Вячеслав Коротин - Попаданец со шпагой
- Да просто я хотел посмотреть на вашу реакцию, господин поручик, - улыбнулся чиновник. - Возможны были некоторые варианты вашего поведения, которые позволили бы мне сделать окончательные выводы. До утра прошу из этого заведения не выходить.
Во нахал!
- Сударь, - холодно бросил я, - вы не смеете мне указывать и ограничивать мою свободу. Постарайтесь понять, что, согласившись следовать в Венден вместе с вами, я оказываю любезность, а не подчиняюсь вашему произволу. И пока, после разъяснения ситуации, согласен удовлетвориться лишь извинениями. Если же вы продолжите доставлять мне неудобства, то гарантирую ещё и неприятности по службе.
- Вам так хочется погулять этим промозглым вечером?
- Я просто не терплю, когда мне указывает, что делать и как себя вести человек, не имеющий на это права.
- Я не понимаю вашего упорства...
- Сожалею. Послушайте: вы меня утомляете, я ведь могу и передумать составить вам компанию по пути в Венден.
- У меня есть возможность вас заставить.
Вот чего доёживается, ферфлюхер хренов? Жить ему скучно?
- Сядьте! - он, конечно, мог проигнорировать мою реплику, но видно, что подействовал тон - прежде чем фон Дуттен смог осмыслить происходящее, "организм" уже снова усадил его на прежнее место.
- Так вот, - прошипел я, - если вы, дубина стоеросовая, посмеете отдать приказ своим солдатам, то одного я застрелю, а второго заколю. И за их жизни отвечать придётся именно вам, как и за попытку срыва выполнения поручения его высокопревосходительства. Особого поручения. Напрягите свой умишко и попытайтесь сообразить, что офицеры со знанием местного языка и с приказом за подписью самого министра просто так в этом захолустье не появляются. Только попробуйте применить силу в отношении меня, и Сибирь вам гарантирована.
- Сударь, я не привык... - начал приходить в себя немец.
- А мне ровным счётом наплевать на то, к чему вы привыкли. Я вам сказал уже больше того, чем был обязан. Делайте выводы сами, - так и хотелось добавить: Хао! Я всё сказал!
Но держался он неплохо. Всё-таки характер имеется.
- Я лишь выполняю свой долг.
- Я тоже. И вы мне мешаете это делать. Излишнее служебное рвение, которое вы проявляете, может привести к большим неприятностям. Я уже обещал, что поеду с вами - благо мне по дороге. Большего вы от меня требовать не смеете. Честь имею, господин фон Дуттен.
Встал и, не оглядываясь, отправился к себе в комнату. Тихону велел на всякий случай ночевать у меня - бес его знает, что может прийти в голову этому бароше в связи с уязвлённым самолюбием. Лучше иметь слугу рядом. В случае чего отобьёмся как Атос с Гримо в винном подвале.
Заснуть долго не мог - всё думал: не слишком ли я оборзел в беседе с полицейским чином?
Хотя вряд ли - эту шушеру в начале девятнадцатого века дворяне, а уж тем более офицеры, если верить соответствующей литературе, мягко говоря, недолюбливали. Не знаю кто там высший воинский начальник в Цесисе (тьфу ты - в Вендене), но однозначно должен принять мою сторону. Вернее почти однозначно - может ведь и родственником этого хмыря оказаться. Или просто немцем с "национальной солидарностью".
С утра позавтракали перловкой на кислом молоке - вкусной такую еду не назовёшь, но "попитаться" перед дорогой было необходимо. Я бы конечно лучше чем-нибудь поприятнее перекусил, хоть яичницу можно было заказать, но завтрак для меня почти всегда был именно "питанием", а не едой - с самого детства поутру никакого аппетита. Вот часам к одиннадцати - да, прорезался, чисто как у Винни-Пуха: "одиннадцатичасовое настроение".
Погодка выдалась неплохая и дорога была не раскисшей, так что двигались мы вполне споро. Солдаты держали себя по отношению ко мне совершенно индифферентно, хотя наверняка получили в отношении меня соответствующие распоряжения от своего "босса".
Фон Дуттен тоже достаточно долго сохранял молчание, но на втором часу пути не выдержал:
- Господин Демидов, разрешите у вас спросить один вопрос?
Я не стал изгаляться по поводу того, что согласен "ответить ответ". В конце концов, даже природные русские и не такие ляпы зачастую делают.
- Слушаю.
- Вы ведь наверняка солгали, когда сказали, что ваша мать - латышка.
