Алексей Кулаков - На границе тучи ходят хмуро….
" Вот так. Страна, где пахарей больше всего в мире, одновременно — страна, где пахари беднее всех… Это я ещё летом заехал. А зимой… зимой просто побоюсь, что опять увижу мёртвого пятилетнего мальчика, умершего от голода. В прошлый раз едва с ума не сошёл, вспоминая его улыбку. Как же тяжко на душе…"
На следующий день, у тёти с племянником случилась первая размолвка. Александр очень хотел оставить тёте немного денег: свадьба ведь дело такое — чем больше денег, тем спокойнее на душе у её устроителя… А Татьяна Львовна упёрлась и ни в какую не желала принимать помощь. Отчего и почему — оставалось тайной за семью замками, но желание хоть как-то, но подсунуть ей деньги росло с каждой минутой, заставляя искать обходные пути и возможности. Собственно, и искать-то долго не пришлось…
— Пелагея… Васильевна, можно вас на минутку? Мне требуется ваша помощь…
— Так сей момент всё устроим, Александр Яковлевич. В чём нужда возникла?
— Тётушка обиделась на меня немного, за быстрый отъезд… вот, как остынет, передайте ей моё письмо с объяснениями и извинениями…
"А заодно и чек на десять тысяч"
Провожало его всё семейство, три женщины разного возраста: обнявшись с двумя и поцеловав руку сестре Анне, он клятвенно пообещал прибыть на свадьбу. Татьяна Львовна напоследок перекрестила его и сурово напутствовала, скрывая своё огорчение от разлуки.
— Ты… понапрасну не храбрись там, хоть бы и офицер… да не забывай про письма!
— Ну! К чему такая грусть, тётя? Да я, за последний месяц-полтора, контрабандистов всего три раза и видел, и то — издали. Всего самого лучшего, тётушка…
Место службы и название бригады изменил. 14 Ченстоховская бригада, Олькушский отряд. Потому как — в Ратае граница проходит по реке Висла, в остальных местах кустов и деревьев маловато.
Глава 32
Выйдя из вагона, Александр моментально попал под короткий ливень: минут пять, и снова показалось солнышко, и задул сильный тёплый ветер.
"Хорошо меня встречает Сестрорецк…"
На этом неожиданности не закончились: извозчик неожиданно связно осведомился о пункте назначения.
— Куда прикажете править, Ваше Благородие?
— Тут невдалеке должна быть стройка большая, вот туда и правь, любезный…
Вплотную к бывшему пустырю подъехать не удалось — потому как обнаружился шлагбаум, запертый на ржавый навесной замок. Пройдя по мосткам мимо больших куч глинистой земли, прямо в приоткрытую калитку, поручик остановился, любуясь открывшимся видом. Его фабрика… Пять больших, длинных цехов занимали всё видимое пространство: уже готовые стены из багрово-тёмного кирпича зияли пустыми дырами оконных проёмов (а кое-где уже блестели стёкла, в больших крашенных переплётах, и торчали клочки пакли из щелей), на крыше последнего, самого дальнего цеха возились маленькие фигурки кровельщиков, и вообще — вокруг был настоящий людской муравейник. Множество народу ходило, бегало, таскало, катало тачки по деревянным дорожкам… Отовсюду раздавался стук молотков, визг пил и зычные команды, сразу бросалась в глаза громадная куча золотистых опилок и стружек, и несколько гружёных кирпичом подвод невдалеке от неё.
— Поберегись!!!
Хриплый рёв слева послужил причиной адреналиновой волны холода по телу, и, как следствие — мгновенного перехода в транс. Резко дёрнувшись и едва не сорвавшись в перекат, князь в самый последний момент понял: это кричали не ему, а каменщикам на невысоких, пока, стенах заводоуправления, предупреждая о подъёме новой бочки с раствором.
— Тяни давай… Ну!!!
Недоуменно поглядев на непонятно когда выхваченную Плётку, поручик покачал головой и отвернулся, от греха подальше. Пройдя немного вперёд, он увидел занимательную картину: человек двадцать кряжистых амбалов-грузчиков, сипя и кряхтя, с помощью пеньковых канатов и ровных деревянных катков, затаскивали в широко раскрытые ворота третьего цеха укутанный в промасленные тряпки агрегат. Командовал процессом, больше мешая, чем помогая, господин Греве, то и дело недовольно покрикивая:
— Давай, навались! Да ты что, ирод, без руки хочешь остаться? Смотри, куда станину толкаешь!!!
