Мастер для эльфийки, или приключения странствующего электрика - Игорь Валерьевич Осипов
– В этих женщинах хрен разберёшься, – бурчу я и трогаю проводки. – Вроде, всё целое.
Кладу скальп на место.
Рина поднимет на меня глаза, придвигается ближе и жарко шепчет:
– А хочешь, мы будем втроём?
Я не успеваю спросить, как меня отрывают от земли сильные руки. По логике вещей, я не могу толком ничего видеть, но это же сон. Потому словно со стороны вижу большого голема, который прижимает меня к себе. Голем оказывается женщиной. У него большие железные сиськи с болтами вместо соков, а между ног большим сверлом проделана дырка, из которой бежит по коротким кривым ногам густое моторное масло.
– Сестрёнка, он мой, – шепчет женским басом голем.
Он очень холодный, аж всё нутро сводит, словно на льду валяюсь, и прижимает меня ещё сильнее. Если бы это было на самом деле, у меня бы уже треснули рёбра и сломались руки. Но это сон, и я просыпаюсь.
– Бред, – сразу же сорвалось с моих губ. – Приснится же хрень.
Я поёжился от утреннего холода и оглянулся на фургон, под которым спали девушки. Уже светало, и было видно, что они закутались в одеяло с головой.
Но смех смехом, а прибор, который ангел назвал подавителем, ни мне, ни гномам больно не сделал. А вот голему и эльфийкам – да.
– Не-е-е. Точно, бред, – повторил я, ещё раз тряхнув головой, и принялся собирать хворост, чтоб вскипятить воду.
Утро выдалось холодное. Осень начла потихоньку намекать, что скоро её смена. Скоро хмурая полногрудая женщина в золотом дождевике будет принимать по описи наши земли. Станет проверять дожди на исправность. Пробовать жёлтую краску для листьев и травы. Трясти спелые фрукты и торопить людей с уборкой урожая.
Осенью гномы, словно муравьи, закупоривают свои жилища и убирают торговые палатки с открытых мест. Усиливают сбор сена для кроликов.
Осенью эльфы запасаются углём и дровами для теплиц. Многие из них во время холодов подаются в паломничество к Великому Древу.
Что делают другие народы, не знаю. Они слишком загадочны.
Я вздохнул и подвесил котелок с водой над огнём.
Зашуршало. Это эльфийки стали выползать из-под фургона, словно сонные лисички, вылезающие из норы. Они та же зевали и потягивались.
Я старался не смотреть на них, но всё равно невольно бросал взгляд. Младшая, прячась за повозкой, так что только ноги виднелись, быстро оделась. Старшая же просто завернулась в простыню, как гусеница в кокон, обулась и неспешно пошла к кустам.
– Лампочка ты моя ясная, ты бы не ходила в мокром. Не лето на дворе, – произнёс я и поглядел на небо. Вроде бы ясное, но верхушки деревьев стали раскачиваться и шуметь от ветра. Дождь бы не пошёл, а то осень – баба капризная, что хочу, то и ворочу.
– Влага свежему листу только во благо, – отозвалась эльфийка какой-то поговоркой и отмахнулась от меня.
– Но ты же не кочан капусты и не помидорка, чтоб тебя поливать, – с натяжкой произнёс я. Ещё не хватало очень юного и очень зелёного ушастика простудить. Тогда точно устроит истерику по пропущенному первому поцелую.
Эльфийка снова отмахнулась, разгуливая в сыром платье. Она села рядом с костром и принялась черпать уху ложкой прямо из котла. Дичает. Так скоро и появится порода «дикие эльфы».
Вскоре и Рина вышла из зарослей и села рядом. Послышалось голодное урчание, и эльфийка, вся такая в простыне, как из бани, сглотнула слюну.
– Сейчас бы обычной сдобной булочки, – протянула она. – С обычной сгущёнкой.
Я хмыкнул и решил выпендриться. Благо, настроение соответствующее. Эти две барышни уснуть не дали своими голыми обнимашками. А вот дали бы кой-чего – уснул бы как младенец. Но нет же, мы же гордые дети Великого Древа.
– Просто сдобная булочка? Просто сгуха? А тебе слабо самой испечь и сварить?
– В чём подвох? – с растерянностью на лице спросила Рина. Она поплотнее прижала к себе края, опасаясь сквозняка. К ней быстро подползла Грелка, которую девушка подняла и посадила на колени.
– В том, что ты не сделаешь. Кишка тонка. Для сдобы нужны дрожжи. А для сгухи – руки прямые.
– Я не дура на поводке, я даже не буду этим заниматься, – вздёрнув носик, ответила Рина.
– То есть, ты хочешь долг по полной программе? – расплывшись от уха до уха, съязвил я.
Девушка смерила меня взглядом с ног до головы и что пробурчала на эльфийском. Что-то очень ядовитое. Даже без перевода слова показались концентратом кислоты.
Она отвернулась и демонстративно начала колдовать.
Я сел, налил себе похлёбки и стал наблюдать. Девушка водила руками, что-то чертила и писала в воздухе пальцами, доставала блокнот и проводил долгие вычисления в столбик. А перед ней возникали разноцветные светящиеся геометрические фигуры и символы.
И тут как раз в разговор вклинилась Киса:
– А ты знаешь, что сестра не просто волшебница. Она мастер ветви жизни третьих высот. Сейчас вспомню слово на вашем. Чудное такое. Она маг-генетик. Она самые лучшие дрожжи сделает. И твою сгуху в пробирке вырастит. И тесто изо мха создаст.
Рина что-то поцедила на своём, явно осаждая сестру. Но та уже вошла в раж.
– И рыбу твою сразу вяленной сделает.
– Замолчи, – прошипела старшая, как рассерженная кошка, но младшая не слушала.
Я встал и подошёл к эльфийкам:
– Спорим, не сделает.
– А спорим, сделает! – уже орала на всю поляну Киса.
– Замолчи, – повторила, сверкая глазами, Рина.
Я упёр руки в боки.
– Давай так, если она сделает сдобные булочки со сгущёнкой с вашей хвалёной эльфийской генетикой, я спишу долг. Ограничусь поцелуем в щёчку. А ты… – я замолчал, подбирая соразмерное желание. С сексом точно облом будет, так что я ничего не теряю, зато будет забавно посмотреть на их потуги. – А ты мне навсегда отдашь свой бластер и тоже поцелуешь в щёчку.
– Ну и поцелую! – вспылила Киса.
– На глазах у своей бабушки.
Киса запнулась, покраснела и вылупилась на меня, словно применил запрещённый приём. И лишь через десяток секунд, которые она провела, молча разевая рот, как рыба на воздухе, выпалила:
– А вот и поцелую!
Я зловеще потёр руки, предвкушая зрелище, а потом посмотрел в небо. То стремительно чернело. Где-то
