Андрей Посняков - Золото галлов
– Понятно, – не выдержав, молодой человек рассмеялся. – И вы решили просто приватизировать обоз.
Милон удивленно моргнул:
– Прошу тебя, уважаемый, не употребляй галльских слов, я их не знаю.
– Я говорю, обозик-то ты со своими дружками решил прибрать к рукам! Не боишься Цезаря?
– Нет! – коротко мотнул головою политик. – Он не вернется в Рим никогда!
– Вот как?
– Вообще не выйдет из Галлии.
– А если все же осмелится?
– Тогда – война. Гражданская война, гладиатор. Самая страшная.
Пленник посмотрел на Беторикса неожиданно затуманившимся взглядом:
– Да, мы прибрали обоз. Так, ни для каких целей, просто для себя. Глупо отказываться, когда золото само идет в руки.
– Ну, еще бы! Но… – покусав губу, Галльский Вепрь посмотрел прямо в бегающие глаза политикана. – Ты и твои дружки – шавки, Цезарь – слон. Почему ж вы его не боитесь?
– Кроме нас, есть и другие…
– Помпей? Катон? Красс?
– Красса давно нет в живых, гладиатор! Но есть сенаторы… О, это люди влиятельные и очень богатые.
– Но и они вряд ли совладают с Цезарем. Нужна личность!
– Помпей!
– Согласен. Но не кажется ли тебе, что в политической борьбе Помпей как-то слишком вял?
– Зато Цезарь – слишком уж проворен, – сквозь зубы прошептал Милон. – Пусть уж лучше вялый Помпей. Думаю, так рассудит и сенат, когда придет время.
– Когда придет время… – задумчиво повторил Беторикс.
Он прекрасно знал, когда это время придет: в сорок девятом году, через… почти через два года. А за это время легионы Цезаря вдребезги расколошматят Верцингеторикса, и тогда… тогда ворота в будущее не откроются уже никогда! Тогда – все! Здесь – навеки…
Нет! Нет! Нет!
А раз нет, так нужно укорить процесс… значительно ускорить! Для чего очень бы пригодилось сейчас галльское золото. В качестве смазки.
Устало вздохнув, Галльский Вепрь присел рядом с пленным на корточки:
– Обозники, слуги, они…
– Им посулили золото. А потом убили, – цинично усмехнулся Милон. – Эти простолюдины сделали свое дело – зачем же платить?
– Согласен, – Беторикс снова прищурился и посмотрел сквозь Милона на стену. Именно так смотрят на соперника, на врага, которого обязательно нужно убить. Было, было в глазах гладиатора что-то такое, от чего повеяло вдруг самым смертельным холодом.
И это быстро понял Милон. Съежился… однако быстро обретенного присутствия духа вовсе не потерял – политик, он и есть политик, вернее – политикан.
– Ты еще не спросил главного, гладиатор, – где обоз?
– Ну и где?
– А нигде! – нагло ухмыльнулся пленник. – Его нет. Можешь меня убить, но это так. Остались лишь только куски…
– Рожки до ножки, – задумчиво пробормотал молодой человек.
Собственно – давно можно было предвидеть. Какой основной принцип политических деятелей? Украсть да раздербанить, в процессе чего еще и передраться, затаить злобу, зависть…
Значит, скрывать подельников Милон не будет – оно ему надо?
– Подельники? – пленник вскинул голову. – Ну, конечно, назову. Только имей в виду, гладиатор, – их много. И тебе их не достать, при всем желании не достать… ну, разве что с моей помощью.
Скорее всего, политик назвал всех – с чего ему было молчать партизаном? Да и люди эти – ему не друзья, в политике вообще друзей не бывает, есть только временные союзники и конкуренты. Кое-кого Беторикс, конечно, запомнил… но лишь кое-кого. И строго-настрого наказал Милону подготовить список, на что ушлый проныра сразу же согласился с нескрываемым удовольствием. Одно теперь тревожило Галльского Вепря – как бы политик не скрылся. Впрочем, если и скроется – черт с ним. Большую часть имен молодой человек запомнил, после чего задумался – и что теперь? Ходить, трясти каждого? Одному? Хм… Ну, конечно, можно Поркуса с Капитоном привлечь… Но ведь эти расхитившие галльское золото крысы – люди далеко не бедные, знатные, большинство – всадники, даже сенаторы есть. У каждого, разумеется, охрана – вооруженные рабы. Ну, пройдет удачно один налет, ну, второй – а дальше? А дальше ничего хорошего – темнота, смерть.
Нет, тут надо что-то иное придумать.
На дворе уже стоял май, близились Лемурии – праздник изгнания духов умерших, чтоб не тревожили живых. К празднику кто-то из стремящихся в консулы или трибуны политиков (может, и тот же Милон) подгадали и мунус, все там же, на арене Большого цирка. Битва должна была быть грандиозной: кроме местных гладиаторов еще ожидался визит лучших бойцов из ближайших школ, изображающих каких-то восточных воинов – то ли парфян, то ли понтийцев.
