Андрей Максимушкин - Советская Британия
— Товарищ контр-адмирал, попробуем зайти на неизвестного с кормы? — предлагает командир подлодки и тут же, не дожидаясь ответа, требует у штурманов рассчитать новый курс.
— Контакт с транспортом не терять, — подсказывает Котлов. — Действуйте, Дмитрий Сидорович. Будем прикрывать «Беременную Буку».
— А «Либертос» не убежит? — Это уже Василий Великанов беспокоится.
— Лево руля на три румба. Приготовиться к погружению. Командиру БЧ-5 держать ход в семь узлов. — Почувствовав поддержку командира бригады, Самойлов рвет ситуацию на себя.
Ближайшее время угрозы с воздуха не ожидается. Если штурманы все рассчитали верно, американцам потребуется не менее получаса, чтобы долететь от своего авианосца до нас. А ведь им еще надо разобраться в ситуации, принять решение о том, чтобы нанести удар, подготовить группу, подвесить бомбы. Не меньше часа пройдет. Мы должны успеть.
Сразу после инцидента со стрельбой Самойлов отправил короткий доклад на «Фрунзе». Решил перестраховаться и прыгнул через голову непосредственного начальника. Узнав об этом, Виктор Котлов только покачал головой и процедил сквозь зубы что-то неразборчивое. С одной стороны, командир Б-27 все сделал как надо, но с другой — есть в этом что-то нехорошее, подозрительное. Не понравилась Виктору Николаевичу и странная перемена в поведении командира подлодки после боя с истребителями, боязнь ответственности, уход в сторону, ненавязчивое переваливание ответственности на старшего по званию. Струхнул кавторанг? Возможно, но тогда рано ему доверять дивизион. Лучше было того же Махнова поставить.
Через четверть часа погони за американской подлодкой с авианосца пришел ответ. Наши выделяют авиагруппу. Обещают, что через сорок минут самолеты возьмут район под контроль. Прочитав радиограмму, Котлов недоверчиво хмыкнул. Надо же — «возьмут под контроль». Максимум пришлют звено бомбардировщиков и две тройки истребителей. А ситуация накаляется, до командира бригады начало доходить, что такими темпами дело может обернуться хорошей потасовкой.
Сначала янки торпедировали «Лютцов». Обстрел с самолетов рубки Б-27, сбитый «Корсар». На учениях всегда происходят инциденты. Просто обязательно, кто-то там кого-то должен был долбануть «близким промахом». Иначе не бывает, на больших маневрах с участием потенциального противника редко обходится без ЧП, происшествий и несчастных случаев. Сейчас нервы у всех напряжены, и наши, и немцы, и янки готовы открыть огонь на опережение при первом же намеке противника на удар.
Если мы сейчас потопим американца или этот козел торпедирует Махнова, начнется всеобщее веселье. Авиагруппа с «Фрунзе» раздолбает всех, кто не успеет спрятаться на глубине. Транспорт, если это тот самый, сильно рискует. Ему сейчас не арест грозит, а пара торпед под киль или четвертьтонные бомбы на палубу. Скоро на «Лютцове» исправят повреждения, если уже не выровняли крен. А немцы точно не откажутся от участия в хорошей драке. Они не зря сюда пришли, если что начнется, в стороне не останутся. И они очень обижены не американцев.
Виктор Котлов почувствовал, как по спине ползут мурашки. Неприятно осознавать, что ты сам лично втягиваешь своих ребят в заварушку. А иначе нельзя. Как бы ни хотелось, отойти в сторонку, пропустить мимо транспорт и его охранение не получится. Американцы примут это за слабость и совсем обнаглеют, следующий дозор встретят огнем. Остается только идти вперед, уповая на удачу, и быть готовым первым нажать на спуск, если понадобится. О глобальных последствиях своего решения Котлов не думал, все равно, обычный командир бригады подплава не обладает должной компетенцией для принятия политических решений, а значит, не следует голову ломать над проблемами, в которых ничего не смыслишь.
— Транспорт сбавил ход и отворачивает влево, — докладывает радиорубка. — Неопознанная подводная лодка идет точно на пересечку курса Б-32. Дистанция 23 кабельтовых.
— Акустики, Махнова слышите? — встрепенулся Самойлов.
— Шум нечеткий, пеленг в пределах тридцати градусов. Идет в полупогруженном положении.
— Бергадзе, как только кто-нибудь исчезнет с радара, докладывай, — требует кавторанг. Минутная слабость, неуверенность давно прошли. Теперь это молодой, энергичный, уверенный в себе и своем экипаже командир. Хоть плакат рисуй: «Командир подводной лодки при выполнении боевой задачи». Настоящая находка для пропагандиста.
Все три подводные лодки неумолимо сближаются. На Б-27 понимают, что опаздывают, но сделать ничего не могут. Стоит увеличить ход, и ГАС перестанет работать, собственные шумы забьют весь фон, а противник издали услышит несущуюся полным ходом подлодку. Да ведь еще придется всплывать, а это увеличивает дальность обнаружения радиолокатором. Приходится вот так, красться под морской поверхностью, выставив над волнами верхнюю часть рубки, перископы и трубы РДП.
