Авиатор: назад в СССР 12 - Михаил Дорин
Меня даже дрожь пробрала. Никогда не думала, что меня будет награждать в столице руководитель государства.
— Проблем не было, товарищ генеральный? — спросил Федотов.
Белкин задумался и застучал пальцами по столу.
— Нет. Есть уточнения. По тебе, Сергей. В отличие от Сагита и Вани, Министерство Авиационной промышленности не считает тебя достойным звания Героя Советского Союза.
Глава 19
Услышанная новость меня не очень огорчила. Я осознавал, что в столь юном возрасте получить Героя Советского Союза можно только за очень серьёзный подвиг. Пока что я только делал свою работу. Не спорю, что хорошо, но это моя работа.
Сагит заслужил «звезду» тем, что уже много лет испытывает авиационную технику. Что касается Ивана, то его вклад в посадку на корабль неоценим. И собой он пожертвовал, уводя самолёт от деревни.
— Это как понимать, Анатолий Ростиславович? Сергей первым в истории страны выполнил посадку на палубу. Один только этот факт тянет на звезду Героя, — возмутился Байрамов.
— Сагит, ты думаешь, мне это неизвестно? Я столько «лестного» выслушал в адрес Сергея. Исполняющий обязанности министра прямо пылает любовью к нашему конструкторскому бюро. Поэтому и решил нагадить везде, где можно. Мне еле-еле удалось отстоять звание Героя Союза для Швабрина, — повысил голос Белкин.
Ничего удивительного, что Чубов решил и в этом вопросе мне подложить свинью. И всё же, любопытно было узнать причину.
— Товарищ министр объяснил как-то своё решение? — спросил я.
— Кратко и без особого желания. Мол, Родин ещё молод, и ведёт он себя неправильно.
— Дайте угадаю — сказал, что я не боюсь выражать мнение, грамотно излагаю мысли и отстаиваю свою точку зрения? — улыбнулся я, и Белкин повеселел.
— Всё верно. Чубов высказал, что ты много болтаешь, умничаешь и слишком часто споришь с начальством.
— Сергей это и имел в виду, — посмеялся Федотов.
Во всей этой истории для меня главное, что Иван станет Героем Советского Союза.
— Ничего больше не скажешь, Сергей? — спросил у меня Федотов.
— А что я должен говорить? Жаловаться? Так меня ещё ничем не наградили, — посмеялся я.
— Наградят. Указ о награждении тебя орденом Ленина подписан. А могло быть… — начал объяснять Белкин, но я его недослушал.
— Что есть, то есть, Анатолий Ростиславович. Не за ордена и медали делаю свою работу. Главное, что я никогда не подводил вас и весь коллектив фирмы. Страну не предавал. Работал и служил только во благо Родины. Так и буду продолжать делать.
Белкин кивнул и отпустил всех, кроме меня.
— Сергей, моё мнение, что подобная несправедливость произошла по иной, весьма банальной, причине. Знаешь какой?
— Предположу, что руководство Министерства Авиапрома решило, что посадить на палубу истребитель — не на войне подвиг совершить.
— И по этой причине тоже. Личную неприязнь кого-то в Министерстве Авиапрома не рассматриваешь?
— Это мелочно для больших начальников. Предлагаю закончить уже обсуждать. Если всё получиться, то быть награждённым орденом Ленина — очень почётно.
— Получится. Тут уж я прослежу. Если у тебя есть какое-то пожелание, то могу помочь. Хочешь в отпуск?
Заманчиво. Оценит ли Вера, которая отчего-то хмурая уже третий день. До нового этапа испытаний в Крыму больше двух месяцев, так что можно и об отдыхе подумать.
— Было бы хорошо.
— После награждения напиши заявление. Даю тебе месяц, а потом с новыми силами работать на благо палубной авиации, — улыбнулся Белкин, пожал мне руку и отпустил.
К вечеру поступила команда быть на завтра готовыми к награждению. Я шёл домой через лес и размышлял, как завтра буду стоять в одном из залов Большого Кремлёвского дворца. Уже представил, как нужно подготовить костюм. Не мешало бы пару фраз для выступления сочинить.
Открыв дверь квартиры, я был в предвкушении того, что сейчас обрадую Веру завтрашним вызовом в Кремль для награждения. Но первое, что почувствовал, было отсутствие аппетитного запаха еды. Такого ещё никогда не было.
— Верочка, я дома, — громко сказал я, но мне никто не ответил.
На крючке в прихожей не висело светлое пальто жены, и отсутствовали туфли. В комнате не горел свет. Магнитофон и телевизор были выключены. Веры однозначно нет дома.
Я поднял руку и проверил время на часах. В такой час супруга уже вовсю готовит ужин, но её нет. Можно было бы не волноваться за неё, да только подобное случилось впервые. А если вспомнить, что она странно себя ведёт несколько последних дней, то мысли в голове начинают путаться.
Раздевшись, решил подготовиться к завтрашнему дню. Чёрный костюм, который я не надевал со дня вызова в посольство Анголы, висел в стороне от платьев Веры. Рядом с ним парадная форма синего цвета со всеми наградами. Теперь к этим медалям и орденам добавится ещё — высшая государственная награда Советского Союза.
Как только разобрался с одеждой, решил приготовить поесть. Всё же, Вера придёт проголодавшейся. Но чем дольше я чистил картошку, тем на улице становилось темнее. Я не выдержал и направился к телефону.
Только поднял трубку, как открылась входная дверь. С широкой улыбкой на лице вошла Вера.
— Ой! Серёжа! Напугал меня. Ты чего тут стоишь? — схватилась она за сердце, увидев меня.
— Вообще-то, тебя жду.
— Мне уже страшно. Ты бы нож и телефонную трубку опустил.
И правда, в правой руке был нож, которым я чистил картошку. Он явно лишний при встрече жены. Повесив трубку, я вернулся на кухню. Думал, что сейчас Вера зайдёт и расскажет, где задержалась.
Однако, она первым делом отправилась в душ.
— Я быстро. Ты решил меня ужином порадовать? — кричала Вера из ванной, пытаясь быть громче воды и шипящего масла на сковороде.
— Ага.
— Ты ж мой молодец. Я так устала на работе. Хотела тебе
