Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 3 - Артём Март
— На, — поставил на стол.
Сережа молчал. Тупо лупая глазами, уставился на меня.
— Че смотришь, пей давай, — кивнул я на стакан.
Тот сглотнул, а потом взял самогон и стал пить. Пил долго, громко глотая спиртное. Кадык ходил на его тонком горле. Гулко стукнув дном о стол, Сережа скривился, занюхал рукавом.
— Ну как? Нормально зашло?
Тот закивал.
— Ну теперь давай. Рассказывай.
Сережены глазенки помутнели, и он заявил:
— Говорю ж, Витя. Все я тебе уже рассказал: и про мясуховских, и про схроны мои с пушками.
Вдруг Сергей осекся. Глаза прояснились, а на лице появилось перепуганное выражение.
— Все рассказал! За бабло! За бабло я вас сдал и все! Долг у меня был перед мясуховскими! Клянусь здоровьем моей мамочки, царство ей небесное!
Все в комнате затихли.
— Схроны, говоришь, — сказал я холодным тоном.
— Да… да это я оговорился! У меня только винторез был! Ну и все!
— Так. Ладно, — я скрестил руки на груди. — Женя! Ну давай, твой черед.
Глава 19
Женя, мрачный как туча, появился в дверном проеме. В кухни повисла тишина. На миг мне показалось, что Сережа, увидев Корзуна, даже окончательно протрезвел.
Женя медленно прошел на костылях к столу. Повернул стул боком, чтобы удобней было садиться. Потом неуклюже, кривясь от боли, сел, отдал мне костыли. Повернувшись к Сергею, угрюмо посмотрел на него.
Глазки Сережи тут же забегали от меня к Корзуну.
— Да я ж говорю, — едва слышно начал он. — Говорю ж. Я вам все рассказал… Все, что знал.
— Помнишь, что спрашивал у тебя Витя? — Спросил Женя таким холодным тоном, что я подумал, будто Сергей сейчас обоссыться.
— Ну… Да… Но я же ничего не знаю…
— Отвечай, — приказал Женя.
— Я же уже сказал…
Договорить Сергей не успел. Женя дернулся, стальной хваткой левой руки впился ему в реденькие волосы, а потом резко приложил бедолагу рожей о стол. Бабахнуло так, что подпрыгнула пачка спичек. Фима аж скривился, видя, как лоб Сережи впечатался в столешницу. Мы со Степанычем, наблюдая, никак не отреагировали.
Сергей откинулся на спинку стула, схватился за лицо. Замычал от боли.
— М-м-м-м… нос… мой нос…
Он запрокинул голову, и я увидел большой красный след от удара на его лбу. Из носа же стала сочиться кровь. Она потекла сквозь пальцы, которыми Сергей зажал ноздри.
— Пойду схожу за ватой, — сухо проговорил Степаныч. — Ни то он мне тут всю кухню сейчас своими менстряками зальет.
— Говори, — повторил Женя.
— Мой нос… Ты мне нос разбил… — захныкал Сергей.
Я приблизился к Жене, положил ему руку на плечо, опустился и шепнул:
— Ну я ж сказал, сразу не бить.
— Да я че-то не рассчитал, — вполголоса ответил Женя. — Не хотел я ему кровь пускать.
Пожав плечами, я отошел. Женя же, заявил:
— Если не начнешь говорить, я стану ломать тебе пальцы по одному. Понял?
— Да знал бы что-то, уже сказал! — Крикнул Сергей. — А! Сука! Как же больно!
Я неодобрительно посмотрел на Женю. Мда. Уже брякнул. Теперь придется ломать, если он не заговорит. А то как-то несерьезно получается.
Степаныч вернулся в кухню. Сунул Сереге клок ваты.
— На, рассуй себе в дырки. Нечего у меня дома грязь разводить.
Тот принял, приложил к носу, и хлопок тут же стал пропитываться красным в его пальцах.
— Повторять я больше не буду, — сказал Женя.
Сережа только поскуливал, промакивая себе под носом. Вот только в следующее мгновение, его взгляд измученного человека переменился, стал напуганным. Все потому, что Степаныч взял с плиты закипевший чайник и направился к нему.
— Н-не надо… Не надо! — Замахал руками Сергей. — Только не кипятком!
Степаныч хмыкнул догадавшись.
— Давай ка сюда руку, сказал он.
— Нет! Не надо! Я скажу! Все скажу! Прачечная — не моя! А мясуховским я задолжал денег за стволы, что не смог им продать! А вот черемушкинские, видать, поняли, кто я такой и решили завалить, в конце концов! За то, что я продавал мясухе оружие!
Все, в том числе и я, удивились внезапному откровению Сергея.
— Степаныч, — хмыкнул я. — А можно и мне чайку?
— И мне тоже, — буркнул Женя.
— Ща, мужики, — сказал он и направился к кухонному столику.
Сережа наблюдал за этим всем с бледным, как у смерти лицом.
— Ну, — я подставил к столу третий стул. — Теперь давай подробнее, раз уж начал.
— Можно мне тоже чаю? — Жалобно попросил Сережа.
— Нельзя, — строго отрезал Женя.
— Ну тогда хотя бы еще самогону…
— Фима, — вздохнул я. — Налей ему. Только немножко.
Опрокинув треть стакана, Сергей скривился от боли в сморщившимся после крепкого алкоголя носу. Застонал, трогая переносицу.
— Короче, — начал он, — был я помоложе, интересовался, так сказать, нелегальными раскопками. В восемьдесят пятом познакомился я с парнем одним, Антон его зовут.
— Больно сдалека ты начал, — перебил его Женя. — Давай ближе к делу.
— Стой, Жень. Пусть говорит, — сказал я.
Сережа, вжавшийся было в спинку кресла, немного расслабился после моих слов. Сглотнул.
— В общем, Антон его звали, — продолжил Сережа. — Увлекался он очень войной, Великой Отечественной. Книжки читал, ну и время от времени пропадал куда-то на выходных. Как я потом узнал, ездил он по
