2134: Элемент (СИ) - Извольский Сергей
От высоких дверных створок парадного входа к ним вышло двое мужчин в классических костюмах. Оба лысые, оба с глубоко посаженными глазами и массивными подбородками — выглядят как братья-близнецы Зибена, клона-телохранителя фон Хоффмана.
Машина в это время, негромко рыкнув мотором, от широкого крыльца отъехала. Встречающие — двое из ларца, одинаковы с лица, уже подошли ближе. Один из них жестом показал Женевьеве завести руки за спину, после чего зафиксировал ей запястья пластиковой стяжкой. Сделал он это довольно резко и не совсем аккуратно — Никлас отметил, как девушка поморщилась. Одновременно с этим второй клон подошел к девушке спереди. Вжикнул неприятно скотч и рот Женевьевы заклеила широкая полоска. Тоже манипуляция была проделана без должного уважения к гостье.
— Уважаемые, я убедительно прошу вас вести себя аккуратнее с леди, — обратился к клонам Никлас.
Один из них вообще никак не слова не отреагировал, второй в ответ лишь мазнул рыбьим взглядом пустых глаз. Взяв Женевьеву за локоть, он повел девушку за собой, следом пошагал второй клон. Никлас негромко выругался себе под нос — это не люди, с ними разговаривать сродни тому, как пытаться радио переубедить. В пару шагов догнал Женевьеву и ведущих ее лысых клонов, проходя через проем двери, пошел рядом в ногу, осматриваясь. Замок внутри производил впечатление не хуже, чем снаружи. Холл — огромный, с галереями этажей; сделано все в старом стиле, но по некоторым признакам заметно, что новострой.
Клоны уже вели Женевьеву к широкой парадной лестнице. Поднявшись на четыре пролета, вышли на открытую галерею. Двигаясь вдоль ряда выставленных у стены средневековых доспехов, оказались у двери, ведущей еще на одну лестницу, уже в главную башню — шпиль которой возвышался так, что голову сильно задирать надо на улице, чтобы его увидеть.
По опоясывающей башню винтовой лестнице поднялись на несколько этажей, и вскоре — на последнем, вышли в просторный обеденный зал, завешенный гобеленами. Здесь был накрыт длинный стол, рядом с которым в ожидании замерло несколько клонов-горничных. Неотличимых от тех, что были в поезде.
Никлас помнил, что о таких девушках говорил фон Хоффман — при случае выстоят в спарринге с любым легионером, так что наблюдал за прислугой внимательно. Лиц девушек из прислуги фон Хоффмана в памяти Никласа просто не сохранилось, но все равно опасаться их определенно стоит. Лысые клоны-телохранители между тем уже провели Женевьеву ко столу. Накрытому, но за которым не было никого — все стулья пустые.
— Здравствуйте-здравствуйте! — вдруг раздался из-за спины жизнерадостный голос.
Никлас обернулся и увидел, как встречая гостей — из неприметной ниши, появился хозяин замка. Это был невысокий дородный мужчина, увенчанный благородными сединами. Выглядел доктор Оберхойзер никак не как вивисектор, сотнями губивший безымянные номерные судьбы, если верить фон Хоффману и Женевьеве, а как вполне добропорядочный бюргер.
— Для меня большая честь принимать вас у себя в скромной обители, — Оберхойзер обращался к Никласу, голос его звучал приветливо, а глаза лучились приязнью.
— Здравствуйте. Доктор Оберхойзер, полагаю?
— Правильно полагаете, правильно! Николай Александрович, как же я рад вас видеть! Как я рад видеть вас, и видеть наконец этот опасный организм в безопасном состоянии!
Слово «организм» Никласу неприятно царапнуло слух. Доктор же, в радостном возбуждении, прыгающим шагом подошел ближе к Женевьеве и вдруг — поетряв контроль над эмоциями, со всего размаха влепил ей пощечину.
— Ничтожество! Как у тебя только смелости хватило пытаться мне угрожать⁉ Ка-а-ак мало я тебя учил! Ну ничего, теперь ты…
Что она теперь, так и осталось неясным: Оберхойзер замялся, не найдя быстро слов, но не прекращая дела — после краткой паузы еще одна пощечина прилетела Женевьеве по другой щеке. Экспрессия в словах и действия мгновенно растерявшего весь благообразный вид такого добропорядочного на вид мужчины настолько удивила Никласа, что он даже оцепенел на несколько мгновений. Совсем не так он представлял возможный разговор и свою роль как судьи.
