Деньги не пахнут 7 - Константин Владимирович Ежов
В голове Алекса вспыхнула неприятная мысль: а вдруг весь этот "проект-мечта" – всего лишь тонкая приманка? А вдруг за ширмой доброты скрывается желание заполучить разработки, чтобы использовать их в свойственном Уолл-стриту стиле?
Сомнения жгли изнутри, как холодный свет прожектора.
Но затем память подбросила другой факт, трудноигнорируемый: именно Сергей Платонов был крупнейшим донором Фонда Каслмана.
Цифры, обнародованные совсем недавно, подтвердили это.
Человек, способный без колебаний отдать миллионы на редкое заболевание, мог ли он быть таким же, как остальные хищники с финансовых рынков? А если нет… то кто тогда скрывался за безупречно выглаженной рубашкой и блеском дорогих часов?
Лес вокруг шумел, как будто подсказывал: ответ не так прост, как хотелось бы.
Обещания лечить редкую болезнь у Сергея Платонова не ограничивались громкими словами – крупные суммы исчезали с его счетов задолго до любой публичности. В этой готовности вкладывать деньги чувствовалось нечто большее, чем попытка произвести приятное впечатление.
Смутные рассказы, расползающиеся по соцсетям, создавали вокруг него ореол странной, почти неловкой доброты:
– Касатка приезжала в нашу клинику…
– Говорят, он сам оплачивает все расходы в VIP-палатах…
– На похоронах друга появился Сергей Платонов. Хотя пациент был без страховки, он взял на себя лечение, оплатил самые дорогие анализы…
Если всё это правда, то перед людьми стоял человек, который не играет в благотворительность, а живёт ею.
Но внутри Алекса всё равно ворочалось сомнение, холодное и упорное, как камешек в ботинке. Где грань между настоящей этичностью и искусно выстроенным образом? Где кончается искренность и начинается расчёт?
Пока мысли кружились ворохом, словно сухие листья в океанском ветре, дорожка вывела обоих к уединённой, тихой тропе. Хвойный воздух пах смолой, и отдалённый гул прибоя будто притягивал внимание, не мешая разговору, а подчеркивая его важность.
Оглядевшись, убедившись, что рядом никого, Алекс заговорил – медленно, тщательно подбирая слова:
– Вы заявили, что хотите использовать искусственный интеллект для лечения редких заболеваний.
Голос прозвучал ровно, но в каждом слове чувствовалось напряжение. Осторожный интерес, переплетённый с испытанием. Алекс смотрел прямо в глаза Платонову, пытаясь прочесть в их спокойствии что-то скрытое.
– Это смелый замысел, – продолжил он. – Даже очевидный потенциал не меняет того, что медицина и ИИ – одна из самых сложных комбинаций. Стоимость данных, их обработка, интерпретация – всё это тонет в огромных расходах.
– Но отдача от этого тоже велика, – прозвучал ответ.
Слова "многое можно получить" больно ударили по внутренней тревоге Алекса. Так обычно говорили инвесторы, которые считают только перспективу прибыли. Так говорили те, от кого Сандерс мечтал отгородиться при создании Next AI.
Неужели и Платонов из той же породы?
– Если под рукой миллиард долларов, то да, можно ожидать серьёзного прогресса, – произнёс Алекс с кривой, почти усталой усмешкой.
Но вместо ожидаемого энтузиазма лицо Платонова мгновенно потемнело.
– Серьёзный прогресс… Хм. Не так уж всё очевидно.
– Вы сомневаетесь в возможности?
– Если закрыть глаза на методы – возможно. Но здоровье людей – другое дело.
Ответ прозвучал неожиданно, как тихий шорох, способный сбить с ритма шаг. Алекс чуть напрягся – уже не из недоверия, а из внезапного интереса.
– Работа с данными пациентов неизбежна, – продолжил Платонов. – Есть ограничение: технология должна развиваться, не вторгаясь в частную жизнь. Неясно, можно ли добиться успеха, соблюдая эти рамки.
Сердце Алекса дернулось – быстро и сильно. Эти слова были теми самыми, которых он ждал. Тем, ради чего создавался Next AI.
Этика. Границы. Ответственность.
– И это лишь одна часть, – говорил Платонов дальше, словно рассуждал вслух. – ИИ учится на том, что даёт человек. Если обучение строится на данных, где главное – эффективность или прибыль, а не качество лечения, то ИИ неизбежно начнёт оптимизироваться именно под это.
Он формулировал самую суть страха Алекса. И делал это так спокойно и глубоко, будто много лет носил эти мысли в себе.
– И есть ещё перекосы. Например: если система обучена преимущественно на медицинских данных белого населения, то для других групп могут возникать ошибки. А в медицине ошибка – это не просто ошибка. Это жизнь.
Не поверхностные рассуждения. Не красивые слова для публики. Это звучало как осознаваемое, пережитое понимание.
Конечно, внутри Платонов повторял не собственные мысли, а заранее известные положения. Он прекрасно знал, ради чего создавалась Next AI.
Но если мир считает такую позицию идеальной, глупо ею не пользоваться.
Поэтому его слова звучали ровно и чётко:
– И самая опасная часть – попадание технологии в неправильные руки. Когда начинается гонка, кто-то неизбежно делает неправильный выбор…
Пока он говорил, на лице Алекса распустилась медленная, сияющая улыбка, как расцветший среди тени луч утреннего света.
Нашёлся. Человек, который слышит тему не ушами, а сердцем.
Инвестор, для которого этика – не украшение речи, а фундамент.
Сандер уже хотел раскрыть карты, открыть Платонову часть планов… но…
Сдержанное дыхание постепенно выравнивалось, словно внутри груди медленно утихал взбесившийся мотор. Рядом стояли коллеги, и потому вспыхнувший азарт пришлось придавить, будто горячий уголь, спрятанный в ладонях. Впереди тянулся сухой калифорнийский воздух, пахнущий нагретым бетоном и сосновой смолой. На дорожке тихо шуршали редкие листья.
Неожиданный вопрос застал Сергея врасплох:
– Долго собираетесь оставаться в Калифорнии?
Голос прозвучал ровно, без давления, но в нём чувствовалось что-то испытующее. Сергей едва заметно наклонил голову, будто пытаясь уловить скрытый подтекст. Алекс Сандерс стоял напротив, придерживая воротник от внезапного порыва ветра.
– Скоро встреча со знакомыми… Хотелось бы пригласить вас. Разговор наверняка покажется интересным. Всё-таки такие темы вам близки.
Слова повисли в воздухе, будто маленькая искра, готовая вспыхнуть. Сергей на мгновение задержал взгляд, прислушиваясь не столько к предложению, сколько к интонации собеседника. Затем уголки губ расправились в ясной, открытой улыбке.
– Планирую задержаться здесь на пару недель. Будет приглашение – найдётся и время.
Эта короткая фраза, сказанная без тени колебания, стала финальной нотой их беседы.
***
Разговор с Алексом Сандером завершился со странным ощущением надвигающегося поворота. Формальных предложений не прозвучало, но само
