Лев Соколов - Последний брат
— Потому что к каждому он приходит со своим лицом. К чему тебе чужое? Свое ты увидишь точно и в срок.
Молча кивнул Трофим. Таких слов от Плотина он не ожидал. Под маской служаки у оптиона было скрыто больше, чем тот обычно показывал.
— На этой картине есть еще кое-что, — продолжил Плотин. — Специально для тебя.
— Специально для меня? — переспросил Трофим.
— Да. Этот воин схлопотал удар справа в бок. Видать, слишком сильно раскрывался в выпаде и медленно отводил назад руку… Прямо как ты, болван! — И уже отходя от оторопевшего Трофима, буркнул: — Учишь, учишь вас, раззяв, а толку никакого…
Трофим слабо улыбнулся, вспомнив зал и старого оптиона, и почувствовал, что встряхнулся. Усталость и безразличие чуть не утянули его в ловушку. Да, свою смерть нужно встречать спокойно и с достоинством. Но это, когда смерть придет. Когда почувствуешь сталь под сердцем, и дух начнет отлетать от крови. Когда иссякнет сила крикнуть боевой клич и поднять меч. А он чуть было не умер духом еще до того, как враг достал до тела.
«Стыдись! — сказал он себе. — Что с того, что ты устал? Скоро у тебя будет долгий отдых. Но ты сперва заслужи его, как достоин».
— Идут, — подал голос Амар со своей стороны. — Идут.
— Улеб, поглядывай на другую сторону, — сказал Трофим, перебираясь к бойнице рядом с Амаром.
Внизу по холму неторопливо двигалась процессия. Впереди шел страж, разведя в стороны и выставив вперед пустые ладони. За ним двигалась словно небольшая стена, состоявшая из больших щитов.
— Переговорщик, — решил Трофим.
— Ага, а за ним? — хмыкнул Улеб. — Совсем нас за дураков они что ли держат… — Он натянул тетиву.
— Постой, — остановил его Амар. — Это он.
— Кто?
— Мой брат.
— Этот, впереди?
— Нет, конечно, — невесело улыбнулся Амар, он там, за щитами.
Воин, идущий впереди, остановился, еще раз показал пустые руки, опустил их и отошел в сторону от щитоносцев.
— Ама-ар! — раздался звучный голос из-за щитов. — Ты слышишь меня? Ты ведь здесь? Это я, Урах.
Амар поглядел на друзей, и повернулся к проему бойницы.
— Не отвечай поганцу! — воскликнул Улеб.
— Да что уж теперь, — мотнул головой Амар.
— Не высовывайся из бойницы, — остерег Трофим. — Небось, специально выманивает под стрелы.
Амар кивнул, устроился рядом с бойницей, несколько секунд собирался с духом, и наконец крикнул:
— Слышу тебя, Урах.
— Я знал, что ты здесь, Амар, — весело зазвучал голос с холма. — Зачем ты бегаешь от меня подобно зайцу по всей степи? Зачем заставляешь гоняться за тобой? Теперь я хаган, и ты отрываешь меня от державных дел. Но вот я прискакал к тебе, догнал тебя, настиг! Разве ты не выйдешь поздороваться с братом?
— Я семь лет с тобой не здоровался, — крикнул в ответ Амар. — И еще семижды семь без этого обойдусь, братоубийца!
— Тогда моим воинам придется притащить тебя ко мне.
— Пусть попробуют. Стены здесь крепки, наши колчаны полны. А осадных машин ты с собой не захватил.
— Они все равно достанут вас. А может, я и не пущу их на штурм, э?.. — Голос Ураха стал раздумчивым, словно он спрашивал у Амара дружеского совета. — Может, просто прикажу поджечь башню?
— Камень плохо горит, и я что-то не вижу здесь пищи для костра.
— Не волнуйся, ради тебя я прикажу моим воинам срубить весь тот поганый лес, в котором ты прятался от раззявы Хунбиша, привезти сюда и сложить тебе под ноги. От такого огня даже камень развалится. Но тебе уже будет все равно, потому что ты к тому времени покроешься славной румяной коркой.
Амар переглянулся с друзьями.
— Ты всегда был слишком нетерпелив, Урах. Зачем губить лес? Зачем трудить воинов? Раз я отвлек тебя от государственных дел, может, тебе вернуться к ним?
— Разве для того я проделал такой длинный путь, чтобы уехать обратно? — донеслось с холма. Судя по голосу, Урах продолжал веселиться. — Зверь не оканчивает охоту, пока не найдет добычи, Амар. И кроме того, если даже Хунбиш чуть тебя не упустил, на кого я тебя здесь оставлю? Кому смогу доверить родного брата? Выходи, Амар. У тебя нет иного пути.
— Я не тороплюсь навстречу смерти.
— Легкой смерти, Амар. Обещаю, если выйдешь, я убью тебя без мучений. Умрешь почетно, не пролив крови, как и положено родичу хагана. Подумай, что лучше, — быстро сломанный хребет или медленное поджаривание в огне.
— Ты все зовешь меня выйти. Может, сам выйдешь из-за щита?
