Война, торговля и пиратство… - Игорь Леонидович Гринчевский
— Круто ты загибаешь… Старейшин в таком будет непросто убедить, а без них это решение не протолкнуть. Но ты, наверное, прав. Левон мне о том же самом часто твердил. Ещё что-то?
— Да, есть ещё третье. Сейчас торф и камыш добывают не просто Речные, а члены клана химиков. Сначала это было понятно. Но сейчас-то зачем? Эту работу можно даже рабам отдать. Или дочерним родам. А для своих я работу найду. И то же самое — с заготовкой песка, например. Или с перевозкой грузов, уходом за скотом.
— Хм…
Судя по смущенным лицам стариков, им было неловко, что сами до такого не додумались.
— Ты это… Прикинь с Софочкой, сколько людей мы так можем дополнительно получить, — распорядился дед, ставя точку в обсуждении.
* * *
С прошлой главы статы почти не изменились. К «полезным вещам» добавились: двигатель постоянного тока, сернокислый аккумулятор, скорострельный арбалет с электроприводом и цинк-медная батарея.
* * *
Примечания и сноски к главе 18:
[1] В 1837 году русский ученый изобрел первый двигатель, способный приводить в движение судно. Вскоре появилась первая в мире электролодка, снаряженная двигателем Якоби, а также первая в мире электротележка. Разработки Якоби легли в основу электротранспорта по всему миру. ГГ помнил это ещё со времен учёбы в школе.
[2] Гуд на древнешумерском — бык. Деловой Дом Гуд (Быков) является фантазией автора.
[3] Электрон на древнегреческом — янтарь.
[4] Источники утверждают, что во времена Александра Македонского хлопок уже выращивали на Юге Персидского царства и в арабских племенах. Больше того, с хлопком уже были знакомы и греки, и финикийцы. Но там это была привозная диковинка или даже рассказы о заморских чудесах.
Глава 19
«Вопросы философии»
Впервые за всю новую жизнь меня накрыло депрессией. Раньше как-то ситуация не позволяла — куча дел, молодой организм, бурная личная жизнь…
А тут — одно к одному! Как и планировалось, в конце лета я вернулся в столицу. Преподавать, изготавливать элементы мозаики, вращаться при царском дворе, а главное — поддерживать и укреплять реноме умника, эдакого армянского самородка-философа.
Было бы в сто раз легче, если бы я, как тут принято, побывал в ученичестве у какого-нибудь из философов Греции или персидских мудрецов. Эти два лагеря с переменным успехом боролись за внимание царя, но были на редкость единодушны в отношении ко мне.
Дескать, да, забавный феномен, но… амбиции ему надо бы поумерить. Греки уже отписали на родину, что идею винтового движителя подбросили мне они в ходе диспутов. Я же, дескать, только выполнил её в металле, да и то не сам, а родне заказал. Электродвигатель же был низведён ими до роли забавной заводной игрушки, обсуждать которую и вовсе бессмысленно.
Впрочем, из метрополии на них окрысился Аристотель, заявивший, что идею винта впервые выдвинул именно он, беседуя с учениками о механике. Разгоревшаяся свара изрядно повеселила персов, утверждавших, что шумеры такие «черпалки» применяли для канализации и песка еще несколько веков назад. «Приезжайте к нам на юг и посмотрите!» — предлагали они[1].
Единственное, в чём сходились и те, и другие, так это в презрительном фырканье по поводу разосланных нами открыток. В прежней жизни в таких случаях говорили: «Тоже мне, открыл Америку!»
Нет, я и раньше слышал о том, что в академических кругах процветают интриги и борьба за приоритеты, но столкнулся с этим впервые. С одной стороны, особой обиды не было, я ведь и в самом деле не сам этот винт изобрёл, и даже электродвигатель был лишь повторением чьих-то идей.
Но я просто не мог позволить им себя «заклевать», ведь успех создаваемого Делового Дома Армении держался на трёх китах: всё растущее производство эксклюзивных товаров, непрерывно увеличивающийся размах денежного оборота и моя репутация «умника», изобретателя и любимца богов.
Если позволить соперникам вышибить любую из трёх опор, нас быстро сожрут. Поэтому я подумал и решил всё-таки создать типографию. Напечатать «Армянскую Азбуку», «Арифметику», «Основы природоведения» и «Катехизис[2] культа предков». Начать решил с них, как с самых дружественных на настоящий момент к нашему Роду и ко мне лично. А там и другие подтянутся.
Списался с дедом и эребунской роднёй, получил одобрение и начал процесс. И упёрся в стену. Как говаривал мой любимый преподаватель: «Первое заблуждение человечества: каждому кажется, что он говорит понятно!»
Я невольно улыбнулся, вспомнив Бориса Львовича, его харизму и энергичную манеру речи.
— Запомните, ребята-девчата, то, что вы полностью понимаете сами себя, вовсе не означает, что вас поймут другие! — говаривал он. — У них другой багаж знаний и жизненный опыт, существенно отличающийся от вашего. Поэтому люди часто слышат совсем не то, что вы говорите!
А ведь при личном общении есть куча невербальных помощников. Наша интонация, мимика, жестикуляция — всё это несёт значительную часть дополнительной информации. Не верите⁈ Ну, попробуйте поговорить на иностранном языке, которым не очень уверенно владеете, сначала «глаза в глаза», а потом — по телефону. И почувствуйте разницу.
Ещё хуже становится, если исчезает интонация. Но и тогда собеседнику может помочь то, что он вас знает и домысливает вашу манеру говорить, читая.
Учебник же будут читать разные люди, причём совершенно не знающие его автора. Ну и «вишенкой на торте» являлось то, что писал я на родном языке Русы, а не своём. Итог просто ошеломлял! Члены тестовой группы порой совершенно неверно понимали даже очевидные, казалось бы, вещи. Например, «от перемены мест слагаемых сумма не меняется».
Вот как, как скажите мне, это можно понять неправильно? Но часть читателей прочла это как «перестановка цифр в слагаемом не изменит суммы»! У меня просто не слов! И ведь похожие вещи происходили чуть ли не с каждым примером.
Розочка по мере сил пыталась меня утешать, но три дня назад ей пришлось отправиться в Трапезунд с инспекцией тамошнего филиала «Розы Еркатов». Не одной, конечно же, а с охраной и помощниками. К безопасности мы теперь относились весьма серьёзно, поэтому они присоединились к возвращавшимся в порт «Стражам серебра». Итого получалось почти семь десятков бывалых воинов.
Сюда она тоже вернётся со следующим «серебряным караваном», то есть не раньше, чем через полторы недели. А может и через две. Вот я и захандрил.
Впрочем, средство от этого мне давно известно — надо заняться каким-нибудь синтезом. Та-ак, кажется, первая часть окончена, можно выключать поток хлора. Есть, сделано! Теперь
