Клаус Нойман - Правда об "Орловским инциденте"
Всё потому, что люди не станут выполнять половины того, что нужно, если называть вещи своими именами. Вот стали бы солдаты ООП, которые “нейтрализовывали антиправительственный элемент”, выполнять приказ, если бы он гласил “отправить семью пожилых интеллигентов в лагерь на верную смерть”? Не факт. А нейтрализовать элемент – это запросто. На то он и особенный язык приказа, чтобы низводить живых людей до каких-то “элементов”.
Пораженческие мысли возникают. Хорошо, что никто на мостике их не слышит, подчиненным такое знать вообще ни к чему. Для них Воронцов должен оставаться сильным, несгибаемым комполка. Чтобы полк спокойно “выполнял поставленную задачу” и “санировал зараженную территорию”. Но ведь какая-то голова на “Ворошилове” задумалась, поставила приказ под сомнение. И в результате угробила и себя, и судно, и всю команду. А Воронцова подвела под трибунал. Или, при самом удачном стечении обстоятельств, служебное расследование. Хотя нет, кого он обманывает, на служебное расследование рассчитывать не приходится. Не тот масштаб инцидента.
Последний раз катастрофа с дирижаблем такого класса как “Ворошилов”, происходила лет тридцать назад. Тогда Воронцов только начинал свою карьеру. Он помнил слухи, быстро разносившиеся по стенам авиаучилища. Версии возникали самые разные, от ошибки автоматической системы ПВО, до неудавшейся попытки части экипажа перебежать на Запад. Результатов расследования им так и не сообщили, но он точно помнил, что командир того полка до трибунала не дожил, по старой армейской традиции выстрелив себе в голову из наградного пистолета.
Сам Воронцов считал такой поступок трусливым. Раз уж провинился, иди под трибунал, и неси наказание. А вышибить себе мозги всегда успеешь. Лично он был готов к встрече с военной милицией по прилету обратно в часть. В любом случае, сначала надо выполнить приказ – уничтожить всё живое в Орле.
На экране мелькали картинки с камеры одного из самолетов-разведчиков. В части города, не охваченной огнем, была жуткая паника. На всех дорогах из города образовались пробки, упиравшиеся в изолирующий периметр. Жители тянулись к центру, но там, в смешении здоровых и зараженных людей, творилось нечто невообразимое, больше похожее на массовую драку, охватившую весь город.
А внизу, под дирижаблем продолжали рваться бомбы. Рушились и плавились здания, взрывались автомобили, горело всё, что могло, и даже что не могло гореть.
К Воронцову снова подошел старлей-связист. Видно было, что парень заметно нервничает. То есть, вообще его трясет.
– Товарищ полковник, третий канал, хотят с вами говорить.
– Кто? – не понял Воронцов.
– Снизу, – внезапно охрипшим голосом ответил старлей.
Воронцов кивнул, махнул рукой, отправляя старлея назад на пост. Щелкнул тумблером в подлокотнике, включая канал, взял в руки микрофон.
– Полковник Воронцов на связи.
– Вы там,…, совсем,…,… что ли? – резанул в наушнике срывающийся на истерику голос.
– Не знаю кто вы, да и не важно. Слушайте внимательно. У вас в Орле вспышка опаснейшего заболевания. То, что мы сейчас делаем – это единственная возможность остановить распространение инфекции. Это всё. Отбой.
Воронцов щелкнул тумблером, прерывая связь. Смысла в дальнейшем радиообмене с землей он не видел. Люди внизу уже обречены, и знают об этом. И ничего нельзя изменить. А рассусоливание темы лишь деморализует личный состав, и тех, кто слушает эфир вне периметра.
Корабли полка снова шли на север, завершая первый круг. Расположенные по окраинам города заводы и частные дома тонули в тянувшейся за эскадрой реке пламени.
***– Включи радио, – неожиданно попросил Гуляев.
Вот зараза! Если б не лейтенант, он бы и не вспомнил. Миша щелкнул рычажком. Медленно разгорелись лампы, подсвечивая шкалу настройки.
– Крути сам, лейтенант. Мне от дороги отвлекаться не резон.
Но Ярик – красавец, блин, поставил рацию и молчал всю дорогу, нет бы напомнить. Впрочем, для него это вообще характерно. Говорит меньше, чем нужно, и думает, что одного раза достаточно. С другой стороны, лишнего не сболтнет. Но, на будущее, подход к нему нужен особый.
“…с рабочим визитом. В ходе переговоров с министром иностранных дел Республики Никарагуа были… ”, хорошо поставленным голосом начала говорить рация.
– Ва… – Миша не успел начать предложение.
– Да знаю! – среагировал Гуляев, переключая диапазон, – Не учим!
