Роман Грибанов - Цена ошибки
Тем временем события этого дня, прозванного впоследствии "черным воскресным утром USAF в Японском море", стали развиваться, как катящийся снежный ком. Тридцать ударных самолетов F-94 из тридцать пятого тактического авиакрыла, пройдя на небольшой высоте над морем, вышли на побережье Приморья к югу от Кавалерово совершенно незамеченными. РЛС десятой радиотехнической бригады, расположенная возле Партизанска заметила их только тогда, когда они, расходясь парами, начали набирать высоту, засекая позиции сто тридцатой зенитно-ракетной бригады, затевая игру в "кошки-мышки" со смертельным исходом. Один юркий F-94, выманивая стартовые позиции ЗРК на включение РЛС сопровождения цели, крутился в зоне поражения, другой в это время рвался на форсаже по ущельям и распадкам к замеченной цели, оставаясь необнаруженным на малой высоте. Выйдя на цель, они обрушивали на кабины РЛС и пусковые установки залп семидесятимиллиметровых НУРС Mighty Mouse.
Игра шла на грани, три F-94 не успели увернутся от зенитных ракет, уходя по спирали за складки местности на малую высоту. Но остальные F-94 успели пройтись по позициям сто тридцатой зенитно-ракетной бригады, как телега по горшкам. Но не успели уйти от МиГ-17А одного из полков ВВС, приданных ПВО. Полк был поднят по тревоге штабом корпуса, но успел к шапочному разбору. Правда у американцев никто не ушел, МиГ-17 превосходил F-94 и в скорости и в маневренности, да и боекомплект у американцев был уже почти израсходован. Последний из пилотов, когда у его машины закончилось, топливо, выпрыгнул в сто пятидесяти километрах от берега. Его замерзшее тело, плавающее в полуспущенной надувной лодке, нашел советский траулер через две недели, когда война уже закончилась. Но американцы, говоря шахматным языком, разменяли пешку на фигуру. Неполное крыло устаревших самолетов они поменяли на дыру в советском ПВО шириной почти в двести километров, тянущуюся на восток от Большого Камня. Одна эскадрилья же F-94, взлетевшая с опозданием и посланная прямо на Владивосток, лоб в лоб столкнулась с Су-7 восемьсот двадцать первого полка. Быстрее в ситуации разобрался командир советского полка. Оставив одну эскадрилью "ловить" юркие, но не имеющие стрелково-пушечного вооружения F-94, он, получив сообщение от поста наведения, пошел на помощь генерал-майору Пепеляеву. Пошел на максимале, с набором высоты, но в свалку с американскими истребителями не успел. В это время оставшаяся эскадрилья Су-7, которая, правда потеряла две машины сбитыми и одну поврежденную при встречном советско-американском залпе НУРС в первой лобовой атаке, увлеченно расстреливала оставшиеся почти безоружными F-94 из тридцатимиллимитровых пушек. Это дело, хотя и медленно, но продвигалось, уже были сбиты семь американцев (считая три, сбитые в первой лобовой атаке залпом "Скворцов"), остальные, уворачиваясь от пушечных трасс более быстрых, но менее маневренных "Сушек", тянули к югу, отчаянно взывали о помощи, одновременно глядя на стрелки указателей уровня топлива, быстро клонящиеся влево. До квадрата, где по сведениям штаба корпуса дрался в неравном бою сорок седьмой истребительный авиаполк, оставалось еще километров пятнадцать, когда впереди и чуть ниже появились многочисленные точки, расположенные в геометрически правильном порядке. Летчики, воевавшие в Корее, могли однозначно определить эти точки, как строй бомбардировщиков, причем чужих. "Ни хрена себе, сколько их" — услышал в наушниках голос одного из своих летчиков командир восемьсот двадцать первого полка. Решение он принял мгновенно. Атаковать, сблизившись на максимале, прямо со встречных курсов. Это же В-47, они спереди не имеют вооружения. Надо успеть, до них всего несколько километров, у нас суммарная скорость сближения будет больше двух тысяч, мы проскочим дистанцию до атаки по ним за считанные секунды! И истребителей американских совсем не видно, они все там, дальше, убивают сорок седьмой полк. Прости меня, Евгений Георгиевич, но на моем месте ты поступил бы так же. С этими мыслями он отдал необходимые команды, и его двадцать четыре Су-7, выпуская из двигателей АЛ-7Ф длинные языки пламени, перейдя звуковой барьер, на скорости две тысячи сто километров в час рванулись к американскому строю бомбардировщиков. В сорока километрах позади него оставшиеся девять машин его полка оставили американские F-94, не верящих до конца в свое чудесное спасение, и тоже пошли вдогонку основным силам восемьсот двадцать первого полка. Барражировавшие в шестидесяти километрах севернее Яки пятьсот тридцатого авиаполка тоже стали стягиваться к точке встречи с американской армадой. "Пятьсот тридцатый может не успеть, сейчас наверняка нас уже обнаружили и американцы вполне могут увести пару эскадрилий, а то и целое крыло от добивания остатков сорок седьмого полка на перехват дозвуковых Як-25. А вот мы точно успеем, по крайней мере, на первый заход"- подумал с мрачным удовлетворением командир восемьсот двадцать первого полка. И скомандовал: "Разойтись, по ширине и эшелонам. Первый залп "Скворцами", потом работаем пушками". Истребитель Су-7 имел несколько меньший боевой радиус, чем МиГ-19, и поэтому "Скворцы" висели только на двух точках подвески. Две остальные из четырех точек подвески были заняты подвесными топливными баками, уже сброшенными к этому моменту.