- Почему вы так решили?
- Я знаю, что были случаи женитьбы дворян на крестьянках, возможно даже на инородках, но о таком случае знала бы вся Лифляндия. А я не слышал ни о чём подобном.
Умный всё-таки, зараза.
- Ну что же, разговор у нас приватный, так что могу сказать: вы не ошиблись. Однако развивать эту тему не будем. Я лишён возможности удовлетворить ваше любопытство на этот счёт.
- Ну что же, понимаю. Только вы зря демонстрируете свою неприязнь ко мне столь явно. Я ведь делал и делаю только то, что мне должно.
- Вот и делайте, но только ещё и думайте при этом.
- Боюсь, что вы напрасно так рано расхрабрились, господин поручик. Ничего ещё не выяснено и ничего не кончено, - местный полицейский слегка пришпорил своего коня и поехал чуть впереди.
А мне и в кайф - как раз открылась Гауя и до горизонта дорога пролегала как раз вдоль реки. Даже в ноябре - красавица! Сколько сотен километров я отмахал в своё время с рюкзаком в её окрестностях - никогда не переставал удивляться великолепию природы в этих местах. Описать это невозможно - только видеть. Утёсы, лес, реку...
Вот, кстати, клевало здесь всегда посредственно. Но зато трофейно. Пару раз ничего кроме как на уху не наловишь, а в третий, таких жереха, щуку или голавля можно зацепить, что домашние на несколько дней белковой пищей обеспечены...
Воспоминаний мне хватило как раз до шлагбаума перед въездом в Венден. Дежурный офицер вполне удовлетворился моей подорожной, я спросил, как найти начальника гарнизона (хотя фон Дуттен и сам наверняка знал, как, но подстраховаться всё-таки стоит).
Поехали по городу - совершенно неузнаваем, кроме старого, ещё средневекового замка, ничего знакомого.
Комендатура (или как она здесь называется) располагалась в двухэтажном каменном доме. Мы спешились, и Тихон принял Афину. Ну, где здесь коновязь, надеюсь, разберётся.
Я проследовал вместе с титулярным советником внутрь строения через достаточно непрезентабельную дверь. Пройдя по паре коридоров, мы оказались в чём-то типа приёмной, где находился адъютант в чине подпоручика. Пехотного. Вот разобраться в каком полку он служит, моего послезнания точно не хватает - мундир зелёный, воротник жёлтый. Ну и бес с ним на самом деле.
Мой сопровождающий, пошептавшись с адъютантом, поскрёбся в дверь, заглянул и просочился внутрь.
Через пару минут вызвали и меня. В довольно просторном кабинете кроме фон Дуттена я увидел довольно молодого подполковника в той же форме, что и у адъютанта в приёмной. Высокий и худой блондин, курносый и с непропорционально длинными руками - классный шпажист из него бы получился...
- Поручик Демидов, следую к месту службы в Ригу из Санкт-Петербурга, господин подполковник, - отрекомендовался вроде как положено.
- Здравствуйте, поручик. Подполковник Зальца, комендант Венденского гарнизона.
Особого радушия не наблюдалось. Понятно - напел уже "полицай" про мою "подозрительную личность". Вроде был бы должен имя-отчество назвать при встрече с таким же как он кадровым офицером. К тому же немец-немцу глаза, наверное, выклёвывать не будет. Да и знакомы они, по всей вероятности, давно. Так что моя ставка на корпоративную солидарность военных против "крапивного семени" почти наверняка не спляшет.
- Позвольте ознакомиться с вашими проездными документами, - протянул руку комендант.
- Прошу, - отдал я подорожную.
Подполковник быстро пробежал глазами бумагу, нахмурился, подошёл к своему столу и, выдвинув "шуфлятку". выудил из недр ещё некий "пергамент". Лицо его вытянулось и последовал вопросительный взгляд в сторону фон Дуттена.
- Отто Карлович, - немедленно отреагировал титулярный советник, - документ ведь может быть и истинным, но тот ли его везёт, кому это на самом деле поручено?
Вот сука! Ведь вляпался уже по самые гланды, но всё продолжает пакостить, пытаясь "выкарабкаться".
- Вадим Фёдорович, - в сомнении обернулся ко мне Зальца, - а у вас есть ещё какие-нибудь документы, подтверждающие, что вы следуете именно по приказу его высокопревосходительства?
- Есть, - я был зол и временно неадекватен. - Пакет командиру батальона лично от военного министра. Посмеете вскрыть?
