колодцу, разделся и вылил на себя несколько ведер холодной воды. Мокрый и счастливый, влетел в светлицу и чуть не сбил с ног княжну. Маша вскрикнула и испугано шарахнулась от меня в сторону. Я ее удержал и успокоил.
— Как же ты меня напугал! — придя в себя, сердито сказала она. — Просыпаюсь и ничего не могу понять. Темно, какая-то изба, лавка. Пошла к дверям, а на меня нападает мокрый голый мужик! Что случилось, как мы тут оказались? Мы же были возле избы брата Ивана?!
— Про Ивана пока забудь, — сказал я. — С нами случилось что-то вроде чуда.
— Какое еще чудо? Ты можешь толком объяснить?
— Могу, если ты меня не будешь прерывать. Хотя нет, не могу. Я сам пока ничего не понимаю. Знаю только, что мы сейчас в надежном месте у одной моей старой знакомой.
— Знакомой? — иронично переспросила она. — Это интересно!
Я проигнорировал ее тон и сразу взял быка за рога:
— Когда ты узнаешь, что теперь не зима, а лето и мы находимся в пятистах верстах от Москвы, тебе станет еще интереснее!
— Сейчас лето? — уцепилась она за первое слово. — Что ты этим хочешь сказать?
— Ничего не хочу. Выйди за дверь и сама посмотри.
— Ты, надеюсь, шутишь? — спросила она, потом воскликнула. — Что это на мне надето?!
— Холщевая рубаха, — ответил я. — Очнись, я тебе сказал правду. Не знаю, что произошло, но тогда на улице с нами что-то случилось. Я потерял сознание, ты, скорее всего, тоже. Потом нас сюда привез какой-то человек и оставил моей знакомой старухе. Мы проспали целую неделю и только сегодня проснулись. Я — утром, ты вечером.
— Господи, что ты такое говоришь! Разве такое может быть? — испугано, сказала она.
— Все может. И люди могут летать, и сумасшедшие братья убивать родных сестер, и еще много чего. Ты только не волнуйся, все будет хорошо.
— Нет, я тебе не верю! Такого не может быть!
— Ладно, пойдем, сама посмотришь, — сказал я, взял Машу за руку и вывел на улицу.
— Господи, — только и прошептала она, оказавшись в теплой летней ночи. — Значит, ты не шутил?
— Какие еще шутки. Ты думаешь это все новости?
Она не ответила, наверное, боялась узнать, что еще на нас свалилось.
— Мы с тобой вернулись назад, — договорил я.
— Куда, назад? — с каким-то мистическим ужасом, прошептала она. — Я не понимаю!
— В июнь месяц.
— Правда? — протянула она. — А это хорошо или плохо?
— Пока не знаю. Помнишь, тогда в бане, со мной разговаривал человек?
— Тот? Помню, твой родственник.
— Нет, это был я. Ты мне не поверила, и напрасно. И теперь все объясняется. Сейчас мы с тобой оказались в июне двенадцатого года. И теперь знаем, что с нами произошло в ноябре.
— Зачем вспоминать, я почти дала слово Пете Кологривову, — перебила меня княжна.
— Да, конечно. Только я сейчас говорю совсем о другом. Мы с тобой знаем, что нам пришлось бежать из вашего дома, и за нами гнался твой брат.
— Знаем, — согласилась она.
— Вот я и отправлюсь нам помочь. Приготовлю все нужное в лесной избушке…
— Значит, ты все это специально подстроил! — непонятно почему, возмутилась Маша. — Вот не думала!
— Что я мог подстроить? Я у вас в имении увидел тебя первый раз в жизни. Это ты меня, оказывается, уже знала… Все так запутано… Пожалуйста, не перебивай, а то мы так ни до чего не договоримся. Я и сам пытаюсь понять.
— Что ты понимаешь?
— Получилось, что я помог нам спастись, — продолжил я. — Специально туда приехал в лес и все подготовил. Это понятно…
— Значит, это я во всем виновата? — неожиданно, спросила княжна.
— Никто ни в чем не виноват. Нам сейчас нужно думать, что делать дальше. Твои родители мне говорили, что мы с ними были знакомы, и я лечил твою мать…
— Ну, да, прошлым летом, когда мы жили в Усладах. Мама заболела, и ты ее вылечил.
— А теперь получается, что сейчас и есть то самое лето, только оно еще не прошлое, а нынешнее. И я познакомлюсь с вашей семьей.
— Но мы же и так, — начала она, подумала и согласилась, — хорошо, хорошо, если хочешь, знакомься.
— Ты не знаешь, как мы познакомились с твоей семьей, и где я тогда жил?
— Нет, мы тогда с тобой не встречались. Когда мама заболела, я гостила у Юсуповых.
— Ты постарайся вспомнить, может быть, у вас какой-нибудь разговор на эту тему был? Не из этого же села я к вам попал.
Маша задумалась, но так ничего и не вспомнила. Однако вполне по делу спросила:
— А как же я с тобой в Услады поеду, если гощу у Юсуповых?
— Значит, не поедешь. Интересно…
Что интересно, я договорить не успел, к нам подошла Ульяна. Увидев, что мы вдвоем, приветливо поздоровалась с княжной. Маша ответила, и я заметил, постаралась рассмотреть в темноте, правда ли хозяйка старуха. Убедившись, сразу успокоилась.
— А ты чего это, Алексей Григорьевич, не зовешь гостью в избу? Сейчас я на стол накрою, будем ужинать.
— Вы идите, я следом, — попросил я, и когда женщины вошли в дом, спешно оделся.
Когда я привел себя в порядок и вошел в избу, Ульяна уже начала накрывать на стол, а княжна Марья с непроницаемым, суровым лицом рассматривала рубище, в которое была одета. Мне кажется, только воспитание помешало ей учинить по этому поводу скандал. Пока знахарка возилась с ужином, Маша не произнесла ни слова.
Наконец, хозяйка пригласила нас к столу. Еда была простая, деревенская: хлеб, кисель, яйца и молочные продукты. Появилась на свет и заветная бутылочка. Ульяна разлила зелье по кружкам. Водка у нее оказалась вкусной и ароматной, настоянной на травах. Я с удовольствием выпил полную чарку, а Маша лишь слегка пригубила.
— Люблю я грешница, водочку, — призналась старуха, и сразу налила по второй. — Очень она для внутренностей полезная.
После третьей кружки, бабку заметно развезло. Маша хоть и пила совсем помалу, тоже опьянела. И меня повело, видимо, сказались все недавние стрессы. Все как-то, расслабились и подобрели. Однако разговор у нас так и не клеился, слишком разные люди собрались за столом. Ульяна, решила развеселить гостью, и завела разговор о наших с ней прежних отношениях.
— А знаешь, милая, — сказала она, — мы с Алешей старые знакомцы. Он меня еще сопливой девчонкой знал.
— Вас, бабушка? — удивилась Маша.
— Меня, милая, меня. Уж не припомню, сколько мне тогда годов было, только совсем мало. Алеша, сколько мне было?
Княжна посмотрела на старуху, потом на меня, и решила, что та сумасшедшая.
— Лет тринадцать, четырнадцать, — ответил я.
— Тогда сколько тебе сейчас? — спросила Маша.
— Тридцать один, — весело ответил я.
— А вам, бабушка?
Старуха задумалась и смущено ответила:
— Я точно милая своих годов тебе не скажу, со счетом я не очень лажу. Вот, спроси меня, какая трава, от какой хворобы помогает, тут я никогда не ошибусь.
