Дмитрий Дашко - Мы из Тайной канцелярии
Иван просветлел.
Этот вечер мог закончиться по-другому: так, как нам хотелось, как мы предполагали. Увы, планида решает за нас всё.
Мы только закончили приготовления к балу, как на пороге появился встревоженный денщик.
— К вам из Сыскного приказа пожаловали. Прикажете впустить?
Не дожидаясь дозволения, в комнату влетел сгусток энергии — сыщик Сыскного приказа Чирков. Лицо его было мрачнее тучи.
— Господа!
Мы склонили головы, приветствуя.
— Прошу следовать за мной! Только что в Неве выловили тело, в котором опознали вашего непосредственного начальника — комиссара Хрипунова. Его смерть была насильственной, господа. Это убийство!
Страшная пустота навалилась на нас с огромной силой.
«Думаешь, Генерал?» — мысленно спросил Иван.
Мне передалась его подавленность, его тоска по человеку, успевшему стать для нас другом.
«Он! Гадёныш!»
Мы не раз и не два нападали на след этого Мориарти российского преступного мира, но он с лёгкостью ускользал из наших сетей. И вот, наконец, нанёс ответный удар, простить который мы не имели права.
Эпилог
Трое усталых, измученных мужчин сидели за столом и вяло переговаривались. За окнами бурлила городская жизнь: гудели автомобили, с рёвом проносились самоубийцы байкеры, с шумом покачивались деревья.
— Евгений, вы точно уверены в том, что ваш дядя остался в восемнадцатом веке?
Южин вскинулся:
— Могу повторить ещё раз: я галлюцинациями не страдаю! Дядя оказался в прошлом, как это произошло — ему неизвестно, он хочет вернуться и просит у нас помощи.
— Повторные контакты были?
— Нет. Более того, у нас возникли проблемы: мы не можем использовать Ивана Елисеева в качестве реципиента.
— Раньше могли, а сейчас нет — почему?
— Могу высказать гипотезу — либо у него возникло что-то вроде иммунитета к нашим подключениям, либо он научился ставить мозговой блок. Я больше склоняюсь к первому варианту, но и второе скидывать со счетов тоже нельзя.
— Есть другие источники, которые могут подтвердить то, что ваш дядя попал в прошлое?
— Мы работаем над этим, — ответил вместо Южина профессор Орлов. — Проблем масса, в том числе технических и организационных, но всё решаемо. Хотя, на мой взгляд, нужно смириться с фактом физического переноса во времени, механизм которого мы не представляем.
Куратор из ФСБ повернулся к профессору:
— Хорошо, мы столкнулись с неординарной ситуацией: наш современник провалился в прошлое. Я принимаю это как факт и не требую дополнительных подтверждений.
Орлов и Южин облегчённо вздохнули, а «эфэсбэшник» продолжил развивать мысль:
— Перехожу к главному: какие потенциальные угрозы это несёт?
Профессор вяло дёрнул плечами:
— Я не знаю… Никто не знает. Такое произошло впервые.
— А как-нибудь смоделировать, спрогнозировать развитие ситуации возможно? Если понадобится самая дорогая техника, суперкомпьютеры, например, — дайте знать, я пробью.
— Боюсь, для достоверной модели у нас нет полноты информации… Да что там — научной базы, под которую можно подвести прогнозы, нет! И не только у нас — никто в мире не сталкивался с такой проблемой.
— Ну а как вы считаете: этот Елисеев, оказавшись в прошлом, может изменить нас… наше время? — вкрадчиво поинтересовался «эфэсбэшник».
— У меня есть только теории, и этих теорий несколько. Самый благоприятный по отношению к нам вариант: я назову его «круги по воде» — время будет гасить созданные Елисеевым изменения и потихоньку сведёт к нулю его вмешательство. В итоге всё останется прежним.
«Эфэсбэшник» кивнул:
— Да, такой вариант и впрямь предпочтительнее.
— С другой стороны, пресловутый эффект бабочки ещё никто не отменял, — продолжил Орлов.
— Но почему мы с вами ничего не ощущаем, не видим никаких изменений? — спросил Южин.
— Хотя бы потому, что мы их и не должны почувствовать. Время меняется вместе с нами, и никто понятия не имеет как. Станет вполне естественным то, что Наполеон не станет вторгаться в Россию или вообще победит. Может, Гитлера не будет, может, он в пух и прах разобьёт СССР! Да чего уж… не удивлюсь, если кто-то из нас просто не родится в изменяемом прошлом, а мы этого и не заметим. Для нас всё будет привычным порядком вещей.
— Ужас какой-то! — разом вспотевший «эфэсбэшник» вытер мокрый лоб. — Надо что-то предпринимать!
