Княжич, князь - Глеб Корин

* * *

— Надеюсь, это уже последняя дверь, брате? — ворчливо спросил Димитрий.

— Да, — ответил брат Илия, почтительно распахивая открытую дверь еще шире. — Милости просим! Келия не слишком светлая, зато надежная. На столе в кувшинах вода и яблочный квас на меду. Понадобится что иное — кликните, я рядом буду.

Вошедший первым отец Власий с радостным изумлением принялся тыкать пальцем:

— О! Да тут Ворон, братие! Сам Ворон, глядите-ка! — Маленький архимандрит делал это столь старательно, будто беспокоился, что прочие могут и не заметить ненароком. — Вот те на: мы с Димитрием стареем помаленьку, а он всё такой же, как и был! Здравствовать тебе, Белый Отче, еще столько же, сколько прожил!

— А вот этого не надобно, — серьезно проговорил Белый Ворон, ответно раскрывая объятия. — Не добро есть заживаться на земле сверх должного. Будем начинать без игумена Варнавы, он к нам позже присоединится.

— Осведомлены, — подтвердил Димитрий.

— Что скажешь, Белый Отче: проглядел девчушку-то, глазастый ты наш? — ехидно спросил отец Власий, усаживаясь за стол и осторожно ощупывая свежую шишку на лбу. — Мне от батюшки игумена уже всё известно о том.

— Да, проглядел, — кротко согласился Ворон. — Ведь ни у Ратибора, ни у Званы не было в роду Видящих и Ведающих. Любовь — она часто с дарами-нежданами приходит. А иной раз и с такими, о коих полагал, что они лишь в Заветах да преданиях остались.

— Проглядел — так проглядел, с кем не бывало, — обронил Димитрий, продолжая старательно обустраиваться в своем кресле. — Все мы шишки набиваем (маленький архимандрит с подозрением покосился на него). А теперь к делу перейдем. Прежде всего нам следует уяснить для себя некую общую картину — пока хотя бы из частей того, что каждый из нас успел узнать от отца Варнавы и Ратибора. Так что давайте вернемся к самому началу.

— Это к сотворению мира, что ли? — не удержался отец Власий. — Давайте. Хе-хе. «В начале бе слово…»

Димитрий покривился:

— И понимаю, и сопереживаю. Я тоже еще толком не пришел в себя от радости, что мы снова вместе, что всё опять, как в былые времена. Но пора бы и угомониться. Особенно кое-кому. Итак, почему нападение на князя (тогда — княжича) Кирилла произошло неподалеку от обители, а не раньше, не в более удобном месте? Да и многое иное по самому бою также вопросы вызывает. Мастер Георгий, здесь мы должны тебя послушать в первую голову.

* * *

Группа людей с проворной ловкостью просочилась через калитку внутрь обители. Один из них остался у входа в тени навеса привратника. Прочие нырнули под кусты аллеек и, пригнувшись, начали осторожно продвигаться в сторону братских келий.

Оказавшись у нужной двери, человек быстро осмотрелся по сторонам. Легонько, кончиками пальцев подергал дверную скобу и заглянул в щель у косяка. Дернул головой. Ближайший из его спутников послушно выпустил из рукава железную лапу. Сунув под порог, навалился на рычаг всем телом. Дверь взвизгнула, сходя с петель. Они вдвоем потянули ее на себя, опрокидывая, и отскочили в стороны. Седые головы в дальнем углу просторной сумрачной келии повернулись на шум.

* * *

— Пока большей частью я могу только делать предположения, — подумав, осторожно ответил мастер Георгий. — Первое: о поездке сей они — вернее, их хозяева — узнали слишком поздно, выбора уже не было. Второе: кичились перед нами своими возможностями, удалью и безнаказанностью. Забегая наперед, это же отмечу в дерзком убийстве безымянного купца мастером Витигостом. Дескать, вот мы какие, под самым носом вашим творим всё что пожелаем. Где угодно дотянемся до каждого из вас. Сюда же отнесу золото, которым был щедро и явно напоказ снабжен убийца: еще и средствами любыми для того располагаем.

— Как по мне, второе более похоже на правду, — заметил Димитрий.

— Я и сам склоняюсь к этому. Понесенные ими потери в бою неизвестны, ибо и павших своих, и раненых забрали с собою.

— Здесь уместно было бы расспросить подробно десятника Залату.

— Как раз собирался сказать о том, Димитрие. И хорошо бы сделать оное не откладывая, сегодня же. Теперь по поводу тайного соглядатая в кустах. Как княжич Ягдар ухитрился его разглядеть?

— Самочинен, неразвит пока дар княжичев… княжий. Фу ты… Проявляется иногда помимо его воли. Что скажешь, отец Власий?

— То и скажу, — буркнул маленький архимандрит. — Тут и думать не над чем.

— Может и есть. Допускаю, что этот соглядатай сам пожелал заявить о себе. Для чего? Поразмышляем после. А ты продолжай, мастер Георгий.

— Да… Тарконские доспехи сами по себе ничего не значат: мог быть просто ряженым. Его следы и действия (по словам «неусыпающих» Ратибора) свидетельствуют, что поле боя он покинул только после того, как братия нашли раненого княжича Ягдара. Значит, дождался и уверился, что всё идет по-задуманому. Может иметь отношение к нападавшим, но может представлять и еще какую-то силу.

— Круг заинтересованных расширяется, мастер Георгий? — прищурясь, уточнил Димитрий.

— Не утверждаю, просто указываю на таковую вероятность. Еще не верю, что княжичу-князю тогда просто повезло уцелеть. Его довольно убедительно оставили в живых. И эта рана на левом виске — уж очень она занятна. Очень.

Ворон наклонил голову:

— Согласен. Я сразу усомнился в княжьем рассказе о том, что его оцарапала дикая кошка во зверинце. Потом удостоверился, что воспоминание было навеянным. Из дошедших до нас преданий следует, что некоторые народы до Падения Звезды обладали многими тайными знаниями о мозге и разуме. Да умели их применять. Отец Варнава в первые же дни заподозрил, что кому-то явно захотелось возродить нечто подобное. И отец Паисий тогда обратил его внимание, что остатки предыдущего шрама более похожи не на след от когтей, а на разрез.

— Стало быть, еще в Гурове кто-то мог добраться до его мозга? — спросил Димитрий.

— В верхней памяти князя об этом ничего нет, только ложные воспоминания о посещении зверинца. В том же, что много ниже, трудно отличить обрывки действительно бывшего от грез и видений. Как произведенных самим разумом, так и навеянных.

Димитрий угукнул, грузно повернулся:

— Мастер Георгий, от себя что-либо добавишь ли?

— Подтверждаю, что первую рану очень желали скрыть под второй. Либо сделали вид, что скрывали.

— И не боялись ненароком убить князя при том?

— Я, как мечник, — далеко не из лучших. Однако даже у меня получится нанести точный удар в избранное место. Да еще и выверенный, именно с тою силою, что мне потребна. Об истинных мастерах же и речи нет. Хочу заметить, что самого проникновения в