Зубных дел мастер - Анатолий Федорович Дроздов
Исследование шло ни шатко и ни валко. Сенсации в прессе при тщательной проверке или никак не подтверждались, или объяснялись обычными природными явлениями, чуть приукрашенными журналистами. Контакты с инопланетянами, о которых сообщали в письмах, отправленных в Контору, оказывались бредом сумасшедших. Все чаще генерал задумывался, что он, похоже, получил от руководства невыполнимое задание — исследовать то, чего не существует. Так было до тех пор, пока в столице Белоруссии не случилась череда загадочных смертей среди рецидивистов. Сначала их сочли инициативой МВД республики, но эта версия не подтвердилась — провернуть такую операцию непосильно даже для самых ушлых оперов. Дела подняли и перепроверили. Каждый погибший умер некриминальной смертью — сомнений в этом не возникло. Но факты говорили об ином. Первое — погибли не просто рецидивисты, а уголовники с воровским авторитетом; второе — локальность происшествий, в соседних республиках такого не случилось; и третье — малый временной промежуток между смертями. Эти факты перечеркивают версию некриминальной составляющей. Тогда вопрос: кто и как это мог организовать? Если эти неизвестные могут осуществлять подобные операции, то представляют потенциальную угрозу руководству СССР. Начали с уголовников — продолжат на начальниках. В Конторе сильно напряглись и прошерстили все связи погибших уголовников, но ни на кого не вышли. К тому ж рецидивисты перестали умирать, и зацепиться дальше было не за что. И тут такой подарок от собственного сына… Ведь если Саша не ошибся, а это вряд ли, то есть странный самолет, верней, летательный аппарат, который обладает необычными техническими возможностями. Не будучи инженером, генерал отлично понимал, что стремительно спикировать к автомобилю и присосаться к лобовому стеклу перед водителем во время движения не каждое устройство сможет. Вернее, никакое из имеющихся в СССР. Мог этот странный летательный аппарат участвовать в расправе над рецидивистами? Вполне, особенно, если таких устройств немало. Шпионское оборудование с Запада? Тогда смерть уголовников в Минске и в белорусских городах бессмысленна. Проверка технологии в полевых условиях? На Западе своих преступников хватает. Московское же событие вполне понятно — летательный аппарат спасал агента от наезда. Скорее резидента, обычного агента никто не стал бы защищать столь необычным способом. Хотя агент бывает ценным… Но в этом случае выходит: шпион был не один. Ведь должен же кто-то управлять летательным аппаратом? Вопросы, множество вопросов, но он найдет на них ответы. Такая служба…
* * *
Кир не знал, когда вернулся Сергей, поскольку крепко спал, как и соседи по комнате. Встали поздно — воскресенье, и в институте нет занятий, но Сергей продолжал лежать на койке, укрывшись одеялом с головой. Друзья переглянулись, улыбнулись, после чего отправились умываться. Когда вернулись, то обнаружили соседа проснувшимся. Он не вставал, но сняв одеяло с головы, мрачным взором разглядывал потолок. Лицо помятое и бледное.
— Ну как, в «Арагви» погуляли? — спросил его Кувайцев. — Девочек снимали? Плясали на столах?
— Не издевайся! — сморщился Кострица. — И без того погано на душе.
— Что так? — Кувайцев улыбнулся. — Девочки вас бросили?
— Все деньги просадил, — осипшим голосом сказал Сергей.
— Но почему? — Кир удивился. — За нас же Никитич платил.
— Он к тому времени уже не соображал, — вздохнул Кострица. — Сидел остекленевший. А официантка подошла и требует: плати! Я дал ей две десятки, она сказала: «Мало! Цыпленок табака, сациви, марочный коньяк. Салаты всякие…»
— Неплохо гульнули! — Кувайцев аж присвистнул. — А дальше?
— Я разозлился и стал бросать десятки на стол. Одну, другую, третью… Она их подбирала, пока не кончились, после чего сказала: «Хватит!»
— И много набросал?
— Да все, что было — семьдесят рублей.
— Там и тридцатки бы хватило, — сказал Олег Сергею. — Развела, как дурака.
Кострица вновь вздохнул и сморщился.
— А что потом? — поинтересовался Кир.
— Поднял Никитича и вывел из ресторана. На воздухе он очунял, поймал такси и укатил домой. А я приехал на троллейбусе в общежитие.
Кувайцев засмеялся, а следом — остальные.
— Вам тут смешно, а у меня осталось три рубля, — обиделся Кострица. — В Москве еще две недели жить. На что?
— У борова потребуй компенсацию, — посоветовал Кувайцев. — Втравил в историю — пускай заплатит. Он не бедный — доцент, преподаватель, рублей четыреста получает. Плюс зарабатывает на статьях и книжках. Литературный критик, ёпть.
— А ты откуда знаешь? — удивился Кир.
— В Литинституте все неплохо зарабатывают, — пояснил Олег. — А этот ваш Никитич — клоун, так о нем студенты говорят. До старости дожил, а ум как у ребенка. Такое выкинуть!
— Он воевал, — вступился вдруг Кострица. — Отправился добровольцем в сорок первом, а после в плен попал, сидел в концлагере в Германии и в СССР вернулся в сорок пятом. Он сам рассказывал. Мне стыдно у него просить.
— Тогда жене телеграфируй — пусть вышлет денег, — сказал Кувайцев.
— Нет у нее, — в который раз вздохнул Кострица. — Она в декретном отпуске, за дочкой смотрит, а той всего лишь десять месяцев. Я им оставил денег, а остальные взял в Москву. И все спустил… — он пригорюнился.
— Родители? — спросил Кувайцев.
— Они пенсионеры, я у них родился поздно. Отец пришел с войны, и здесь узнал, что вся семья его погибла — жена и дочки. Ему уже за тридцать было. Со временем нашел вдову, она ему детей родила. Я младший. Нет, деньги они вышлют, разумеется, но стыдно с этим обращаться.
— Не надо никого просить, — вмешался Кир. Достал из куртки кошелек и вытащил из толстой пачки семь десяток. В Москву он взял четыреста рублей, здесь не истратил даже половины. — Держи! — он положил их на кровать Кострицы.
— Спасибо, Костя! — Сергей заулыбался. — Я отдам. За повесть гонорар заплатят, приеду — отпускные получу.
— Отдашь, конечно, — сообщил Кувайцев. — Ладно, поднимайся и приводи себя в порядок. Садись за стол. Снимем твое похмелье… кружечкой чая.
Он снова засмеялся…
* * *
Все на земле когда-нибудь кончается, закончилась и установочная сессия. Студенты-первокурсники простились и разъехались. Кир и Сергей отправились в свой Минск.
— Чтоб обязательно приехал в воскресенье! — сказал ему Сергей, прощаясь на вокзале. — Мы с Машей будем ждать. С женою познакомлю,