Для Галльского Вепря, Поркуса и Капитона это была последняя битва – срок подписанного с местным ланистой контракта в конце мая уже истекал, и нужно было вернуться в Медиолан, а там – кто знает? – и выкупиться на свободу. Так уже планировал Поркус, правда, гладиаторскую школу оставлять не собирался, просто перешел бы на чисто тренерскую работу. Капитон же и вообще решил сражаться дальше – только в качестве вольнонаемного, за хорошие деньги. Ну, а куда еще вольноотпущенникам податься? Если б что умели, а так… Никакой профессии – только мечами махать.
Как бы там ни было, к предстоящим играм в школе Гая Лициния готовились весьма серьезно и деятельно. Все «леваки» были объявлены до мунуса вне закона, все походы по тавернам и лупанариям запрещены, да и совсем немногим все это и раньше-то дозволялось, только «звездам», которых не так уж и много имелось.
Зерновая каша, тренировки с самого раннего утра и до позднего вечера, в буквальном смысле слова – некогда присесть. Тренировочное оружие раза в три тяжелее обычного, так намашешься за день, рук не чувствуешь а мускулы, словно каменные. Придешь в казарму и – в полный отруб. А утром – все заново.
Кое-кто из молодых не выдерживал – с ними не церемонились, били плетьми, привязывали под палящим солнцем к позорному столбу, впрочем, до летального исхода не доводили – ланиста хорошо умел считать деньги. Пусть лучше погибнут там, на арене, поддержав своей кровью чей-то избирательный пиар.
Поркус, Капитон, Галльский Вепрь, как и прочие «звезды», в собственную смерть не верили, уж слишком бы это было невыгодно многим. Хотя, конечно, имелась и такая вероятность, но весьма и весьма небольшая. А вот с зеленой молодежью – юными галльскими рабами, недавно приобретенные ланистою оптом за баснословно дешевую цену, – дело обстояло совершенно наоборот. Уж у этих-то никаких шансов не было. А чего их жалеть-то? Молодежь вообще никто никогда не жалел. Одно слово – мясо. Что на арене, что в российской армии. Мясо и мясо – на убой. А за мясо никто и не спросит.
В безумной череде тренировок Беторикс уже и сам забыл – кто он и зачем здесь? Тяжелый меч. Отработка ударов, пот… едкий, застилающий глаза пот. Вечером – крики наказываемых. Зерновая каша. Постель. Какие там таверны да девки? Вот потом, после игр…
На это и надеялись «звезды». Этим и жили.
До мунуса оставалось уже три дня, когда сразу после тренировки к Беториксу подошел охранник, да не простой, а начальник смены – кряжистый туповатый малый с вечно недовольным лицом и выгоревшими на солнце бровями. Как его звали? Одни боги ведают…
Проходя мимо умывающихся у колодца бойцов, стражник замедлил шаг рядом с Виталием и негромко попросил, как стемнеет, подойти к главным воротам.
– Но… – Беторикс с удивлением оглянулся.
– Подойди, – с нажимом повторил страж и, повысив голос, добавил: – Там кое-что починить надо, а парень ты, я вижу, здоровый.
– И я здоровый, господин! – выпятил грудь кто-то из гладиаторов.
– Хорошо. Подойди и ты.
– И я!
– И я!
– Хватит и троих. Все!
Последние две недели утомили в школе всех – и «звезд», и «мясо», и тех, кто по статусу своему находился меж ними. Жуткая муштра, доносы, строгие наказания, невозможность хотя бы ненадолго покинуть казарму (последнее, впрочем, касалось лишь только «звезд», остальные и так ее не покидали) – все это неизбежно давило на психику, заставляя искать любую возможность разрядки. Даже вот – небольшой ремонт ворот. Кто его знает, может, по дороге повозки проедут, пройдет кто-нибудь – если и не удастся перекинуться словом, так хоть на людей посмотреть. Да и так – доски прибить, посмеяться – все хоть какое-то развлечение.
– Смотри, ворота не развали, – уходя в казарму, посмеивались Поркус и Капитон. – Удачно потрудиться, плотник. Смотри, не попадись либитинам.
– Сами не попадитесь.
Либитины – поклонницы богини смерти… Этими женщинами пугали каждого бойца – такая уж была страшилка. С давних пор, когда мунусы еще не отделились от обычной тризны, уж так повелось, что кровь гладиатора считалась панацеей от всех болезней. Да что там говорить – почти все ланисты собирали кровь погибших бойцов да с выгодой для себя продавали… Сие снадобье неплохо помогало от бесплодия, от венерических болезней и даже, поговаривали, могло поспособствовать удачно выйти замуж. Кровь… уж отрезанная голова или детородный орган – для либитин это вообще были фетиши! Предметы сакрального культа, для обладания которыми эти женщины не становились бы ни перед чем. По крайней мере, так говорили. Правда, никто из знакомых Беторикса с либитинам что-то не сталкивался… но слухи ходили страшненькие. И, скорее всего, распускали их ланисты… особенно – перед мунусами.