Командир американского девятнадцатого бомбардировочного крыла был в USAF в некотором роде знаменитостью. Капитан Джон Лаппо стал американским Чкаловым. Глубокой ночью, 24 апреля 1959 года, он вылетел в обычный тренировочный полет, целью которого была отработка упражнений по астронавигации и бомбометанию. Успешно выполнив задание, ранним утром, самолет возвращался на базу. Пролетая над озером Мичиган, Лаппо снизился до высоты двадцать метров и пролетел на своем B-47E под известным мостом "Маккинак". Кончик киля прошел на расстоянии нескольких метров от пролета моста. Второй пилот, давно знающий своего командира, мужественно перенес потрясение. Чего не скажешь о новеньком штурмане, генеральском сыночке. Он сначала по СПУ уговаривал Лаппо не делать "подвиг", а затем, как рассказывали члены экипажа, перешел в состояние оцепенения. А потом, сразу после посадки, "настучал" на Лаппо командованию. Подробности воздушного хулиганства стали известны прессе от одного из офицеров, служивших на авиабазе Элмендорф. Человек, пролетевший под самым длинным подвесным мостом на стратегическом бомбардировщике, стал национальным героем. В своих интервью он признался, что его первоначальной мечтой был пролет под мостом "Золотые ворота". Взбешенное начальство отдало его под суд военного трибунала. 10 августа капитану Лаппо предъявили обвинение по 92 статье Кодекса военного правосудия США, а всем американским самолетам запретили опускаться ниже высоты пятьсот футов. От тюрьмы Лаппо спасли его старые заслуги, три десятка боевых вылетов в Корее на бомбардировщике В-29, четыре боевые награды, "Военно-воздушный крест" за несколько рейсов над территорией СССР, и личная благодарность Кертиса Ле-Мея, который сказал: "Мне жаль, что у меня нет эскадрильи таких летчиков, как Вы". По приговору суда Лаппо должен был заплатить крупный денежный штраф. Но наиболее болезненным ударом для капитана Лаппо стало его отстранение от полетов и последовавшее увольнение в отставку. Когда Барри Голдуотер был избран президентом США, он пригласил Джона Лаппо в Белый Дом через неделю после своей инаугурации. Пожав ему руку, он перефразировал Ле-Мея, сказав, "мне нужны сотни таких летчиков как вы". Затем последовало восстановление в USAF и погоны майора. И дальнейшая стремительная карьера, через полтора года Джон уже стал полковником и командиром девятнадцатого бомбардировочного крыла. И именно он сейчас одновременно командовал всем силами USAF, выполнявшими рейд на советское Приморье. Лаппо размышлял, скомандовать ли ему роспуск строя сейчас, или сделать это уже при подлете к побережью в месте "дыры в заборе", о которой ему доложили пять минут назад. Истребители противника, пытавшиеся прорваться к его строю, надежно связаны боем, минут через десять последует доклад от командира пятьдесят первого тактического крыла о полном уничтожении одной из групп. Где-то там впереди болтается еще полк комми на старых "Фреско", посбивавших F-94 (надо после победы выбить для бедняги Питерса, командира тридцать пятого крыла, Почетную медаль Конгресса), но их легко разгонит любая эскадрилья его сопровождения. А парней из тридцать пятого жалко конечно, но все просто, если рассматривать войну как бизнес. Образно говоря, затратив всего один цент, больше это старье F-94 все равно не стоит, Америка получила тысячу долларов в виде уничтоженных зенитных ракет русских и бонус на миллион баксов, если его "Стратоджеты" сейчас ворвутся в эту дыру. Его раздумья прервал рапорт штурмана, который в экипаже В-47Е, состоявшем всего из трех человек, выполнял еще и функции радиста.