Женевьева после второй пощечины сжалась, пытаясь отстраниться, но лысые клоны держали крепко. По щекам девушки уже текли слезы, глаза расширились от страха. Может быть она и была великой соблазнительницей, могущей брать под контроль любых мужчин одним движением взгляда, но стоически ловить удары лицом она явно не привыкла.
— Стоп! — резко произнес Никлас, останавливая третий замах Оберхойзера.
— Да-да? — как ни в чем не бывало повернулся тот к Никласу. — Простите, эта маленькая стерва выпила у меня столько крови, что трудно контролировать эмоции. Еще раз простите великодушно. Так, уведите ее, — повернулся Оберхойзер к клонам, говоря уже со стальными нотками в голосе. Да, добродушный добропорядочный вид этого господина весьма обманчив.
— Стойте! — произнес Никлас в спину уводящим Женевьеву клонам.
Ожидаемо ни один из них даже не приостановился.
— Остановите их! — обернулся Никлас к Оберхойзеру. Тот в ответ посмотрел на него с недоумением, явно не желая отдавать указание своим прислужникам.
Никлас выругался негромко, а после — очень легко, из-за принятого стимулятора, вошел в боевой транс ускорения. Он и в обычном состоянии достиг в этом умении небывалого прогресса, а под воздействием эликсира так и вовсе сейчас намного перешагнул грань человеческих возможностей. На периферии зрения все оказалось размыто, движения стали тяжелее — Никлас словно пробивался через воду на глубине, преодолевая сопротивления тела, двигавшегося в замедлившемся для него времени.
Два выстрела слились в один — и когда оба клона заваливались вперед с простреленными затылками, Никлас уже, серьезным усилием преодолевая сопротивление неготового к такому ускорению собственного тела, повернулся к стоящим у обеденного стола горничным.
На них он потратил пять патронов — одна так и осталась в неподвижности, поймав пулю в голову, а вот вторая успела среагировать, сорвалась с места. Пришлось сначала приостанавливать ее двумя выстрелами в грудь, от которых она затормозила, но не упала. Фон Хоффман не соврал — серьезные противники.
Усилием, подавив сильный приступ тошноты — как всегда после такого ускорения на стимуляторах с ним бывало, Никлас вернулся в обычное состояние. Для Женевьевы и Оберхойзера, которые не обладали ведьмачьими возможностями, случившееся уложилось в краткое мгновенье: вот вроде бы все еще в порядке, но уже звучат слившиеся в один гул выстрелы, и сразу как клоны-телохранители, как и горничные, начинают заваливаться на пол.
И для Оберхойзера, и для Женевьевы произошедшее оказалось сюрпризом. Судя по выражению лиц, разной степени приятности — от крайне отрицательной до сугубо положительной. Но если Оберхойзер стоял оцепенев, ошарашенный случившимся, то Женевьева едва глянув на Никласа, уже пыталась высвободиться из хватки конвоиров. Для этого ей пришлось рвануться с силой — сначала в одну сторону, так что оторванный по плечо рукав платья остался в сжатых пальцах падающего первого клона. Они даже в смерти не отпустили девушку, а второй клон так и упал, сжимая ткань, заставив Женевьеву наклониться. Отрывать второй рукав ей пришлось, упершись клону ногой в плечо.
— В-в-в-вы… — между тем обрел дар речи Оберхойзер, ошарашенно глядя на происходящее. Рот его приоткрылся, нижняя губа мелко затряслась.
— Без паники, — быстро поменяв магазин, примирительно поднял руки Никлас. — Все в порядке, не волнуйтесь. Я получил недвусмысленный приказ устранить Женевьеву фон Хоффман, когда она попытается вас убить…
Как раз в этот момент в широкие двери залетело еще два клона-телохранителя. Никлас — благодаря обострившемся до предела чувствам, давно услышал их шаги, поэтому был готов и снова вошел в боевой транс ускорения. Раздались два выстрела, мелькнули лакированные ботинки — еще бегущие вместе с ногами вперед, когда лысые головы уже начали откидываться назад.
