Тренировочный день 2 - Виталий Хонихоев
— Отпусти девушку. — говорит Виктор, понимая, что обратного хода сейчас у него нет. Кто эти ребята вообще? Они что, Волокитину не узнали? Он уже привык что в городе на нее оглядываются все.
— А ну-ка отпустил ее! — и тут Лиля Бергштейн срывается с места и что есть силы пинает здоровяка в пах!
— Да твою же! — ревет тот, от неожиданности отпустив Машу и поворачиваясь к вновь пришедшим: — вы что, охренели⁈
— Маша, ты как? — Лиля берет Волокитину за руку и заглядывает в глаза: — у тебя все нормально? Он тебя не обидел?
Виктор отстраняет девушек, вставая между ними и здоровяком. В воздухе висит тяжелый дух перегара, здоровяк еще и пьяный. Лиля пнула его в пах, но не попала куда нужно, иначе бы он уже сложился бы пополам и валялся на земле… а сейчас он только в ярость вошел.
— Костян, тормози, ты чего⁈ — один из товарищей здоровяка хватает его за руку: — да ну их! Пошли себе других телочек найдем и… — здоровяк отмахивается рукой и его товарищ отлетает в кусты по красивой баллистической траектории. Будто и не весит ничего.
— Девчонки — назад! — кричит Виктор, мгновенно оценив степень опасности. Может быть в обычное время этот здоровяк хороший человек, активист, общественный деятель и все такое, но сейчас из-за алкоголя, общей возбужденности и удара Лили ему в пах — он вошел в состояние берсеркера или как это называют на востоке — амок. В таком вот состоянии и совершаются все подвиги и военные преступления, когда кровавая пелена на глаза упадет, а как ты в себя придешь — так позади курганы из тел врагов и выжженые деревни. Вот сейчас он сам себе назначит ближайшего противника и…
— Костян, ты чего⁈ — кричит второй товарищ здоровяка, но получив удар огромным кулаком в грудь — улетает в сторону. Падает и корчится на траве, хватаясь за пострадавшую часть тела.
Вот я и узнал про вторую сторону Лили Бернштейн, думает Виктор, глядя как здоровяк разворачивается в его сторону. Правда вполне, может быть, что это знание окажется последним что я узнал в этой жизни, потому как в таком вот состоянии здоровяк ему и голову открутить может. Он бросает взгляд назад, убедившись, что девушек прямо позади него нет.
Здоровяк рычит и бросается на него, двигаясь на удивление быстро. Виктор едва успевает уйти с траектории движения, развернувшись на месте и подбив ему ногу. К его сожалению, подсечка не удается, слишком много веса на ноге, слишком массивная нога у здоровяка…
Отпрыгнув чуть в сторону, он бросил на здоровяка оценивающий взгляд. Когда человек в таком состоянии — он не чувствует боли, не чувствует усталости. Организм высвобождает все ресурсы на команду «бей или беги», а в данном случае «бей и бей снова, пока всех не поколотишь». В таком состоянии человека можно или вырубить или же повредить ему настолько, чтобы он не смог двигаться. Потому что в скандинавских сказаниях про таких воинов и рассказывали небылицы вроде «и когда Свальду Костерукому отрубили ногу, то обрубком ноги он оперся на пень и продолжил сечу». Отрубить ногу или руку ему Виктор не мог, по причине отсутствия меча-кладенца и прочего оборудования, а вырубить его можно только одним способом — повергнув в нокаут. Единственное что радовало, так это то, что пьяные люди менее устойчивы к нокауту и, будучи вырубленными — моментально засыпают. Эти мысли мгновенно пронеслись у него в голове, когда он поднял руки, становясь в стойку. Легко сказать — выруби его, но когда человек выше тебя почти на две головы, то чтобы попасть туда, куда нужно — надо стоять ближе, а стоять к нему ближе… схватит и все. Пиши пропало. В какой-то момент в голове у Виктора даже всплыло сожаление о том, что пистолет Марголина дома оставил, но он тут же прогнал дурацкую мысль из головы. Это ж просто пьяная драка в парке, все что нужно — самому не покалечиться и противника не покалечить… а так — разойдемся как в море корабли…
— Эй! Парень! Как тебя там? — говорит он, надеясь что алкоголь и ярость еще не до конца затмили собой сознание здоровяка: — погоди! Стой!
— … хы! — здоровяк не ответил, бросаясь на него. Виктор поднырнул под руку, мысленно отметив что все же двигается новоявленный «берсерк» не так уж уверенно и скоординированно, все же алкоголь дает о себе знать. И в атаку он бросается одним и тем же способом, а значит в следующий раз можно выждать до последнего и потом — провести встречный удар, собрав в одной точке соприкосновения кулака с челюстью — энергию своего удара и его движения навстречу. Должно выйти…
— Маша! Держи пас! — раздается крик откуда-то сбоку, Виктор отпрыгивает назад и оглядывается. Лиля Бергштейн «подвешивает» белый мяч чехословацкой фирмы «Gala» вверху над Машей Волокитиной и лучший бомбардир «Металлурга» — взвивается в воздух! На долю секунду Виктор забывает обо всем, с раскрытым ртом глядя как она — рубит рукой по мячу в великолепной подаче!
— Тууунц! — звенящий удар! Мяч ударяет прямо в лицо «берсерка» и тот — застывает на месте, удивленно таращась в пространство маленькими глазками. Мяч, ударившись о его лицо и отбросив голову назад — взвивается свечкой вверх, исчезая в ночном небе. Здоровяк — трясет головой, приходя в себя. Эх, сейчас бы второй удар сразу за первым, думает Виктор, но я не успеваю, я слишком далеко, мне три шага до него, даже если в прыжке, а с прыжка силы удара нет, не успеваю, не успеваю…
— Маша! — снова крик Лили.
— На месте! — отзывается Волокитина и Виктор оглядывается еще раз. Либеро «Красных Соколов» несется через всю поляну куда-то в сторону, но зачем⁈ И тут он — видит, как с темного ночного неба вниз летит белый метеор, а внизу к нему уже летит Лиля Бергштейн, «Железный Канцлер», лучшая либеро области. Летит, чтобы принять мяч в падении, кажется что она не успеет…
— Н-на! — она чуть подкручивает мяч кончиками пальцев, так, чтобы Маше Волокитиной было бы легче ударить по нему, управляя направлением и скоростью удара. Принимает мяч в полете, падая на траву.
— Пас! — выкрикивает Айгуля: — Машка!
— Вижу! — и снова в