— Что?! — хмыкнул Орлов. — Наша технология позволяет вести наблюдение, но ничего изменить не получится.
— А если повторно связаться с попаданцем, объяснить, что он представляет собой хроногранату с непредсказуемым масштабом разрушения, убедить его удалиться в какую-нибудь глушь и жить там, не отсвечивая?
Южин усмехнулся:
— Вы моего дядю не знаете! К тому же он вовсю резвится в прошлом: служит в Тайной канцелярии.
— Разве он не понимает всю опасность своих поступков?! — удивился «эфэсбэшник».
— Он верит в то, что занимается полезным делом. Ему многое не нравилось в нашей жизни, не удивлюсь, если он попытается это изменить.
— Из прошлого?
— Да.
— Сумасшедший!
Куратор замолчал, переваривая информацию, потом снова с надеждой посмотрел на Орлова:
— Так что — тупик, нет никакого выхода?
Профессор подался вперёд, его глаза хищно блеснули:
— Скажите, то, что вы предлагали… любое оборудование, суперкомпьютеры — это не блеф?
— Никоим образом. Если всё зашло далеко, конторе по силам пробить для вас бюджет, сравнимый с бюджетом самой крупной госкорпорации. Наверху не дураки сидят.
— Надеюсь, — задумчиво произнёс Орлов. — Завтра… нет, сегодня я подготовлю заявку на оборудование. Готовьтесь к расходам, безумным расходам!
— Всё, что угодно… любые деньги! — кивнул куратор.
— Замечательно!
Орлов обратился к Южину, который с удивлением вслушивался в разговор:
— Вся надежда на вас, дорогой коллега.
— Что я могу сделать, Арсений Петрович?
— Помните, как подключались к Елисееву-старшему? Тот день, когда он получил известие о гибели брата?
— Разумеется.
— Я изучил показания датчиков и заметил одну странность, только не знал, как её интерпретировать. А сейчас (вот что значит цейтнот!) догадался. По-моему, в какой-то момент, буквально на секунду, из наблюдателя вы превратились в кукловода.
— Простите, профессор… не понял.
— А вы подумайте хорошенько, проанализируйте. Ну…
— Мне нужно немного времени.
— Пожалуйста, пожалуйста. Мы не будем мешать, — засуетился «эфэсбэшник».
Южин стал вспоминать.
Он смотрел на мир глазами Егора Савелича Елисеева, чувствовал тоже, что и он…
В горле пересохло, захотелось пить. Супруга услужливо подвинула кувшин с чистой родниковой водицей, но вместо него рука почему-то сама потянулась за молоком, кое Егор Савелич весьма недолюбливал (говоря по правде, мучился опосля животом, худо было — хоть «караул» кричи). Сам не осознавая, что делает, Елисеев-старший налил кружку доверху и выпил в три больших глотка. Желудок отозвался недовольным бурчанием.
«Господи, что со мной?!» — опомнился вдруг Егорий Савелич. — «Нешто смерть братца так подействовала, что сам не свой?!».
— Понял! — вскрикнул Южин.
— Что? — разом вскинулись его собеседники.
— Как вам сказать, — Евгений смущённо запнулся, — я человек городской на все сто процентов, в деревне был только в детстве, да и деревней в полном смысле её не назовёшь — дача. Ни коров, ни коз не держали. А я всегда мечтал попробовать парное молоко, чтобы было оно сразу после дойки, ароматное, с пенкой, всю жизнь с ума сходил: всё хотел узнать, какой у него вкус. И когда увидел на столе Елисеевых крынку с настоящим парным молоком, то ЗАСТАВИЛ Егория Савелича его выпить! Это получилось совершенно непроизвольно, я тогда не сообразил.
Орлов кивнул «эфэсбэшнику»:
— Вам всё ясно?
— Абсолютно! Готовьте заявку на оборудование, профессор!
Он шёл, не разбирая дороги. Ему было всё равно, куда идти. Брёл, одержимый лишь одной мыслью — вперёд, только вперёд!
Оставались позади деревни и сёла с брешущими собаками, любопытной детворой и вечно занятыми взрослыми, которым не было никакого дела до одинокого путника. Поля сменялись лесами и оврагами, порой дорогу преграждала речушка, и тогда он переходил её вброд, а перебравшись на тот берег, наскоро сушился и снова шагал вперёд к неведомой цели.
Иногда приходилось пробираться и сквозь бурелом. Весь расцарапанный, в изодранной одежде он выходил на просеку и довольно щурился, обозревая округу.
Скудные припасы в холщовом мешке закончились, путник два дня ничего не ел, не чувствовал голода. Сорвёт травинку али корешок выкопает, очистит, пожуёт и всё, сытёхонек. Много ему не надо.
