Константин Минаков - Харьков 354-286

Лично я в Купянске раньше не был, а только проезжал его на поезде, когда ездил в Россию. Поэтому город у меня ассоциировался с барыгами, которые ходят по вагонам и предлагают обменять валюту по замечательному, с их слов, курсу. Естественно, что решившие им довериться люди вскоре очень жалеют о своём опрометчивом решении, но обычно уже нельзя ничего поделать – меняла, кинувший лоха, к тому моменту исчезал с линии горизонта.

Сейчас никаких подозрительных личностей на Купянском вокзале видно не было – всё таки близость границы давала о себе знать. На перроне курсировали тройки милиционеров, проверяющие наличие документов у пассажиров. И как только мы с Саней, распрощавшись с проводницей и забрав у ней наши билеты, спустились на платформу, к нам направилась одна такая тройка.

— Старший сержант Приходько. Ваши документы, граждане

— Вот, пожалуйста, — сказал я доставая паспорт.

— В командировку значит едете, — полуутвердительно-полувопростительно сказал Приходько после тщательного изучения наших паспортов и командировочных листков, — ладно, граждане можете быть свободны, — добавил он, возвращая нам документы.

— Сержант, а что произошло? Из-за чего такая секретность? — поинтересовался Саня у Приходько.

— Сам понимать должен. Узловая станция. Поездов много через нас проходит. — пустился в объяснения Приходько, — а в последнее время слишком много народу станцией заинтересовалось. Вот и приходится патрули дополнительные вводить.

— Понятно, спасибо за разъяснения. Ещё один вопрос. Не подскажешь, где сталинградский поезд стоит?

— На третьей платформе. Чтобы попасть туда, идите к голове поезда, там переход есть.

— Спасибо. Ну бывай, сержант. Пойдём мы, — попрощался с Приходько Саня.

Мы благополучно обошли поезд и пройдя через переход, оказались возле нужного нам состава. В него входили 4 пассажирских вагона и 10 грузовых опечатанных теплушек, прицепленных к дымящему паровозу. Неожиданно с другой стороны поезда раздались крики и в метрах пятидесяти перед нами на платформу вылез какой-то мужик лет сорока на вид. Затравленно оглянувшись по сторонам, и заметив, что из-под вагона уже вылезают товарищи в милицейской форме, он кинулся бежать в нашу сторону. Я от неожиданности растерялся, но Саня как только мужик поравнялся с нами сделал ему подножку, и тот, споткнувшись, растянулся на бетоне.

— И не таких обламывали, — сказал Саня видя мой недоумённый взгляд.

В это время к нам подбежали милиционеры, среди которых я узнал старого знакомого Приходько.

— Спасибо за помощь – сказал старший сержант, надевая на пойманного мужика наручники.

— Всегда пожалуйста, — ответил Саня, — а что он хоть натворил?

— Да уж очень интересовался вашим поездом, а когда мы подошли документы проверить, то бежать кинулся. Отбегался, сука, — добавил Приходько, пнув мужика по рёбрам, — ладно ведите его в отделение, ребята. Ну а вам, мужики, счастливой дороги. Удачно добраться. И ещё раз спасибо за помощь.

— Ладно, пошли. Нечего стоять как три тополя на Плющихе. И так народ косится.

Мы прошли мимо теплушек к пассажирским вагонам, и я наконец-то смог получше их рассмотреть. На первый взгляд вагон напоминал современный, но это только поначалу. Так, входная дверь была не на одном уровне с бортом вагона, а была утоплена вглубь сантиметров на 50. Поручни у лестницы были не привычными вертикальными, а наклонными. Козырёк крыши нависал над бортами. Не было резиновой "гармошки" между вагонами. В колёсных тележках вместо пружин виднелись рессоры. Окна были гораздо уже, чем современные, и на каждом окне с двух сторон были металлические щитки, торчащие сантиметров на десять. В общем, вроде и похож, но и не похож одновременно.

Возле входной двери, откровенно рассматривая нас, стоял и курил товарищ в форме НКВД с двумя кубарями в петлицах. Рядом с поездом он выглядел очень антуражно. Впечатление портила только ярко красная пластмассовая папка для файлов, которую сержант держал в руках, и милицейская рация "Северок" на поясе.

— Здравствуйте, — обратился я к нему, — мы направляемся в Сталинград.

— Да? Тогда предъявите ваши документы.