— Ты слишком хорошо стреляешь Амар, а моя жизнь принадлежит державе… Но я смотрю, ты слишком глуп и упрям, чтобы сделать правильный выбор. Наш брат Сырым был умнее тебя. Когда я с моими нухурами вошел в его гер, он понял, что все бесполезно, отложил книгу и сам склонил шею перед удавкой. А твои люди, Амар? Они готовы заживо сгореть за тебя? Эй, румеи! — Урах еще повысил голос. — Вы чужие здесь. Это наши с братом дела. Есть ли вам нужда умирать в такой хороший день? Ваши жизни мне не нужны. Откройте ворота, выдайте мне брата, и я обещаю, что отпущу вас на все четыре стороны…
— Брешешь, пес! — перебил его Амар. — Никого ты не отпустишь.
— Отпущу, — откликнулся Урах. — Клянусь при моих воинах, да будут они свидетелями. Хаганское слово — закон. Подумайте, румеи. Я дам вам время до того как солнце достигнет середины желтого пути, а сам пока отобедаю… Да, и еще, Амар!
— Ну?
— Мне сладко слышать твой голос. Он напомнил мне детство.
* * *Шло время, неторопливо двигалось по небосводу солнце. Трофим подтянул избитое тело и сел повыше, прислонившись к стене. Глянул в бойницу. Пока все спокойно. Сперва Трофим думал, что хаган только попробует усыпить их бдительность своим обедом, но, кажется, тот действительно решил потрапезничать. И заодно дать своим людям отдохнуть после скачки. Хаган действительно не спешил.
Трофим оглянулся на Улеба и Амара. Улеб поймал его взгляд и ободряюще кивнул, хотя на лице его была печать усталости. Похоже, он, как и Трофим, переборол слабость, нашел в себе запасенную силу. С Амаром было хуже. Он следил за происходящим снаружи через бойницу, прислонившись к грубому камню щекой. На обычно бесстрастном лице была едкая горечь.
«Он винит себя за Юлхуша и Тита, — понял Трофим. — И за нас. Заранее, за нас… Он несколько раз заводил про это разговор, но не было времени толком сказать ему. Слишком быстро все происходит со вчерашней ночи. Мне надо объяснить ему. Если я смогу найти слова. Я не мастак произносить речи. Вот Тит смог бы, он владел языком не хуже, чем махал мечом».
— Амар, — позвал Трофим.
Амар медленно повернулся к нему.
— Лучше бы они напали сразу, — сказал он. — Тогда у меня не было бы времени на стыд. Я должен был упросить василевса, чтобы послали не вас… И мне нужно было отправить вас вслед за Фокой…
Трофим покачал головой, подумал собирая мысли.
— Амар, я… рад, что сейчас здесь.
— Чему же радуешься? — спросил Амар. — Скорой смерти?
— Нет, не ей, — покачал головой Трофим. — Но это цена за то, что я знал тебя и наших друзей. И плата эта мне дешева. Не вечными созданы мы от Бога. Жизнь сегодня прервется — пусть, горд и радостен я тобой и друзьями. А кто долгий век проживет без друзей, — мне, сидящему здесь под мечом, его жаль. Сказал мудрец: «Брат — есть друг, дарованный от природы». А вы напротив, выходите друзья, братья данные мне от судьбы. Ты, Амар. Ты, Улеб. И Юлхуш и Тит.
— Сам Тит лучше бы не сказал. — Кивнул Трофиму Улеб. — Твои слова за Юлхуша и за Тита. — Он повернулся к Амару. — И за меня. А на той стороне мы повторим тебе все это, каждый своим голосом.
Амар шумно вздохнул.
— Что сказать… Что я могу сказать, други… — Каждое слово давалось ему с трудом, сводило горло. — Я — ваш. Вы — мои. И потому я не буду просто ждать, пока нухуры брата придут за вами. Я этого не позволю. — Он упрямо сжал рот и повторил: — Не позволю.
* * *Урах восседал на подушке в малом походном шатре. Перед ним стояла чаша с джунгонским вином. Полог был откинут так, чтоб была видна башня. Урах смотрел на неё, но видел совсем другое. Взгляд его был обращен в прошлое.
Рядом на шкуре охнула и дернулась от неловкого движения Хсю-Ва, и это отвлекло хагана от раздумий.
— Я же говорил, что тебе не стоит ехать, женщина. Жалеешь теперь, что не послушалась?
Губы Хсю-Ва упрямо поджались.
— У меня болят ноги. У меня сбиты бедра…
— Плохо, — огорчился Урах. — Чувствую, сегодня ночью тебе придется сжимать между ног другого жеребца. Тут нужны свежие бедра.
Хсю-Ва не удостоила вниманием его замечание и гнула свое.
— У меня в спине словно засели жала диких ос. Но я не отстала от тебя.
— Это так, — признал Хаган. — Ты скакала неплохо… Для джунгонской женщины.
— И теперь я хочу получить свое развлечение. Где твой брат? Чего ты ждешь? Почему не велишь вытащить его из этой развалины и бросить к твоим ногам? Я уже устала ждать.