Для придания большей весомости своим словам, Валентин Иванович то и дело размахивал тубусом с чертежами — на манер дирижёрской палочки. Улыбнувшись при виде такой деловитости, Александр тихо и неспешно подошёл поближе, встав буквально в шаге от оружейника, самозабвенно осваивающего промышленную логистику.
— Эх… передохните немного.
Греве разрешающе махнул рукой и повернулся, тут же остолбенев: за его спиной обнаружился князь Агренев, задумчиво рассматривающий ряды станков в глубине цеха и копошащихся рядом с ними слесарей-наладчиков.
— А…Ва… Александр Яковлевич, ВЫ?
— Здравствуйте, Валентин Иванович. Вот, решил навесить вас ненадолго, буквально на полдня…
— Эм… Невероятно… Александр Яковлевич, бога ради — как вам это удалось? Я ведь только пять дней тому отписал вам!
"Ничего не понятно, но явно о каких-то проблемах…"
От резкого взмаха, тубус вывалился из рук оружейника и отлетел прямо в лужу. Подождав, пока Греве спасёт от сырости ценную документацию (ну или стопку бутербродов, с бутылкой чего-нибудь согревающего) князь спокойно предложил:
— Давайте пройдёмся по цехам, и вы мне всё подробным образом поведаете. Кстати, позвольте осведомиться, где производитель работ?
— Кхм. Иван Осипыч, вероятно, опять на станцию отправился — принимать очередную партию материалов…
Первый цех (кузнечно-прессовый), радовал глаз мельтешением людей и лязгом инструментов. Оборудование и станки с оснасткой для него прибыли первыми, и первыми же устанавливались — а теперь шла окончательная отладка и настройка всех узлов и процессов, силами целой орды слесарей и будущих работников.
— БАМЦЦ!!!
Резкий звук саданул по ушам, загуляло под потолком эхо, а в дальнем углу довольно загомонили на несколько голосов. Глядя на недоумение своего работодателя, Греве пояснил:
— Это, извольте видеть, пробную штамповку учинили, судя по всему — всё в порядке!
Оглохший Валентин Иванович почти орал. Пройдясь вдоль линии прессов, князь заметил, что на него все с любопытством глазели. Временного управляющего, и, одновременно представителя владельца, знали все — а вот молодого офицера нет. Едва не подскользнувшись на пятне масла, он удивил окружающих непонятно-энергичной фразой, коротко черкнул пару строк в блокноте, после чего развернулся обратно и жестом показал Греве на выход. Патронное производство, он же — цех номер два, встретил их довольным уханьем грузчиков, устанавливающих агрегат на массивное основание. Пока хозяин завода осматривал имеющееся в наличии оборудование, Валентин Иванович таки начал жаловаться. Не на поставщиков или строителей — на градоначальника Сестрорецка… Поначалу, первые недели, на развернувшуюся стройку никто не обращал внимание — подумаешь, ещё одна оружейная мастерская, мелкий заводик. Сколько их уже рядом с казённым заводом понаставлено! Однако, как только появился необычно-высокий забор, отгородивший до неприличия большой кусок земли, у чиновников стали появляться первые сомнения. С приездом Владимира Шухова и появлением Генплана сомнения переросли в твёрдую уверенность. Уверенность в том, что они сильно продешевили… ПЯТЬ!!! цехов, склад, двухэтажное заводоуправление, столовая, баня, какая-то глубокая большая яма, канавы разные. Да ещё землемер всё никак не угомонится — всё что-то бегает, размечает… Примерно, месяца два назад, стали появляться первые любопытствующие личности (вроде представителей *Товарищества производителей рельс и листового железа*, или *Общества скобяных мануфактур*), на предмет посмотреть и разузнать — а не конкурент ли это строится? Успокоившись, исчезли, а им на смену пришли разного рода коммерсанты, с предложением поставок всевозможных материалов или товаров. Ну а в последнее время стали приходить всякие сомнительные личности, с просьбой пристроить их кем-нибудь на завод, или просто — пожертвовать копеечку малую. Всё это Валентин Иванович добросовестно выслушивал, записывал и складывал в специальную папку. Уже вторую по счёту, между прочим — с тем, что бы в будущем передать всё это своему работодателю. А шесть дней назад господину временному управляющему принесли приглашение на обед у господина градоначальника. С которого Валентин Иванович вернулся в расстроенных чувствах и немедленно сел составлять письмо-донесение поручику князю Агреневу…
— Прошу прощения, не могли бы вы процитировать дословно?
— Мм… Утолите же моё любопытство, господин управляющий: какое количество акций и за какую цену будет продаваться? Слово в слово, Александр Яковлевич. Признаться, я просто растерялся, и письмо получилось… несколько нервным, как вы уже знаете.