Мы, уже не знаю в который раз за сегодня, полезли за нужными бумагами. Изучив их, товарищ в форме буркнул, что мы можем подниматься, и что наше пятое купе. Пройдя через узенький тамбур в коридор, а из него в купе, я был несколько разочарован. Купе было самым обычным, разве что здесь не было пластика. Всё было отделано деревом. Светильники, ручки дверей, болты казались утрированно большими и грубыми. На столике стояла заинтересовавшая меня настольная лампа с матерчатым зелёным абажуром в виде перевёрнутого ведра. А вот оконный проём, если не считать его ширины, выглядел знакомым – массивная деревянная рама, покрытая тёмным лаком, с разъёмом для треугольного ключа. Правда, как я понял, в отличие от современных вагонов, чтобы открыть окно, нм бы пришлось сдвигать вниз всю раму, а не одно стекло.

— Давай вещи спрячем, — предложил я Сане.

— Давай.

— Ну что, может, пойдём покурим? — предложил Саня после того, как мы закинули наши вещи на третью полку.

— Пошли, подышу с тобой за компанию, — согласился я, — всё равно ещё успеем насмотреться на купе.

Мы прошли в тамбур, и только хотели выйти из вагона, как со словами "не положено" были остановлены товарищем в форме.

— А где же нам курить тогда?

— Товарищи командированные, пожалуйста, не толпитесь, поезд тронется, тогда и покурите в тамбуре. А пока, прошу вас пройти обратно в купе.

— Ну и хрен с тобой. Не очень то и хотелось, — вполголоса сказал Саня, отворачиваясь от НКВДшника, — пошли Лёха обратно. Потом покурим.

Обратно мы шли неторопливо, по пути словно невзначай заглядывая в другие купе. Первые два ещё были пустыми, в третьем сидели двое пожилых дядек лет шестидесяти, а вот в четвёртом укладывала свои вещи девушка с длинными ярко-рыжими волосами, которой на вид можно было дать лет 25-27. Она явно была из Харькова – может конечно в 1940 году девушки джинсы и носили, но уж точно не такой модели, как в 2008.

— Девушка, вам помочь? — поинтересовался я

— Нет, спасибо, сама справлюсь.

— Ну, как хотите. Моё дело предложить, — ответил я и, вернувшись в наше купе, уставился в окно.

— Что Лёха, отшили тебя?

— Да ничего не отшили. Я без задней мысли помочь предложил. Она отказалась. Ишь, цаца какая. Ну и ладно. Пусть сама в своём купе гасится. Мне и тут неплохо.

— Не кипятись.

— А я не кипячусь.

— Оно видно как ты не кипятишься. Ладно, смотри, кажется наши соседи пожаловали.

Я развернулся и увидел, что в купе заходят двое мужчин. Один выглядел лет под сорок, а второй на вид был младше его лет на десять.

— Здравствуйте. Стало быть, вы наши попутчики, — сказал более старший. Давайте знакомиться. Это Сергеев Георгий. А меня зовут Кошкин Михаил Ильич.

Вот тут в ступор впали с Саней мы одновременно.

— Что, тот самый Кошкин? — сказал я не найдя ничего лучше.

— Да, тот самый, — устало ответил Михаил Ильич.

— А разве вы не умерли? — продолжал тупить я.

— Как видите жив. И, тьфу-тьфу, здоров.

— Я прошу прощения за Алексея, — сказал Саня, ткнув меня локтём по рёбрам, — у него что на уме, то на языке. Так что может ляпнуть что-нибудь не подумав, а потом жалеть об этом.

— Ладно вам, я не обижаюсь. Привык уже к такой реакции. А вы кем будете?

Мы с Александром представились, а Кошкин, подумав с минуту, спросил:

— Системный администратор и водитель-испытатель. Правильно?

— Да, а откуда вы знаете?

— Так ведь я был в числе тех, кто утверждал списки командированных.

— Тогда всё становится несколько понятнее, — ответил я.

— Георгий, — поинтересовался Саня, — а вы случаем не на "Баррикадах" работаете?

— Да ладно, ко мне можно и на "ты". А вообще, да, на "Баррикадах" работаю, а как вы узнали? Вроде на лбу у меня этого не написано.

— Ну, ко мне тоже можно на "ты". А что касается завода, считай, что интуиция сработала.

— Интуиция, так интуиция, — не стал спорить Георгий. Затем, помолчав, он обратился к Кошкину, — Михаил Ильич, давайте вы на нижней полке разместитесь, вам там удобнее будет. Я наверху поселюсь.

— Ох, Георгий, совсем в старики ты меня записываешь, но ладно, давай, — согласился Кошкин.

Пока Кошкин с Сергеевым прятали свои вещи, я воспользовался моментом для того, чтобы получше рассмотреть попутчиков. На Кошкине был чёрный костюм с тёмно-красной рубашкой, судя по фасону, явно приобретённый в Харькове. Сергеев же хоть и тоже был в костюме, но его одежда имела архаичный дизайн, была сшита из более грубой ткани, и явно приехала вместе с инженером из Сталинграда. Наконец сумки были спрятаны, и наши соседи, переобув туфли на самые обычные китайские тапочки, уселись напротив нас.