“…радио нашего города. Мы вещаем на УКВ семьдесят два с половиной, и заняли девятнадцатый канал си-би диапазона. Мы в прямом эфире. Экстренное сообщение! Несколько десятков неизвестных дирижаблей бомбят Орел. Вокруг города бушуют пожары. Нам сообщают, что невозможно выехать на юг по Комсомольской, что горит Итальянская улица. Разрушена Южная высотка, на её месте тоже пожар. Мы не можем связаться ни с одной из городских служб. Если нас слышит кто-нибудь за пределами Орла, нам срочно нужна помощь! Неизвестные дирижабли бомбят…”
Лейтенант снова щелкнул переключателем, и покрутил ручку.
“…рачевка горит! дальше перекрестка с Васильевской не пробиться, попытаюсь по Наугорке!” – “Не лезь туда! Там три расчета пробовали пройти. Дальше Лескова всё в огне!”
– Пожарные что ли? – пробормотал лейтенант, уходя с волны.
“…целые убежища есть под пентагоном, городской администрацией, администрацией Заводского района, но эти гады если там засели, то хрена впустят. Вроде бы, под Комком что-то еще было. И в туннеле много всего накопано. Вы как хотите, а я туда.” – “Петруха, жди, мы тоже сейчас подтянемся.” – “Ага.”
– А вот это, по ходу, менты. – Гуляев снова переключился.
Миша взглянул на него с интересом. Что-то лейтенант не питает особой приверженности к своим коллегам по цеху.
“…О, господи!!! Орлик кипит! Твою…”
“…вызываю неизвестные дирижабли. Ответьте! Неизвестные дирижабли, ответьте! Вас вызывает заместитель председателя Орловского областного Совета Народных Депутатов. Требую немедленно прекратить бомбардировку! Неизвестные ди…”
– Переговорщик, блин! – ругнулся лейтенант.
– Слушай, но они же не собираются… – Миша не закончил фразу. Впрочем, и так было понятно, что он имеет ввиду.
– Собираются. Похоже, Песец пришел в гости к Орлу.
– Да ты охренел так шутить, лейтенант!
– Извини, братишка, сдуру вырвалось.
“…вообще не выехать, все горит по кругу!!! Ищите бомбоубежища, подземные коммуникации! Чем глубже, тем лучше. Я…”
“…из Покровской высотки. Здесь происходит побоище! Люди обезумели! Набрасываются на всех, кого видят! Они убивают людей и пожирают трупы. Нужна помощь!!! Вызываю милицию, армию, спасателей! Говорит Покровская выс…”
– Выруби, Вась, слушать не могу!
– Слушай! Повторять не будут. А ты… мы будем свидетелями. Мы должны это запомнить.
“…нашего города. Мы вещаем на УКВ семьдесят два с половиной, и заняли девятнадцатый канал си-би диапазона. Мы в прямом эфире. Бомбардировка Орла продолжается. По данным, полученным нами из Областной клинической больницы, нападение на Орел, и его блокада при помощи пожаров, вызвана некой эпидемией, поразившей сегодня наш город. Проще говоря, правительство уничтожает город, вместо того, чтобы помочь ему. Мы призываем правительство прекратить бомбардировку!!! Орел просит помощи! Если нас слышат военные, милиция, госбезопасность и другие силовые структуры, мы просим помощи! Все, кто нас слышит, передайте информацию дальше, мирный город Орел бомбят! Орел просит помощи!
С нами смогла связаться ди-джей нашей станции Яна Боянова. Она находится в одном из домов по улице Ленина. Яна сообщает, что на Ленина происходит массовая драка. Количество участников с трудом поддается оценке, но не меньше тысячи человек, по утверждению Яны. Мы призываем жителей города сохранять спокойствие и человеческое достоинство в этот тяжелый час. Мы надеемся, что здравый смысл восторжествует и бомбардировка прекратится. Мы в прямом эфире. Мы призываем правительство прекратить бомбардировку Орла!!! Орел просит помощи! Если нас слышат военные, милиция, и любые другие органы, мы просим помощи! Все, кто нас слышит, передайте информацию дальше, Орел просит помощи!”
***– Товарищ полковник! – Женька, как и всегда при подчиненных, был подчеркнуто формален. – Можно вас?
– Говорите!
– Хотел бы в приватном порядке.
– Хорошо.
Воронцов встал. Вместе с Женькой они ушли с мостика, попетляли по узким коридорам верхней палубы, спустились вниз, на вторую, и вышли на смотровой балкон.
Под “Александром Суворовым” полыхало море огня с небольшим островком по центру. Люди, согнанные туда огнем, в жуткой давке дрались за жизнь, глоток воздуха, место в подвале, не понимая, а может, не разрешая себе понять, что всё кончено. Они все будут мертвы в самое ближайшее время.
