Пекарь-некромант. Часть 2 - Андрей Анатольевич Федин
Я вернул свой зад на лавку – клифские волкодавы застыли, выжидающе поглядывали на меня. Покачал головой. Собаки печально вздохнули, уселись плечо к плечу, всем своим видом выказывая готовность исполнить любую мою просьбу. Надя повернула морду к жрецу, клацнула зубами – намекнула тому, чтобы не расслаблялся. Служитель Хакин вздрогнул.
- Если я что-то когда-то и изгонял из женщин – то только лишнюю энергию, избыточный вес и дурь из их мозгов, - сказал я. – Госпожа Белецкая – не единственная, кто обращался ко мне за помощью.
- Очень интересно.
Жрец поглядывал на собак. Я не уверен, что он понял смысл моих слов. Младший дознаватель занервничал. Он сжал кулаки, пытаясь унять дрожь в руках. Я невольно восхитился его смелостью: от того взгляда, каким сверлили его псы, у меня бы не только руки задрожали.
- Беда женщин Персиля – это нехватка мужчин, господи младший дознаватель. Это и есть их проклятие. И мне очень приятно бороться с этой проблемой. Помимо Мамаши Норы, ко мне за помощью обращались и другие жительницы города. В настоящее время я провожу БЕСПЛАТНЫЕ сеансы помощи для двух одиноких женщин. Улучшаю им самочувствие, настроение… Ну, и… что там ещё может улучшить проведённая в постели с умелым мужчиной ночь? Причём, повторяю: то молоко, что приносили мне вдовы, являлось их даром. А не выполнением моих требований.
Служитель Хакин вымученно улыбнулся, будто бы призвал меня успокоиться. Или же таким образом он успокаивал сам себя. На лысой голове младшего дознавателя выступили капли пота – заблестели в свете фонаря, точно бисер.
- Не переживайте вы так из-за этого молока, мастер Карп, - сказал жрец. – Оно меня не интересует. С молоком пусть разбираются гильдии.
- А что интересует вас?
Я не удержался – стрескал ещё кусок хлеба с мёдом: беседа беседой, но завтрак никто не отменял. Служитель Хакин последовал моему примеру. К мёду он не прикоснулся, но кусок медового батона проглотил с видимым удовольствием. При этом жрец делал вид, что в уме пытался сформулировать ответ на мой вопрос. Хотя я прекрасно видел – чистый медлил с ответом: не желал говорить с набитым ртом.
- Меня интересует, какие методы вы использовали, когда прогоняли из госпожи Белецкой нечистую силу, - сказал младший дознаватель.
- Методы?
Я показал, что задумался. В честь такого дела схомячил ещё один бутерброд. Но голод лишь усилился – похоже, я нервничал: в таких случаях всегда испытывал жор. Бросил по куску хлеба собакам. Те поймали угощение налету – поблагодарили взмахами хвостов. Повернулся к жрецу, почесал подбородок. И лишь теперь изобразил озарение.
- Понял!
Торжествующе направил в потолок указательный палец.
- Я угостил её хлебом! Наверное. Хотя… точно не помню. Но ведь вы же говорили, что нечисть не выносит запаха выпечки – наверное это и сработало. Да и вообще: в моём доме постоянно пахнет хлебом. Ведь здесь пекарня. Потому у меня и не заводится вся эта нечистая гадость.
Служитель Хакин вновь взял из папки лист бумаги с записями рассказа Мамаши Норы. Похоже, тот помогал жрецу сосредоточиться.
- Значит, вы утверждаете, что не проводили никаких ритуалов с участием госпожи Белецкой? – спросил младший дознаватель. – И не опрыскивали её каким-либо чудо-зельем?
Я покачал головой.
- Какие ритуалы, господин младший дознаватель? Я кулинар, а не борец со злом. Моё дело – выпекать хлеб. А с нечистью, вы уж меня простите, разбирайтесь сами: тут я вам не помощник. Ничем я на Мамашу Нору не брызгал. Моя брызгалка оказалась к такому подвигу не готова. Признаюсь вам честно: я не пустил госпожу Белецкую в свою кровать. Хотя она очень хотела туда попасть. Из-за этого мы с ней даже поссорились. Наверное, своим подарком она пыталась со мной помириться. Я говорю о клифских волкодавах.
- Помирились?
- Мне казалось, что да.
Младший дознаватель пристально смотрел мне в лицо, словно пытался прочесть на том: солгал я ему или сказал правду. Я поочерёдно сфокусировал взгляд то на зелёной, то на голубой радужке его разноцветных глаз. Голубой показался мне похожим на кусок льда. Зелёный напомнил о любимом газированном напитке из прошлой жизни. Служитель Хакин склонил голову, вновь уставился на бумагу. Зашевелил губами, что-то перечитывая.
- Действительно, - наконец, сказал он. – Госпожа Белецкая не упоминала ни о каких зельях или ритуалах. По её словам, проклятье исчезло само. После визита в ваш дом…
- Хлеб! – сказал я. – Запах хлеба!
- …И после того, как она передала вам дарственную на трёх клифских волкодавов.
- Добровольно передала! – уточнил я.
Пальцы служителя Чистой силы смяли края бумаги.
Жрец поёрзал на лавке.
- Я… должен уточнить у вас ещё один вопрос, мастер Карп, - сказал он. – В своём рассказе госпожа Белецкая поведала нам о том, как вы явились в её спальню и угрожали ей…
Служитель Хакин замолчал, пробежался глазами по строкам на бумаге.
- Вот оно – это место. Я процитирую вам слова госпожи Белецкой, мастер Карп. «Пекарь подошёл ко мне. Я поняла, что он хочет меня убить. Но он не схватился за оружие. Я увидела, как из его штанов появилась ужасная змеиная голова. Гадина была просто огромной. Она всё выползала и выползала. Смотрела на меня своими маленькими глазками. Я так испугалась, что лишилась чувств». И вот: «Когда я уже уходила из его дома, то спросила пекаря, действительно ли я видела в его штанах змею. И Карп снова показал мне её. Это было ужасно». Как вам такое, мастер Карп?
Я пожал плечами.
Сохранил серьёзное выражение на лице.
- Ну да. Змея. Большая: мне и другие женщины об этом говорили. Но где Мамаша Нора увидела глаза? Глаза у меня только на голове. Хотите удостовериться, господин младший дознаватель?
Жрец выставил перед собой руку в защитном жесте.
- Пожалуй, воздержусь от досмотра, - сказал служитель Хакин. – Тем более что другие женщины слова госпожи Белецкой не подтвердили. Вы правы: никто из опрошенных мной горожанок змею не видел.
Младший дознаватель бросил лист бумаги к остальным. Закрыл папку, завязал её тесёмки аккуратным узелком. Улыбнулся устало, будто только что завершил долгий и тяжёлый труд. Стряхнул с кожаной поверхности папки видимую только ему грязь. И вновь придвинул к себе кружку. С нескрываемым наслаждением вдохнул аромат мяты, сделал большой глоток чая.
И лишь потом заявил:
- Что ж, мастер Карп. Свои служебные обязанности я
