Разыскивается живым или мертвым - Геннадий Борчанинов
Он вихрем пронёсся по хижине, откинул половичку из старого индейского одеяла, распахнул люк.
— Господа, живо вниз, — потребовал он.
— Это ещё зачем, — хмуро произнёс я.
— Если жить хотите — полезайте, — прошипел Бородатый.
Что-то его по-настоящему беспокоило. Не на шутку.
Док испуганно глядел то на него, то на меня, и, не дождавшись моего ответа, первым спустился в подпол.
— Особое приглашение требуется? — зашипел Бородатый.
В дверь гулко постучали. Требовательно.
— Вздумаешь шутки шутить — пристрелю, — сказал я.
Пришлось спуститься в тёмный подпол, и Бородатый закрыл крышку, едва не ударив меня ей по голове. Скво быстро поправила половичку, а хозяин поста распахнул дверь перед ещё одними незваными гостями.
— Чего не открываешь, Борода? — голос показался смутно знакомым.
Я пытался разглядеть хоть что-нибудь сквозь щёлки в полу, но безуспешно, я видел только ноги и невнятные силуэты.
На плите оглушительно засвистел чайник, скво поспешила убрать его с плиты.
— Какие люди, мать вашу! Не открывал? Занят был, вишь, обедали, — проворчал Бородатый.
— Ну ты даёшь, Борода, — просипел другой голос. — Гости у тебя, что ли?
— С чего ты взял-то, — фыркнул Бородатый.
— Кони чужие на дворе, — сказал первый.
— В прерии нашёл, — сказал Бородатый.
Я на всякий случай достал револьвер из кобуры. Не нравилось мне происходящее наверху.
— Это где в прерии таких коней с такими сёдлами раздают? Подскажи, мы тоже съездим посмотрим, — хохотнул первый.
— Давай, Борода, выпивку тащи, — приказал второй.
— Мы по делу, Бородатый, — раздался ещё один голос.
Даже интересно, с чего вдруг этот Бородатый терпит такое к себе обращение.
— Ты точно один? — спросил первый.
— Девка считается? — спросил Бородатый в ответ.
В голосе его ясно слышалось напряжение. Этим гостям он был не рад. Трое каких-то мутных личностей приходят в твой дом и обращаются с тобой как с прислугой. Конечно, он был не рад.
А ещё я усиленно пытался вспомнить, где же я всё-таки слышал один из голосов. На память я никогда не жаловался, но в этот раз как-то не получалось.
— Страшная у тебя девка. Так что не считается, — процедил второй.
— Билли Шотган божился, что у тебя есть выходы на индейцев, — сказал третий. — Продать им оружие. Винтовки.
— Может и есть, — хмыкнул Бородатый. — Но с оружием я не работаю.
— Ты нас сведёшь с индейцами. Мы впарим винтовки. Тебе — долю малую. Все в шоколаде, — сказал второй.
— А Билли Шотган не говорил, что я с оружием не связываюсь? — спросил Бородатый. — Везите джин, помогу продать. Пушки — нет. За ними строже следят. Армия не любит, когда индейцам продают винтовки. Да хоть патроны.
Доктор Раттингтон вдруг заёрзал в тесном подполе. Я-то сел на корточки с револьвером, а он принял какую-то странную позу в полупоклоне, и теперь, видимо, устал так стоять и начал ёрзать, будто у него шило в заднице.
— Док, замри, — одними губами прошептал я.
Здесь, в подполе, у Бородатого стояли целые батареи спиртного на полках. Виски, джин, самогон. Стеклянные бутылки располагались плотно друг к другу, как в винной лавке, соприкасаясь друг с другом. Одно неловкое движение, и звенеть тут будет похлеще, чем колокола на Пасху.
Слава Богу, гости ничего не услышали и не заметили.
— Ты не понял, Борода, — вальяжно произнёс третий. — Мы сюда ехали не для того, чтобы ты нам отказывал.
— Пепе везёт это сраное оружие с самой Мексики, а ты нас огорчаешь, — сказал второй.
Сердце вдруг пропустило удар. Пепе. Так звали одного из тех бандитов, которых мы с Дэнни повстречали в пустыне. Я вспомнил его небритую рожу и голос. Палец задрожал на курке револьвера. Мне, кажется, есть, о чём пообщаться с этими ребятами.
Невероятное, чудовищное везение. Мы могли бы разминуться буквально на полчаса и даже не встретиться в этой безжизненной пустоши, но судьба свела нас снова. И я вынужден сидеть в тесном подполе, не имея возможности выскочить и допросить эту троицу. Шутки судьбы иногда бывают удивительно жестокими.
Нет, я, конечно, мог бы попробовать выбить люк над моей головой, но Бородатый поставил на него стул и уселся сам, а он, надо заметить, был далеко не самым хилым мужчиной. Да и я отнюдь не супермен. Приподнять смогу, откинуть крышку — очень вряд ли.
— Может, сперва надо было договориться с покупателями, а уже потом везти оружие? — хмыкнул Бородатый.
— Не учи нас делать бизнес, — холодно процедил третий.
Одно было ясно. Банда Мартинеса разбежалась после того налёта. Ну или Пепе от неё откололся. В любом случае, ублюдок должен знать, где искать своего бывшего босса. Надо всего лишь потянуть за эту ниточку.
— Борода, ты же не хочешь, чтобы твоя скво вдруг овдовела? — спросил Пепе. — Она слишком страшная, чтобы найти себе нового мужа.
Я слышал, как шумно раздувает ноздри Бородатый. Ситуация обострялась, я чувствовал, как внутри меня всё сплетается в тугой комок нервов.
— А ты обманщик, Борода. Лжец, — произнёс вдруг третий.
— С чего вдруг, — глухо произнёс Бородатый.
— Обедали, говоришь? Вдвоём из трёх тарелок? — хмыкнул его собеседник.
Твою мать.
Раттингтон, как назло, снова закряхтел, хватаясь за спину.
Щёлкнули взводимые курки, я прямо-таки кожей почувствовал, как на Бородатого наставили револьверы. У него же никакого оружия, кроме пожилого кремневого карамультука, не было, во всяком случае, когда он выходил встречать нас с доктором.
Дело принимало совсем скверный оборот.
— Кто тут у тебя, Борода, — холодным тоном спросил Пепе.
Мне стало предельно ясно — Бородатый в любом случае покойник. Что бы он сейчас не сочинил в свою защиту, приговор уже вынесен.
Зуни вдруг взвизгнула, послышался какой-то шум, звуки ударов, грохот. Доктор Раттингтон не удержался и задел полку с джином, звякнули бутылки.
— Где? В подполе? Да, Борода? Открывай, сука! — рявкнул голос.
Я достал второй револьвер, взвёл оба курка. Попробуйте только сунуться, уроды. Заранее прищурился, чтобы меня не ослепило внезапной переменой освещения.
Наверху кто-то пинком отбросил стул, откинул половичку. Я немного отошёл назад, толкая доктора и заставляя его снова погреметь бутылками.
— Точно, мать его! Борода! А ну, открывай!
Люк распахнулся, в проёме показалось лицо Бородатого,
