Удар акинака - Анатолий Анатольевич Логинов
Корабль его величества «Кинг Эдуард VII» шел головным в колонне, состоящей из броненосцев «Лорд Нельсон», «Британия», «Агамемнон» и линейного крейсера «Инвинсибл». В передовом дозоре, всего в паре миль от колонны шел крейсер «Гемпшир» в сопровождении двух эсминцев. С ним в паре шел германский крейсер «Кенигсберг». За колонной следовал пароход «Байано», везущий второй батальон полка хайлендеров Гордона. За ними еще одной колонной шли германский линейный крейсер «Мольке», итальянский броненосный крейсер «Джузеппе Гарибальди», французские крейсера «Глуар» и «Кондэ». Мателотами за ними держались австрийский «Санкт Георг» и английский «Блэк Принс». За ними, в некотором отдалении шло еще несколько вспомогательных судов. Вся эта армада прошла проливом Дарданеллы без единого выстрела с берега. И сейчас бороздила волны Мраморного моря, подходя все ближе и ближе к османской столице. Стоящий на мостике флагмана адмирал Милн слушал рассказ прибывшего на борт прямо из Константинополя помощника военно-морского агента коммандера Бонда[76].
— … По последним сведениям болгары пытаются продвинуться по улицам к центру города. Но встречают ожесточенное сопротивление отрядов фанатиков и сохранивших боеспособность сил турецкой армии. В самом городе паника и беспорядки. Османские фанатики, разбойники и отряды башибузуков, а также дезертиры из рядов армии и флота сбиваются в банды и грабят богатые районы, в первую очередь христианские и еврейские. Жители этих районов собираются в отряды самозащиты и в свою очередь нападают на районы базирования банд…
— Взаимная резня, — констатировал адмирал.
— Так точно, сэр, — подтвердил коммандер. — Ожесточенная.
— У нас десантников на всех кораблях наберется не больше бригады, — вслух заметил адмирал. — Нам просто не хватит сил, чтобы навести порядок в таком большом городе. Связь с передовыми частями болгар имеется?
— Никак нет, сэр. Послать из посольства никого не удалось, а телефонной, телеграфной и радиотелеграфной связи посольство лишилось еще до прорыва болгар к городу, — уже менее браво ответил Бонд. И пояснил, скорее для себя, чем для адмирала. — Турки, сэр…
— Хорошо, — что хотел сказать Милн, Бонд не совсем понял, поэтому предпочел промолчать. — Вы же говорите по-болгарски? — уточнил адмирал. — В таком случае прошу отправиться в Сан-Стефано. Найти там командование болгар и договориться с ними о совместном наведении порядка в Константинополе, — дождавшись ответа Бонда, он приказал своему флаг-офицеру, — Кэптен Танкред, прикажите отправить эсминец «Бигл» радиограмму. Пусть подойдут к нашему кораблю и примут на борт коммандера Бонда. Не обстреливать же нам город из двенадцатидюймовых орудий для успокоения его жителей, — проворчал адмирал себе под нос. Бон, уже развернувшийся, чтобы уйти с мостика вслед за Танкредом, услышал эти слова, но оборачиваться не стал. Хотя намек и понял…
В Триполитании известие об очередном разгроме турок вызвало незначительное оживление среди итальянских войск. Появилась надежда, что наконец-то прекратятся столь досаждающие гарнизонам набеги отрядов кочевых арабских племен, возглавляемых турецкими офицерами. Впрочем, к командиру пехотной роты капитану Сильвио Скарони и его единственному оставшемуся в живых лейтенанту Витторио Леоне, также как к их подчиненным эта новость еще не дошла. Но узнай они об этом, оптимизма у них вряд ли прибавилось. Какой тут может быть оптимизм, если роту, засевшую в оазисе, окружил со всех сторон отряд примерно в тысячу всадников? Конечно, дня два назад и всадников было человек на двести или даже триста больше. Вот только и рота была почти полного состава военного времени, да еще с двумя пулеметами.
А сейчас их осталось чуть больше половины, и пулеметы отказались стрелять. Как оказалось новейший пулемет Ревелли не может стрелять, когда вокруг песок и пыль. Потому что стреляет он только смазанными патронами. А смазка, вот ведь какая неожиданность, при попадании в нее песка и пыли из смазки превращается в наждачку. Да и система питания из открытого многорядного магазина-гармошки, состоящего из десяти секций, каждая из которых вмещала по пять патронов, тоже отчего-то при засорении работать почему-то отказывалась. Видимо, не хватало руководящих указаний от конструктора. Но одними винтовками атаку полка конницы отбить очень трудно, даже такой неустойчивой, как арабская. Так что расчетам пулеметов он приказал делать что угодно, даже танцевать, петь тирольские йодли или неаполитанские канцоны, вылизывать языком каждый патрон или чистить смазку гребешками. Но к следующей атаке сделать все, чтобы пулеметы могли стрелять. В противном случае обещал использовать весь расчет как прикрытие для своих пехотинцев от обстрела из ружей арабов. Так как родом Скарони был, по слухам, откуда-то с Сицилии, то оба расчета, во главе с единственным уцелевшим командиром капралом Амилькаре Коста, ему сразу поверили. И засуетились вокруг пулеметов, как толпа нянек вокруг больного ребенка.
Арабы, покрутившись вокруг оазиса и поняв, что простыми скачками итальянцев не напугаешь, снова ринулись в атаку лавой сразу нескольких сторон.
— Огонь! Пачками! — приказал капитан, и пехотинцы принялись ожесточенно опустошать магазины своих Каркано.
— Стреляйте, порка Мадонна! Стреляйте! — лейтенант Леоне, подхвативший винтовку одного из убитых солдат, выстрелил. И сразу, выругавшись, скрылся за бруствером окопчика, в который врезалась пуля. Оглянувшись, он увидел капрала Капоне.
— Где этот сын осла, Коста, со своей адской косилкой, когда он так нужен?! — задав капралу вопрос, Витторио, не дожидаясь ответа, выпалил из положенной на бруствер винтовки куда-то в сторону атакующих.
— Счас будет! — дождавшись, когда лейтенант снова спрячется, крикнул ему в ответ Капоне. Дикий вой и вопли атакующих, грохот копыт приближались и, как заметил лейтенант, некоторые из бойцов вообще перестали стрелять. Опустившись на дно окопов они смотрели куда-то в землю, застыв от испуга. Казалось, уже ничто не остановит атакующих и тут сзади характерными короткими очередями по пять патронов залаял пулемет. За ним в другом направлении застрочил второй. И тот и другой выпустили всего по несколько магазинов, но арабам хватило и этого. Атака прервалась, словно по волшебству. Леоне осторожно приподнялся и осмотрелся. Удивившись при этом, что убитых во время второй атаки прибавилось не так много.
А потом арабы, отошедшие примерно на милю, неожиданно собрались в кучу и, похоже, начали о чем-то совещаться. Итальянцы тоже воспользовались передышкой, чтобы по очереди освежиться у источника и пополнить фляги с водой. Перевязали раненых и оттащили в одну из хижин убитых. Поделили патроны. Пулеметчики раздали часть обойм из своих магазинов тем, у кого осталось мало боеприпасов. Один из пулеметов сломался окончательно и бесповоротно. Услышав об этом, Леоне вслух
