Зима 1237 - Даниил Сергеевич Калинин
Поведясь на обманку, половцы ломанулись за нами следом, не распознав, не увидев ловушки ложного отступления – их собственного излюбленного приема…
– Стой!!!
Мой крик перебивает отчаянное лошадиное ржание – степняцкие кобылки и жеребцы наконец-то напоролись на «чеснок»! А ведь те же монголы своих скакунов не подковывают. И если живущие на границе с Русью половцы, может, и поступают иначе, то восточные куманские орды, первыми попавшие под монгольское влияние и влившиеся в их орду, вполне возможно, разделяют и их традиции… В любом случае, подкованные или нет, но, напоровшись на железные рогульки, животные с оглушительными криками встают на дыбы, сбрасывая с себя седоков! Другие же и вовсе падают, заваливаются набок, и тогда уже отчаянно визжат пробитые длинными и острыми шипами люди… А кто-то и вовсе провалился в волчьи ямы с установленными на дне заостренными кольями!
– Бей!!!
В этот раз стрелы летят в плотное месиво людей и животных, намертво вставших на «минном поле». И уже русские срезни собирают богатые дары смерти, добивая раненых и выбивая тех, кому посчастливилось избежать ран на «чесноке» и остаться в седле…
Мы успели сделать пять залпов, истребляя попавших в ловушку поганых и отпугивая тех, кто попытался было подобраться к валу из намешанных вперемешку тел куманов и их коней. После чего спешно, но без всякого хаоса дружинники отступили к лыжам, забрав с собой шестнадцать раненых и оставив на поле боя тела четырнадцати погибших. Простите нас, братья… Благо хоть, что два десятка волокуш подготовили заранее! Увы, павших соратников, по святой традиции русского спецназа, забрать было уже невозможно…
К лесу мы ушли также беспрепятственно – куманы обходили «минное поле» очень осторожно, по широкой дуге, забравшись уже в полосу глубокого снега в месте, где берег идет на подъем. В итоге время они безнадежно потеряли, а мы меж тем углубились в чащу по заранее накатанной лыжне, свалив за собой несколько также заранее подрубленных деревьев, до поры удерживаемых от падения страховочными канатами! Засека получилась знатной!
И я, несмотря на скорбь по погибшим, смог с чистой совестью признаться самому себе, что и этот раунд остался за нами – противник потерял не менее сотни человек в полосе «чеснока», да наверняка не меньше унесли наши залпы во время перестрелки. Как-никак едва ли не седьмая часть «кампфгруппы» в минус. Кречет позже сказал, что увидел хвост колонны всадников и оценил ее примерно в полторы тысячи поганых…
И день этот, как мне думается, мы уже выиграли, ведь пока вороги выберут весь «чеснок» из снега, расчищая проход тумену, да уберут тела павших и лошадиные туши… А уж когда куманы сунутся к рогаткам на льду… Ведь не могут же не сунуться, посчитав, что проход там можно сделать быстрее! Эх, жаль, что я этого не увижу… Тот еще ждет половцев сюрпризец!
Глава 20
– Идут поганые… Идут. Не вся тьма. Но передовой отряд пополнили.
Кивнув Микуле, аккуратно наблюдающему за рекой, я окинул взглядом залегших на, увы, невысокой круче дружинников, уцелевших после вчерашних схваток. Полторы сотни воев осталось в строю, пятьдесят человек потеряли ранеными да убитыми… Слава Богу, хоть раненых удалось укрыть в лесных схронах, да и жители там же попрятались. Татары, правда, в отместку сожгли брошенные поселения, полночи зарево их рассеивало окружающую нас тьму… Зато, как я и предполагал, до заката вчерашнего дня к третьей речной преграде они не явились.
Но сегодня, уже вскоре после рассвета, показалась впереди большая татарская рать. Как по мне, еще большая, чем вчера, а судя по длине следующей по льду Прони колонны всадников, их тут не меньше двух тысяч… Правда, к двойному ряду рогаток, перегородивших проход между отрывистым высоким берегом и столь же отрывистой кручей низкого, подступившего к реке едва ли не вплотную, двинулась вперед всего сотня всадников. И судя по вполне узнаваемому внешнему облику, это мои старые знакомцы мокшане…
– Ну что, друже, давай, как и вчера. Упреди Кречета, сам становись в середине отряда, а обстрел начнем, как подойдут к рогаткам.
Микула, ободряюще улыбнувшись и слегка хлопнув меня по плечу, принялся аккуратно переползать вправо, в то время как я отдал тихую команду, уже привычно передаваемую по цепочке:
– Тетивы натянуть!
Сегодня стрелять будут все – и те, у кого имеются мощные биокомпозиты (свой я вчера вечером забрал!), и те, кто располагает лишь простыми монолуками. До ледовой площадки у преграды достанут, и потому тех, кто сунется рубить ее, мы атакуем всей дружиной! А вот если придется вступить в перестрелку с многочисленными конными лучниками, тогда да, тогда половина отряда автоматически перейдет в разряд щитоносцев, прикрывающих стрелков с лучшим оружием…
Медленно приближаются мокшане к преграде, с опаской поглядывая по сторонам. Внимательно, с явно читающимся напряжением и страхом в глазах осматривают они оба берега… Вдруг отряд замер (примерно за две сотни метров до засады), так как следующий впереди воев сотник, судя по более богатому облачению и ламеллярному панцирю, надетому поверх кольчуги, резко вскинул руку. Затем сказал что-то отрывистое своим ратникам, и несколько всадников быстро спешились, после чего, опасливо подняв щиты над головами, двинулись в сторону обеих круч. На разведку, значит, отправил… Зараза! Нехорошо будет, если елецкую дружину на высоком берегу обнаружат с ходу!
Легонько хмыкнув, недобрым словом помянув свою самонадеянность – враг-то, оказывается, быстро учится на ошибках, недооценил! – я было принялся ждать, когда четверо мокшан, следующих к нам, приблизятся на сотню метров. Но, кинув быстрый взгляд на высокий берег, передумал: елецким дружинникам мы ведь передали все пятьдесят выпрошенных мной у князя Рязанского самострелов. А даже у простых арбалетов, взводимых руками (между тем у наших воев теперь есть и помощнее, взводимые поясными крюками!), дальность эффективной стрельбы составляет примерно полторы сотни метров. Поскольку ситуацию с одновременной разведкой обоих берегов заранее с Твердилой Михайловичем мы не обговорили, воевода может сгоряча приказать ударить по дозору мокшан! Рано раскрывать всю засаду…
Уже не таясь, с легкой улыбкой на губах я выпрямляюсь, поднявшись над берегом во весь рост, после чего отдаю команду в полный голос:
– Моя сотня, встать! Вои Кречета пока ждут!!!
Еще один сюрпризец для татар: глядишь, когда начнется бой, подивятся, что нас вдвое больше…
Ратники царя Пуреша не стали испытывать судьбу: вернулся дозор к своим, с обоих берегов вернулся. Но конные вои по приказу сотника принялись спешиваться, и не только они. Пошла вперед многочисленная колонна
