Чиновникъ Особых поручений - Алексей Иванович Кулаков
— Позвольте напоследок рекомендовать Вашим превосходительствам наших лучших специалистов по сопровождению особо важных клиентов компании: Иван и Вавила ответят на все ваши вопросы, и помогут дополнить списки Военных ведомств ваших стран всем необходимым…
Учтиво и с видимым сожалением попрощавшись с послами, хозяева «Колизеума» и Р. О. К. покинули площадку для презентаций и скорым шагом направились на встречу с второй порцией «важных обстоятельств». Стоило им отойти подальше, как Долгин не вытерпел и насмешливо фыркнул:
— Как же, «временные затруднения». Этим временным, уже какой век идет, пятый? Только время с ними зря потеряли!
Хмыкнув, князь Агренев задумчиво заметил:
— Будет желание, найдут и возможности… А вообще, с глаз долой, из сердца вон: нас ждут ребрышки и пиво. И ты обещал рассказать, что у тебя с той миленькой блондиночкой!
— С какой: с Зизи? Или с Коко?
— О-оо? Утро и день были так себе, а вот вечер, чувствую, меня определенно порадует…
[1]Клыч или кылыч — рубяще-колющая сабля, которая использовалась как пешими воинами так и всадниками. Массивная елмань позволяла использовать его против воинов в доспехах высокой степени защиты.
[2] 600 тысяч тонн.
Глава 10
Глава 10
Хотя город-порт Тулон и стоял на исконно-французском Лазурном побережье, приятные традиции испанской сиесты все равно пустили глубокие корни среди его жителей. Стоило жаркому солнцу подняться в зенит, как извилистые улочки заметно пустели — а мелкие таверны и кафе наоборот, наполнялись шумными посетителями, спешащими выпить чашку кофе с круассаном, или съесть кусок традиционного лукового пирога под молодое вино с приятной кислинкой. Впрочем, были и те, кто пренебрегал сиестой: к примеру, обитатели базы военно-морского флота Третьей Французской республики, из-за устава вынужденные стойко «служить и превозмогать»… Жаль, что получалось это у военных моряков не всегда, но они все равно старались и не теряли надежды. Еще одну категорию нарушителей общественных порядков составляли деловые люди, но на них порядочные тулонцы уже давно махнули рукой: для негоциантов важнее всего была их коммерция и возможная прибыль — а к этим вещам в портовом городе относились с пониманием, ибо Тулон жил морем и торговлей по нему. Причем еще с тех ветхозаветных времен, когда в его бухту приплывали за драгоценным пурпуром древние финикийцы… К слову, наглядным примером правильности такого подхода служил появившийся месяца два назад на улицах старинного города красивый белый фаэтон «Рено». Сей французский ответ на роскошные русские «Волги-Л» не меньше раза в неделю навещал порт и регулярно останавливался напротив здания городского телеграфа и почты, возя в отделаном светлой кожей салоне двух братьев, евреев по национальности и коммерсантов по жизни, решивших осесть в дружелюбной к ним Франции. Впрочем, самих торговцев мало кто видел: но судя по тому, что они на двоих арендовали неплохую виллу в дальних пригородах, и каждый день заказывали себе «на вынос» обильные завтраки-обеды-ужины в приличных ресторанах — дела у носатых сибаритов шли более чем неплохо! Вот и теперь, нагрузившись корзинами с деликатесами и устроив в багажном отделении ящик прохладного шато бордо, тарахтящий мотором автомобиль бодро пылил по высушенной солнцем грунтовой дороге, огибая подножие горы Фарон. Спеша как можно скорее вернуться на виллу, великолепное детище фабрики братьев Рено с пренебрежительной легкостью обгоняло медленно плетущиеся повозки, пугая тянущих их лошадей и заставляя возниц злобно бурчать, и даже в полный голос богохульствовать. Пыль ерунда, повисит в воздухе и уляжется — а вот пренебрежительная улыбка набриолиненого хлыща за рулем дорогущего самобеглого экипажа, весьма больно ранила чувствительные сердца французских пейзан… Впрочем, шоффэра Франсуа Фийона такие мелочи уже давно не волновали. А вот восхитительное чувство невероятно быстрой езды, и полной власти над могучим стальным «жеребцом» — очень даже! Так что он прибавлял скорость при любой возможности, и с большой неохотой пользовался тормозами, благо что его пассажиры обычно ничуть не возражали против подобных «скачек».
Увы, но всего через полчаса стремительного полета фаэтон подкатил к увитым зеленью воротам «Villa Bastide» — так что пришлось бедному Франсуа усмирять порывы души и вспоминать, что он не какой-то там лихой гонщик, а солидный шоффэр. И вообще, находится на службе. Тьфу, то есть работе! В смысле, наемный работник, у которого есть обязанности, и само собой — начальство, перед которым неплохо было бы открыть дверцу, выпуская из отделаного белой кожей салона «Рено». Средних лет мужчина в приличной пиджачной паре, про которого щоффэр знал только то, что его зовут Андрэ, и что он что-то вроде правой руки старшего из братьев-нанимателей — выйдя под ласковые лучи средиземноморского солнца и вдохнув напоенный запахом моря ветерок, он негромко распорядился:
— Шарль, выгрузишь все корзины и вино на крытую террасу, сегодня обедаем там.
— Да, мсье. Затем в деревню за поросенком?
— За каким⁈.. Ах да, мы же собрались вечером жарить его на вертеле…
Не меньше хозяев заинтересованный в приятном окончании дня, Франсуа тактично напомнил:
— Еще дюжина каплунов и бочонок «Шатонёф дю Пап» — общим счетом на сто франков, мсье.
Достав из внутреннего кармана пухлое портмоне, явно думающий о чем-то своем Андре рассеянно отлистнул несколько банкнот подходящего достоинства:
— Да-да, и это тоже. Шарль, вечером будет еще одна важная поездка в Тулон…
— Да, мсье.
Вообще, в двухэтажной просторной вилле из светлого песчаника кроме братьев-коммерсантов постоянно проживало еще и четверо крепких мужчин с явным военным прошлым, которых он время от времени возил в город. Зачем и по каким надобностям, отставной сержант Иностранного легиона принципиально не интересовался, успев понять, что во многих знаниях еще больше печали. Платят щедро, делами особо не нагружают, позволяют мелкие вольности с белоснежным стальным «скакуном» — работа мечты! Именно об этом он и мечтал, выходя в отставку, так что в ответ на рапоряжение Фийон уважительно кивнул, быстро убрал в нагрудный карман банкноты и начал освобождать салон фаэтона от корзин с ресторанными деликатесами. Занося их под черепичную крышу вытянутой террассы, с которой открывался прекрасный вид на море и небольшой причал, Шарль-Франсуа прикинул, что до назначенного времени он вполне успеет
