Сакура-ян. Часть 1 - Андрей Геннадьевич Кощиенко
— У меня такое чувство, что мне ничего не угрожает пока вы рядом.
— Уверяю вас, вы в полной безопасности, — отвечает Харуко, отчего–то слегка смутившись.
— Рада, что мои чувства меня не обманули, — широко улыбается ЮнМи и предлагает: — Давайте, поработаем.
— Я готова, — отвечает её собеседница.
— Что ещё за кавер, который ты выложила на мой ак? — слышу я возмущённый голос у себя над ухом, после того как меня грубо толкнули в рёбра, чтобы разбудить.
— Сколько просмотров? — не открывая глаз спрашиваю я у СунОк, обнаружившую неожиданную прибавку.
— Восемь с половиной тысяч.
— Мало.
— За четыре часа?
Блин, всего четыре часа! Как же я сегодня не выспалась! А всё это жадная жаба ЫнДжу! Она, только она виновата в том, что весь сегодняшний день я буду зевать.
— Не удаляй, — всё так же, не открывая глаз, прошу я онни. — Пусть смотрят, это важно.
— Чё ты там выложила?
— Кавер. Хочу порадовать своих сонбе и их замечательную руководительницу. Слушай, сколько время?
— Всё уже. Пора вставать.
— Вот жешь…!
Время действия: двадцать третье июля, десять часов дня
Место действия: Сеул, агентство Фан
— Что она сделала? — повернув голову к КюРи, удивлённо спрашивает БоРам.
— Выложила нашу «Lovey-Dovey»! — восклицает та.
— Как она могла её выложить? — не понимает не совсем ещё проснувшаяся БоРам.
— Как кавер! Только целиком!
— Как она могла это сделать? — тупит с другого угла стола ещё одна любительница поспать, — ИнЧжон. — Откуда она текст взяла и музыку? Мы же ещё с ней не выступали?
— Выходит, не такая уж она и наша, эта песня, — делает логичное умозаключение длинноножка ХёМин. — Я как спиною чувствовала.
— Почему? — поворачивает теперь уже к ней голову БоРам.
— Больно она хороша. Словно, как для нас написана.
— У «Lovey-Dovey» два композитора в авторах и три поэта.
— Ну вот теперь они и расскажут, как ЮнМи удалось написать текст слово в слово и музыку, ноту в ноту, — говорит ДжиХён.
— Была «утечка»?– жалобно предлагает вариант, начавшая просыпаться ИнЧжон.
— Ага, была. Только, скорее, у ЮнМи.
— И что теперь будет? — спрашивает БоРам, поворачивая голову и поочерёдно смотря то на одну, то на другую участницу группы.
— Страшный скандал, — обещает СонЁн. — Может, директор откажется от камбэка.
— Мы не «камбэчимся»? — изумляется БоРам. — Но агентство ведь уже объявило о начале промоушена, назначены даты и места выступлений, оплатили рекламу. И я сколько потела, разучивая хорео. Теперь всё это — просто отменят?
— Иначе придётся всем объяснять, если ЮнМи заявит о воровстве, откуда у неё наша песня за два дня до релиза.
— «Заявит о воровстве»⁇
— Она, в общем–то, уже это сделала, опубликовав кавер.
— Вот это мы попали…
— И не говори.
(Позже, где–то часам в одиннадцать, агентство «FAN Entertainment»)
— Не, ну надо же, какая же всё–таки дрянь! — с чувством произносит ЫнДжу, имея в виду ЮнМи. — Где её только СанХён, нашёл, такую?
— Это уже неважно, онни, — с тревогой в голове отвечает ей БонСу, директриса агентства. — Важно, что мы будем делать дальше!
— А что мы будем делать? — спрашивает у неё, ЫнДжу грузно разворачиваясь к ней всем корпусом.
— Отменим промоушен? — предлагает директор.
— И как мы объясним свой поступок фанатам и нашим контрагентам? Особенно последним, с которыми у нас договора на проведение мероприятий?
— Заболел кто–нибудь…
— Это не повод отказаться от показа видео–клипа.
— Тогда забеременел кто–нибудь…
— Вчера не было, а сегодня — девять месяцев, так что ли? Танцевать не может?
— Тогда не знаю.
— Вот ведь тварь! Сумела всё–таки по–своему выкрутить!
— Онни, скажи, что мне делать? Уже начинают звонить журналисты. Пока меня для них «нет», но долго скрываться у меня не получится.
ЫнДжу тяжело задумывается на несколько минут.
— Получу десять миллионов от ЮнМи, раздам долги и продам агентство, — сообщает она. — Или закрою.
— Онни! — потрясённо выдыхает БонСу.
— Надоело, — отвечают ей. — Девки старые, работать не хотят. В музыке я не разбираюсь, рынок маленький. Рассчитаюсь со всеми и займусь чем–нибудь другим. После всего там ещё должна остаться крупная сумма.
— А что мне делать сейчас? — растерянно спрашивает директор.
— Сделай заявление, что в связи с внезапной болезнью одной из участниц группы «Корона» промоушен «Lovey-Dovey» переносится на более поздний срок. О дате релиза дополнительно сообщим. Сама же в чат, фанатам, анонимно запусти информацию о том, что кто–то из их биасов забеременела. Только не пиши, кто конкретно. СонЁн замужем. Все на неё подумают.
— А репутация группы разве не пострадает после такого?
— Куда ещё ей страдать? Итак, не группа, а сборище престарелых аджум… А девкам скажи, чтобы держали язык за зубами, как в контракте у них написано. Если хотят, чтобы я с ними нормально рассталась!
— Поняла, — кивает БонСу.
— Вот и хорошо. Эх, словно гора с плеч упала, когда поняла, что ЮнМи заплатит за меня. Пойду посмотрю, куда можно будет поехать после этой нервотрёпки с наследством моего муженька. А ты займись составлением плана ликвидации агентства. Подбей активы, пассивы, долги. Наметь тех, с кем можно уже прямо сейчас закрывать контракты. Узнай: нет ли желающих купить этот бизнес целиком?
— Онни, может не стоит спешить, — предлагает директриса. — Вдруг, концерт у Агдан не состоится? Что тогда?
ЫнДжу несколько секунд тяжело смотрит на собеседницу.
— Тогда я поеду, — после длинной паузы говорит она, — найду и проломлю её глупую башку! Передай этой гадине, что лучше ей так не делать!
Грузно поднявшись на ноги, ещё владелица агентства, уходит, не обернувшись и не проронив больше ни слова.
(немного времени спустя, в зале для занятий хореографией)
— БоРам, это ты у нас беременная? — удивлённо спрашивает КюРи у согруппницы, позднее всех появившейся в комнате для переодевания.
— Почему я беременная⁈ — возмущённо восклицает та.
— СонЁн замужем, — растерянно разводит руками КюРи. — Она не может. А больше — некому…
— Что значит — «она не может»? Она как раз для этого
