Когда растает снег... - Игорь Семенов
— Ну что, — усмехнулся Валерий. — По пивку за встречу?
— А давай! — усмехнулся Дмитрий.
Пиво появилось в продаже полгода назад — на радость многим людям, кому вусмерть надоела гидролизная водка, бывшая единственным алкогольным напитком Долгой зимы. «Деревяшка», «полено», «долгозимка» — так называли ее в народе… Зайдя в магазин, мужики прикупили пару бутылок и пошли к Дмитрию домой.
Дома никого не было… Жена работает в школе поварихой и еще не вернулась с работы. Младший сын там же на уроках. Так что никто не помешает мужикам посидеть за бутылкой пива. Достав стаканы, Дмитрий открыл бутылку и налил себе и товарищу.
— Ну что, выпьем за встречу? — предложил он.
— Давай! — поддержал его Валера.
Следующими были тосты за конец Долгой зимы, за Советскую армию и даже за товарища Пономаренко… Пусть он уже и не был генсеком, главой партии недавно назначили товарища Шелепина, но Председателем Совета министров оставался.
— Как там у вас в Манчжурии-то дела? — в какой-то момент спросил Дмитрий.
— да как сказать? — пожал плечами Валерий. — Последний пару лет тихо все вроде как… Но до того повоевать пришлось! Мао-то со своими прихлебателями хоть и сбежал, но китайцев еще достаточно много оставалось. А жрать им нечего стало! И до того-то на грани голода были. Вот и перли к нам словно саранча… Ни недели без набега не бывало. Как власть в Китае кончилась, так там такое начало твориться, что никому мало не покажется. Одних только «императоров» чуть ли не с десяток объявилось! Были и такие, кто себя наместниками Мао объявляли…
— Что, реально его наместники что ли? — не понял Дмитрий.
— Да кто ж их знает? Может и впрямь, а может и брешут… Это не моего ума дело — на то командование есть. Моя задача простая — как разведка сообщает о скоплении у границ сил противника, так накрыть их из своих самоходок. Ну или засаду какую подготовить — тут уж как прикажут… И так изо дня в день.
— И как тебе такая жизнь? — поинтересовался Дмитрий.
— А знаешь, Диман… — усмехнулся Валерий. — А мне оно даже нравится! Видишь врага — бери на прицел и пали! И пусть эти черти трясутся от страха при одном лишь упоминании Советской армии! А не расшаркивайся, раскланивайся с ним… Помнишь, как оно до Долгой зимы было? — усмехнулся военный. — «Вероятный противник», мать его так! Как будто все мы прекрасно не понимали, как этого противника зовут! Знали, понимали! Но все равно — «вероятный»…
— А с урками как? — поддержал товарища Дмитрий. — Перевоспитывать их пытались, за «примерное поведение» досрочно освобождали… А они вернутся домой, а вскоре за то же примутся!
— Горбатого могила исправит, — согласился военный. — Мы этой сволочи тоже знаешь сколько к стенке поставили? Особенно когда в Манчжурию входили. Власти там тогда уже не было, вся сволочь на улице выползла… Там-то мы и давили гадов. Бандит, мародер, грабитель, насильник — разговор один. Стенка!
В свою очередь Дмитрий вспоминал борьбу с басмачами… Как жили словно на осадном положении. В поле выезжали с винтовкой и сигнальной ракетницей в кабине — и некоторым, как говорят, они даже пригодились. Но вот уже несколько лет ни про каких басмачей не слыхать — говорят, их не просто изгнали из страны, но уже и в Афганистане с Восточным Туркестаном громили их лагеря с помощью авиации и артиллерии, буквально сметая их с лица земли.
— Было и такое, — согласился Валерий. — Правда, про то не любят говорить — хоть, вроде, и не секрет. Но в официальных выступлениях стараются отделаться размытыми фразами. Что-нибудь вроде «силами Советской армии пресечена деятельности басмаческих банд в приграничном районе СССР».
— Ага, помню, — усмехнулся Дмитрий. — По радио передавали…
— А вот подробности стараются не вспоминать, — заметил военный. — Там же, увы, под раздачу не только бандиты попадали… Пушке или бомбе плевать, бандит там укрылся, его бабы с детишками или вообще случайно оказавшийся около бандитского лагеря местный житель…
Так, вспоминая события прошедших лет, мужики просидели до самого вечера, когда сначала прибежал из школы сын Дмитрия, а затем пришла и его жена. Вскоре после чего Валерий стал прощаться…
— Эх, еще три года — и на пенсию! — мечтательно улыбнулся мужчина. — Буду сидеть у озера, ловить рыбу и пить пиво!
— Тебе-то три, а мне почитай все семнадцать, — усмехнулся в ответ Дмитрий. — Ну да ничего… Теперь-то точно до пенсий доживем!
— Теперь доживем, — согласился Валерий.
* * *
Эту картину можно было бы, наверное, считать первым посвященным Долгой зиме памятником в родном городе Михаила… Всего лишь новая пятиэтажка «стандартной», не «эвакуационка», планировки отличалась от «сталинок» и построенных до Долгой зимы «пономареновок» уменьшенной высотой этажа, маленькими окнами с новомодными стеклопакетами, производство которых наладили у них в городе на Техстекле, и ставнями и… полным отсутствием каких-либо декоративных элементов. В какой-то мере отделкой можно было считать лишь орнамент в виде выложенных из красного кирпича ромбов и надписи «Слава СССР!» под крышей.
Однако этот дом отличался от типовых зданий нового проекта выложенной на торце мозаикой, своеобразным памятником Долгой зиме. Напоминанием о ней была и надпись «Долгая зима. 1966–1974». Сама же картина изображала улицу города, посреди которой стоял загруженный снегом грузовик ЗиС-131 и несколько мужиков с ломами и лопатами, убирающих снег.
— Красиво, — глядя на дом, произнесла Вика. — Словно вживую…
— Ага, — согласился Михаил. — Даже жутковато как-то…
— Угу, — согласилась Вика. — Сколько будем жить — никогда нам не забыть Долгой зимы…
И лишь Сашке было все равно — в свой год он еще не знал, что такое Долгая зима, и считал, что мир вокруг светел и прекрасен… В конце концов, ему и сравнивать-то было не с чем!
Поглядев еще немного на новый, только недавно сданный в эксплуатацию, дом, Михаил с Викой и сыном пошли дальше. Будь у Михаила такое желание — сейчас бы они могли бы жить тоже здесь. Дома «повышенной комфортности», как их называли в газетах, начали строить в прошлом году, а весной этого года сдали в эксплуатацию первые из них. В отличие от «эвакуационок», их строили не на пустых местах, а снося под застройку старые дома центра города — в ходе расширения улиц в соответствии с новыми градостроительными нормами. Та же улица Чапаева по новым планам превращалась в проспект с трамвайной линией и аллеей посередине — чтобы и люди ходили вдали от домов, где с крыш могут сорваться сосульки или снежные пласты, и транспорту