Хорошо, американец идет двенадцатиузловым ходом и, судя по четкой отметке на экране радара, в полупогруженном положении. А Махнов держит шесть узлов и погрузился под РДП. Есть надежда, что он первым обнаружит противника. Шанс невелик, но он есть.
— Слышу шум торпед! — Звонкий голос акустика молотом бьет по голове.
— Две быстроходные. Стрелял янки.
— Проклятье!!! — срывается Самойлов.
Виктор Котлов скрипит зубами и стискивает кулаки так, что ногти впиваются в кожу. Не успели! Еще минута, и…
— Наши отстреливаются! — восторженно кричит акустик. — Четырехторпедный залп. Отчетливо слышу шум винтов. Шум раздваивается. Две торпеды отстают.
— Это акустические! — Самойлов со всей дури впечатывает кулак в стенку отсека.
— Догадался, Нудила, — невозмутимо замечает старпом.
Котлов бросает на Станислава Зубко недоумевающий взгляд: откуда тот знает прозвище капитана второго ранга Махнова?
— «Бегемот» погружается, — докладывает акустик, — слышу пузыри.
Сейчас все внимание обращено на персонал рубки гидроакустического оборудования. Исход боя от них не зависит, но зато именно эти ребята слышат все, что происходит за бортом Б-27. Именно они выдают пеленги и дистанции, а это сейчас главное.
— Торпеды приближаются. Промах. Второй промах. Мимо!!!
Перед внутренним взором Котлова предстает черный корпус скользящей под поверхностью океана подлодки. Две сигары, оставляющие за собой четкий след взбаламученной винтами воды. Стальная туша погружается. Медленно, неторопливо. Торпеды несутся прямо на Б-32, проходят чуть выше рубки и растворяются в океанской пучине. Промах. Всего в трех-четырех метрах от корабля, но все равно промах. А подлодка продолжает погружаться. Винты неутомимо толкают субмарину на глубину.
Приглушенный рокот, подводный гул. По корпусу Б-27 бьет тяжелым кулаком гидродинамического удара. Корабль кренится на борт. Незакрепленные предметы летят на пол. Рокот продолжает звучать в ушах, а моряки уже готовы к срочному погружению.
— Отставить! — лицо Котлова расплывается в широкой улыбке. — Махнов попал.
«Ну, Нудила!!! Ну, молодчина! Выжил, поганец! Не зря ушел из помполитов», — проносится в голове Котлова. Вслух он, разумеется, ничего такого не произносит. Нечего проявлять несдержанность, да еще перед младшими, да еще давать Самойлову такой пример.
Звучит команда: «Продуть цистерны». Подлодка всплывает. Сигнальщики и расчеты артиллерийских установок высыпают на палубу. Командир корабля берет курс на район потопления американца. Первым делом пройтись над местом гибели, попытаться найти людей. Вдруг кто успел выскочить? Бой закончен. Настало время милосердия.
Контр-адмирал Котлов поднялся на палубу и раскурил трубку, он ничего не сказал Самойлову, но решением капитана 2-го ранга остался доволен. Есть в Самойлове человеческое, если не бросает терпящих бедствие, готов рискнуть выполнением задачи ради призрачного шанса спасти несколько человек, значит, из него еще может выйти толк. А транспорт никуда не денется. От радара не скрыться, от океанской подлодки ему не уйти.
Часть III
МОРСКАЯ МОЩЬ
1
В салоне самолета чисто, светло и уютно. Быстрокрылая серебристая машина медленно набирает высоту. Виктор Котлов недовольно тряхнул головой — от перепада давления заложило уши — и широко заразительно зевнул. Лайнер только что оторвался от первоклассной бетонной полосы берлинского аэропорта. Еще часов пять лета. Времени предостаточно, а занять его нечем. Выспался Котлов еще на участке между Москвой и Берлином. Современный турбовинтовой Ту-134 летит плавно, ровно, на воздушных ямах не проваливается. В салоне шум моторов почти не слышен, наоборот, легкое гудение действует усыпляюще.
Москва осталась далеко позади, промежуточные посадки в Варшаве и Берлине сделаны, вперед — в Плимут! Да здравствует родной порт! Самая знаменитая и самая западная военно-морская база Советского Союза! В столицах хорошо: светло, чисто, дома высокие, проспекты широкие, приемы, совещания, рабочие встречи — а дома лучше. Дома можно спокойно хлобыстнуть стакан «Океанской» нашего фалмутского винного завода, закусить соленым огурцом и выйти на балкон закурить трубочку доброго табачка. И никто ведь не покосится, не скривится: дескать, так не принято, на людях нельзя. Нет, у нас не Москва, у нас спокойно, нормальные человеческие отношения, без чванства и низкопоклонства перед чинами.